- Как ты могла так поступить со мной, малышка Фей? – теперь он был на коленях передо мной. Его глаза молили, вводили в заблуждение, мерцая ненавистью.
- Я ничего не сделала.
- Да, ты сделала.
- Нет, - я покачала головой. – Ты сделал. Ты забрал моего ребенка, - это был первый раз, когда я произнесла эти слова вслух, после того как они забрали его. Моего маленького мальчика, о котором я говорила.
- Он был и моим ребенком, Фей. Я не хотел отдавать его, но твоя мать заставила меня. Она заставила нас. Она сделала это с нами, - его глаза были стеклянными, как будто его убивали мысли об этом. Мысли о потере ребенка, которого он вложил в меня.
- Тебе плевать на ребенка. Тебе плевать на меня, - я не повелась на его ложь. Я знала его лучше, чем кто-либо другой. Он был тем человеком, который трахал меня, даже когда я умирала от зверского аборта. Человеком, который входил в меня, пока моя мать умоляла его остановиться.
Ты убиваешь ее!
- Я всегда любил тебя, малышка Фей. Но ты сбежала от меня.
- У меня не было другого выбора, - слезы струились по моему лицу. – Ты не дал мне никакого выбора.
- Я хотел заботиться о тебе вечно. Я хотел дать тебе другого ребенка.
- Но я не могу больше иметь детей после этого. Ты забрал у меня это! – я заорала. Это был первый раз, когда я повысила на него голос. Я всегда слишком боялась, была слишком напугана. Но чего было теперь бояться? У меня ничего нет. Ничего. Больше не было ничего, что он мог бы забрать у меня. Он забрал мое детство, мою невинность. Мою веру в любовь. Моего ребенка. Моих будущих детей. Все.
- Ты заставила меня забрать это у тебя! – он зарычал, перед тем как его кулак ударил меня с боку по лицу. Боль взорвалась в моей голове, когда я резко ударилась об стену. – Ты заставила меня делать все те вещи. Ты заставила меня причинить тебе боль! Я не хотел этого. Я не хотел причинять тебе боль. Ты единственный человек, которого я когда-либо, блять, любил, Фей.
Я моргнула от боли, но его кулак ударил по мне снова, от чего я завалилась на бок.
- Нет!
- Заткнись!
- Нет! - кричала я, пока медный привкус крови наполнял мой рот. Я закрутилась в попытке убраться от него, но потом я услышала звук его молнии. И тогда все изменилось. Я всю свою жизнь была здесь, в этом месте. В этой темной, опустошенной темнице, где существовали только я и Тейлор, Любовник и Незнакомка. Я поняла, что не смогу победить. Я не смогу никогда победить, когда дело касалось Тейлора. Он всегда доминировал, но так было, потому что я ему позволяла. Я позволяла себе потеряться в темноте, в нем. Я позволила поверить себе, что была сломлена. И может быть, я и была, но только потому, что позволила ему сломать меня. Не было другого выбора.
- Я ненавижу тебя! – я закричала ему в лицо, заплевывая кровью его безупречное лицо.
- Пошла нахрен, - в этот раз я увидела его кулак, приближающийся ко мне, но моя голова все еще кружилась, и я не смогла избежать этого. Я услышала треск моей скулы, перед пришедшей болью. Звук раздался эхом в моей голове. И потом она оказалась там. Всепоглощающая боль, которая ошеломила меня, пока я лежала без чувств у стены. Мир затянуло красным перед моими глазами.
- Почему ты заставляешь меня делать это с тобой, малышка Фей? – лицо Тейлора появилось в поле зрения. Лицо, которое я привыкла любить. Лицо, которое принадлежало человеку, который причинял мне боль снова и снова, чему не был конца. Влага капала на мое лицо, смешиваясь с моей кровью. Его слезы. – Почему ты заставляешь меня причинять тебе боль? Все чего я хочу – любить тебя. Это все чего я когда-либо хотел, - он передвинул меня пока говорил, грубо перекладывая мои ноги, раздвигая их в стороны, разрывая мое платье для лучшего доступа. Он спустил вниз свои штаны.
- Ты не любишь меня, - мои слова были искаженными и хриплыми.
- Да, люблю. Именно поэтому я принес тебе это, - он потряс маленьким, пластиковым пакетиком перед моим лицом, белый порошок двигался внутри.
Я не хотела этого. Я больше не хотела, чтобы Тейлор трахал меня. Но я знала, что это произойдет. Он высыпал порошок на свою руку, между большим и указательным пальцами. Я наблюдала за тем, как он поднес ее к моему носу. Но мой нос был весь в соплях, и я не могла вдохнуть. Я пыталась. Но не хотела этого. Не по-настоящему. Но это было мне необходимо.
- Втяни его!
Но я не могла. Мой нос не мог работать правильно, а моя голова все еще кружилась.
