Иными словами, идет бездарное разбазаривание тех принципов демократии, которые были завоеваны в условиях острейшего сопротивления со стороны партийно-чекистской номенклатуры. Начало XXI века ознаменовано возвращением номенклатуры к рулю российской власти, причем номенклатуры низкого профессионального уровня, эгоистичной, жадной, коррумпированной. Опасный процесс.
Воистину история безжалостна — она бьет копытом по черепам дураков. Едва получив интеллектуальную свободу, мы опять загоняем себя в шоры нового догматизма, так и не попытавшись понять по-настоящему, что же с нами произошло. А власть ухмыляется: каков, мол, народ — таковы, мол, и песни.
Меня часто спрашивают, доволен ли я происходящим и соответствует ли ход нынешних реформ первоначальным замыслам Перестройки. Очень хочется ответить «да», но из головы, словно чертик из табакерки, выскакивает красный сигнал, гласящий: «Не торопись с оценками!» В голову лезут всякие размышления о последствиях Реформации, о просчетах — былых и нынешних. То, что демократия и гласность обнажат преступность большевистского режима, для меня было очевидным. Но то, что при этом выплеснется на поверхность жизни вся мерзость дна, в голову не приходило. Всеобщее воровство, бандитизм, взяточничество, терроризм, наркотики и многое другое обрели характер обыденности. Новая номенклатура оказалась гораздо жаднее старой. Разгул преступности, сросшейся с властью. Снова лжем и паясничаем. Проводим балаганные выборы. Подробно обо всем этом я пишу дальше, в контексте конкретных событий. Здесь, пожалуй, осталось сказать только о том, что я называю личной исповедью.
Начал я свою деятельность в высшем эшелоне власти в период Перестройки. Начал с принципиально ошибочной оценки исторической ситуации. Во мне еще жила какая-то надежда на возможность сделать нечто разумное в рамках социалистического устройства. Лелеял миф, что Его Величество Здравый Смысл возьмет, в конечном счете, верх над не- мыслием и неразумием, что все зло идет от дурости и корысти номенклатуры.
Отсюда и возникла концепция «обновления» социализма. Мы, реформаторы 1985 года, пытались разрушить большевистскую церковь во имя истинной религии и истинного Иисуса, еще не осознавая, что и религия обновления была ложной, а наш Иисус фальшивым. На поверку оказалось, что никакого социализма в Советском Союзе не существовало, а была власть вульгарной деспотической диктатуры. А наши попытки выдать замуж за доброго молодца старую подрумяненную шлюху сегодня выглядят просто смешными.
Что это? Вера в фатализм справедливости? Романтизм? Неумение анализировать? Информационная нищета? Инерция сознания? Что-то еще? Не знаю. Наверное, всего понемногу.
Защитники большевизма говорят, что не все было так уж плохо и при Сталине. Надо, мол, видеть и хорошие стороны жизни. Конечно, надо. Но при чем тут Сталин? Всегда была и пребудет вечно живая жизнь. Она цвела и буйствовала даже на вечной мерзлоте сталинизма, ее не раздавили ни льды страшных репрессий, ни духота официального мономыслия и моноверы. Исследуя трагический ленинско-сталинский период жизни, я вовсе не хочу сказать, что все было во мраке, что ничего не было светлого. Вспомним хотя бы великую поэзию Есенина, Блока, Ахматовой, Маяковского, Пастернака, Мандельштама, гениальных ученых в области физиологии, физики, генетики, кибернетики, языкознания, изумительные по своей доброте фильмы и песни — все это останется золотой страницей в летописи мировой цивилизации. Ленинско-сталинский режим с первых дней уничтожал интеллект России, но варварство в отношении науки, искусства, литературы не смогло одержать безусловной победы. Генетический запас интеллекта оказался гораздо прочнее и жизнеспособнее, чем оргия насилия.
Десятки миллионов людей прожили в этой системе всю свою жизнь: учились, работали, воспитывали детей, страдали и радовались. Им трудно примириться с мыслью, что жизнь пролетела как бы напрасно, зазря. Конечно, трудно. Но это удел всех уходящих поколений. Когда жизнь проходит, на душе становится особенно тоскливо. Молодость остается в памяти прекрасной до слез и щемящей боли в сердце. Все кругом солнечно, полно счастья, любви и надежд. Уходящее поколение можно и нужно понять.
