— Тварь мелкая! — взвыл он, сползая на пол. — Где ты так научился? Я всё равно тебя достану!
Да, я правильно понял, он совершенно не ждал от меня противодействия. Но даже минимального морального удовлетворения от этой победы я не получил. Всё-таки это был мой брат. Хотя… Столь низкое поведение недостойно дворянина.
И в этот момент я услышал возбуждённые голоса внизу.
— Мы знаем, — услышал я знакомый голос и замер в нерешительности. — Вот ордер на обыск. Где комнаты Руслана Дмитриевича?
Глава 4
Первым делом я отругал себя за то, что ещё вчера не придумал, куда спрятать Тайнопись, чтобы её не нашли агенты тайной канцелярии. И тут же мне вспомнилось предложение Святояра сохранить что угодно в надёжном месте.
Вчера мне показалось, что он тоже хочет завладеть цилиндриком, знакомым мне только на ощупь. Перед сном я даже не нашёл сил на то, чтобы посмотреть, что это за штука такая.
Пока грохотали шаги на лестнице, я окинул взглядом комнату и понял, что ничего я тут не спрячу. Даже если канцелярские не обладали магией или приборами, способными отыскивать скрытые приборы, потайных мест я в этой комнате не видел. Разве что выбросить в окно, но под ним, наверняка, уже дежурили.
Я прикоснулся рукой к карману и опешил. Под моими пальцами находилось два одинаковых цилиндра. Сначала я даже решил, что эта вещь каким-то образом размножилась, но затем вспомнил последние слова трибунала и то, как он протянул мне что-то вроде кнопки. То есть, да, одна лишь кнопка без всего того, что она могла бы активировать.
Тем временем шаги доносились уже из коридора. Ещё пятнадцать-двадцать секунд, и дверь в мою комнату распахнётся. Но буквально вчера у меня была уверенность в том, что я смогу спрятать Тайнопись. Прямо там, в палате. Ещё полупарализованный неохотно отступавшей смертью.
Но сейчас я напрочь забыл, что хотел сделать и как именно это должно было выглядеть. Хотя…
Я сунул руку в карман, достал тот цилиндрик, что не являлся кнопкой имперского палача, и сжал его в кулаке. Закрыв глаза, я представил, что под моей правой рукой открывается небольшая щель в пространстве. Как будто распахивается зев сумки. Только почему-то у меня вышло так, что края этого самого зева оказались с клыками, словно это была пасть хищного зверя.
Понимая, что у меня нет другого выхода, я положил туда цилиндрик. И едва успел отдёрнуть руку, потому что края этой самой дыры в пространстве с рыком клацнули полуметровыми зубками. Монструозная сумочка, ничего себе.
— Могучий, лицом к стене, руки над головой, чтобы я их видел! — раздался самодовольный голос.
Я даже представил себе надменное лицо с мешками под глазами с полопавшимися от возлияний красными сосудами.
— Ты чего, опять в коме⁈ — рыкнул он, увидев, что я стою посередине комнаты с закрытыми глазами. — Исполнять, живо!
Медленно открыв глаза, я уставился на него.
— То, что у вас есть ордер на обыск, не позволяет вам общаться со мной в таком тоне, — холодно проговорил я. — У нас в государстве имеются определённые законы и правила этикета, по которым принято общаться с аристократами.
Самодовольство практически сразу схлынуло с его лица. И даже рука с зажатым в ней магическим пистолетом дрогнула.
Я бы мог воспротивиться обыску. Мог бы даже оказать сопротивление, но это сыграло бы против меня. Сейчас мне выгоднее было постоять у стены и посмотреть на то, как будут недоумевать эти подсыльщики, переворачивая мою комнату. Так я на некоторое время избавлюсь от столь пристального внимания. Хотя, конечно, не до конца.
Но проблемы нужно решать по мере их поступления, не так ли?
— К стене, я сказал, — рыкнул он и с угрозой на лице двинулся ко мне. — Руки над головой.
Кажется, он сам хотел обыскать меня и забрать то, что ему так было нужно. Я не стал нагнетать обстановку и подошёл к стене.
— Сегодня тебя никакой трибунал не спасёт, — проговорил он, нагибаясь к самому моему уху, и я почувствовал перегар, идущий из его рта. — И я отомщу за своего подчинённого, которого ты изувечил вчера.
С этими словами он залез ко мне в карман. То, что вчера не вышло сделать ни у полицейских, ни у канцерлярских. В это же время подручные Голицына переворачивали мою комнату. Особенно досталось кровати и гардеробному отделению.
— Я надеюсь, вы уберётесь за собой? — проговорил я, оборачиваясь к полковнику. — А то у меня что-то в поясницу колет после больницы.
Тот прорычал что-то неразборчивое. Именно в этот момент он разглядывал то, что вытащил из моего кармана.
— Что это? — наконец, выдохнул он мне в лицо с ненавистью, развернув к себе. — Где Тайнопись?
— Я понятия не имею, о чём вы, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — А это моя вещь. Вряд ли она вам пригодится.
— Подонок! — выплюнул он и попытался ударить меня по лицу правой рукой.
Я перехватил её в воздухе и с силой сжал запястье. В нём что-то хрустнуло, а Голицын завопил от боли. Тут же к нам подскочили ещё пятеро агентов.
— Ордер на обыск не даёт вам права избивать людей, — медленно и доходчиво проговорил я. — Будьте осторожней.
Полковник понимал, что я прав, поэтому взревел, но ничего разборчивого так и не сказал. И ещё я понял, что он не знал досконально, как выглядит Тайнопись. Видел, что в руках у него не то, что нужно, но не более того.
— Перевернуть тут всё, — проговорил он, когда смог произносить слова отдельно от ругательств.
Вот только этот приказ оказался излишним. Моя комната и так уже была