- Втяни, блять, его, - он сунул свою руку к моему носу, его большой палец коснулся моей сломанной щеки.
Я застонала от боли, и он воспользовался возможностью забросить кокаин мне в рот. Вкус вызвал у меня рвотный рефлекс, смешиваясь с медным привкусом крови.
- Ты моя, - он вынудил мою челюсть закрыться своей рукой, заставляя меня проглотить. – Навсегда.
А потом он начал толкаться в меня. Чувство было знакомым и незнакомым одновременно. Но впервые в жизни, я не молчала, пока он трахал меня, чтобы остальные не услышали. Не будет так, как было в тот раз, в примерочной, когда я не хотела этого, но слишком боялась отказать ему.
Я закричала, когда он грубо двигался во мне. Я кричала для Ретта, для Сары, для моей матери, которая никогда больше не услышит мои крики снова. Я кричала для своего мальчика. Для всех тех вещей, которых не могла никогда иметь. Я кричала для него. Для Тейлора. Для всех тех способов, которыми он сломал меня, за все те крохотные частички его, из-за которых я не могла прийти в себя. Я кричала для хороших времен, для плохих. Я кричала, пока кулаки избивали мое лицо. Пока единственным звуками, которые я могла издавать, стали жалкие, всхлипывающие стоны.
Но потом все закончилось. Вес Тейлора исчез. Кто-то возвышался надо мной. Злые, полные ненависти голоса. Но это не имело значения. Я позволила тяжелому, плотному одеялу боли накрыть меня… и унести меня далеко.
9.
Ретт.
Это не реально. Этого не может быть. Мой отец не возвышается над Фей. Он не избивает ее красивое лицо своими кулаками. Он не трахает ее на полу в туалете.
Это не он.
Это не может быть он.
Она застонала, ее крики лишь булькающий звук.
- Я люблю тебя, малышка Фей. Я люблю тебя, - папа застонал, пока вколачивался своими бедрами.
И тогда все встало на свои места, и я начал двигаться, вцепившись руками в его пиджак, выдергивая его подальше от нее. Его член болтался, и тогда все стало реальным.
Он насиловал ее.
- Какого хрена? – я впечатал его спиной в стену.
- Она моя, Ретт! – его глаза дикие. – Ты ее не получишь ее! Я не позволю тебе! – он боролся со мной, пытаясь ударить меня по лицу, но я увернулся.
- Что значит она твоя?
- Она всегда была моей, - прошипел он.
- Почему ты это делаешь?
- Потому что она моя! – и потом он начал хохотать, это был отвратительный смех, который я никогда не слышал прежде. – Не имеет значения, как сильно ты ее хочешь, или сколько раз ты ее поимел. Она навсегда будет моей, Ретт! Он толкнул меня в плечо, и я отступил назад, прежде чем выровняться. – Я первый ее поимел. Раньше, чем кто-либо еще. Она моя! – он снова заржал.
Я посмотрел на Фей. Она была без сознания, кровь стекала по ее лицу и изо рта. Ее платье разорвано, ужасные красные следы на ее бедрах в том месте, где их вынудили раскрыться. И это поразило меня.
Выражение на лице Фей, когда я оставил ее наедине с отцом в больничной палате. Она паниковала, но это не имело смысла. Она не хотела оставаться там одна. Он должен был остаться с ней там. Я думал, что так было из-за наркотиков, именно так я это воспринял, но это тоже не имело абсолютно никакого смысла. Почему она попыталась убить себя снова? Почему она пыталась сделать это в первый раз?
Некоторым вещам просто не суждено быть, Ретт.
Ее слова в тот день у врача, как раз после того, как я нашел ее в первый раз, она рассказала мне, что не может иметь детей. Я не мог понять этого. Как у нее удалили матку, а я ничего об этом не знал. Я просто был там, в доме, и она была в порядке тем летом.
Но теперь все имело смысл.
- Ты изнасиловал ее, когда она была всего лишь подростком, - я чуть не подавился словами, когда они слетели с моего языка.
- Это никогда не было насилием. Она любила меня! Она всегда будет любить меня! С тех пор, как ей исполнилось девять лет, она была моей! Моей!
- Нет, - я покачал головой. – Ты не сделал этого. Ты не сделал этого! – я заорал. Образы пробежали в моей голове. Образы Фей, маленькой девочки. Невинной маленькой девочки.
- Она любит меня! Она всегда любила меня, пока ты не приехал тем летом, - папа тяжело дышал. – Я не знаю, что ты сделал с ней, но ты изменил ее любовь, - он сжал свои окровавленные кулаки. Ее кровью. – Но мне пришлось наказать ее.
- Мне было пятнадцать лет на протяжении всего года после этого, - ее ответ, когда я спросил, как это могло произойти, как я не понял.