И вот здесь — безграничный простор для личных раздумий, сомнений, самоедства и покаяния. Говорят, что стыд глаза не ест. Неправда! Еще как ест! Если ты такой совестливый, говорю я самому себе, то как ты допустил, что реформы, в которых ты активно участвовал, в конечном счете, хотя уже без тебя, привели к новому обнищанию народа. Мне ненавистны продолжающаяся люмпенизация общества, коррупция, наглая самоуверенность многих из тех, кому ты объективно помог прийти к власти и богатству. Наворовались вдоволь и расползлись по личным дворцам, построенным на деньги нищих. Не все, конечно. Заслуживают уважения те предприниматели, которые достигают богатства своим трудом и своим умом.
На склоне лет я все чаще, как политик, продолжаю упрекать себя в том, что сделал далеко не все, что мог и на что надеялся в своих мечтах. Еще задолго до Перестройки, мечтая о будущем страны, я рисовал в своей голове разного рода картины — одна красивее другой. Я был убежден, что стоит только вернуть народу России свободу, как он проснется и возвысится, начнет обустраивать свою жизнь так, как ему потребно. Все это оказалось блаженной романтикой, многое в жизни получилось по-другому. Меня постоянно душит вопрос: а правильно ли ты поступил, приняв участие в том, что перевернуло Россию, но обрекло ее на новые страдания на пути к свободе? Не имеет особого значения, что к деформациям преобразований ты непричастен, поскольку еще до мятежа 1991 года Горбачев отодвинул тебя от власти, что у него появилась другая команда, которая предала его, предала идеи Перестройки, пошла на преступный мятеж, создав тем самым чрезвычайные условия, породившие хаос в экономике и в политике.
«Мужество выше скорбного терпения, ибо мужество, пусть оно окажется побежденным, предвидит эту возможность». Это слова Гегеля. Так уж получилось со многими из нас: мы предпочли скорбное терпение мужеству. Мужеству совершать поступки. В одно время Михаил Сергеевич, видимо, по доносам КГБ, заподозрил меня в том, что я «затеял свою игру». Увы, нет. А надо было! На самом-то деле я сам снимал свою кандидатуру с голосований на посты президента страны, Председателя Президиума Верховного Совета, Председателя компартии, его заместителя, члена Политбюро. Возможно, и не избрали бы меня на все эти посты, а я со своим обостренным самолюбием боялся подобного исхода. Но проверить-то политическую температуру надо было. Мне не достало мужества уйти с XXVIII съезда КПСС, чтобы организовать партию, отвечающую требованиям времени. Теперь, на старости лет, я понимаю, что совершил ошибку. Надо было нести свой крест до конца.
Как быстро и как медленно течет время. Тяжелое время, но если собьемся с пути — это будет трагедией для нашего народа, для всего мира, взаимозависимого, но все еще не осознавшего полностью своего единства, еще не готового к новой информационной эпохе, к глобализации всемирной жизни. Сегодня всех нас тревожит многое, очень многое... И все-таки 1956, 1985, 1991, 1993 годы состоялись. Их не отменишь. Михаил Горбачев и Борис Ельцин уже на пенсии. У власти новый президент — Владимир Путин. Обозначился откат в общественных свободах, хотя многое, отвоеванное у власти жизнью и временем, уже необратимо. Время назад не ходит, назад ползут только временщики.
Глава вторая
ОБ ОТЧЕМ ДОМЕ
Проклятая власть, жестокая. Вернулся с фронта и узнал, что еще в 1942 году мать потянули в суд за то, что наша овца, выдернув колышек, к которому была привязана, обгрызла пару кочанов капусты в совхозном поле. Мама и вещички с собой взяла, когда пошла в суд, была уверена, что посадят в тюрьму. И посадили бы, да кто-то, говорят, школьный учитель, вспомнил, что в семье еще три маленьких дитенка, а муж и сын на фронте. Ограничились штрафом и предупреждением. В ноги бы человеку поклониться, а власть в суд потащила.
Автор
На Ярославщине есть маленькая деревушка Королево. Там я и родился. И все мое детство — деревенское. Солнечное и снежное, дождливое и морозное, горькое и сладкое. Ручьи и леса, малина и грибы, ржание лошадей в ночном да картофельные поля. Школа, учителя и одноклассники. Вот и все. Как у всех парнишек того далекого времени. А там и юность, оборванная войной. Украденная юность.
Ярославские друзья помогли мне отыскать документы, рассказывающие о моих предках. По отцу «Яковлевы происходили из крепостных крестьян ярославских помещиков Молчановых». Первое упоминание — начало XVIII века. По материнской линии первое упоминание о предке семьи Ля- пушкиных Иване Иванове восходит также к началу XVIII века. Из крепостных крестьян помещиков Майковых.
