И очень прелестно с точки зрения окружающих, в том числе и самого монарха. Он ободряюще улыбнулся, добавил:
- Поэтому я решил поднять тебя в классе. А поскольку и следующий класс статского советника для столоначальника личного департамента императора оскорбительно уже для меня, Посему, пропустив статус статского советника, я повелеваю дать тебе класс действительного статского советника!
Вот ведь… его императорское величество…, какую спектаклю разыграл, - подумал крайне пораженный Макурин, - и похоже, не я один крайне удивился, судя по реакции присутствующих.
Но он (и остальные) еще рано подбивали бабки степени своего изумлению. Император, помолчав и явно довольный взглядами публики, снова громогласно объявил:
- Мой действительный статский советник в ознаменовании прошлых и будущих заслуг награждается орденом святого и благоверного князя Александра Невского!
Шум толпы резко подскочил, превратившись в гул. Орден Александра Невского в Российской империи был высок, не то, что в советское время. Им награждали только в генеральских чинах или приближенных к императору. Хотя Андрей Георгиевич уже стал действительным статским советником, то есть штатским генералом. Ха, посчитайте-ка действительных статских советников, кавалеров этого ордена! Кажется, Николай I, хотя и стремится удержаться в официальных рамках, на этот раз дал немного маху. Хотя, кто ему это скажет?
Обласканный и награжденный по макушку, он вернулся обратно, чтобы выдержать новую волну празднований. Его, конечно, поцеловали в щечку (Настя и, вроде бы еще какая-то девушка, судя по злобной реакции невесты), похлопали по плечу знакомые и незнакомые, в том числе и бывший его министр генерал-лейтенант гвардии Подшивалов. Последний, впрочем, поздравил довольно кисло.
«Как это бывает, - подумал Макурин, - кисло-сладкий соус. Не дай Бог такая жизнь будет!»
Он подбадривающе улыбнулся генералу. У того действительно началась какая-то черная полоса, словно вместе с Макуриным из министерства ушла удача.
Попаданец сказал об этом шутливо, но Подшивалов кинул на полном серьезе. Господи, боже мой. До какой степени надо дожить, чтобы совсем не понимать юмора!
Впрочем, генерал-лейтенант со своими горестями и бедами вскоре потерялся в толпе окружающих. «Надо будет спросить как-нибудь у государя», - подумал Макурин и, не стыдясь, всласть расцеловал невесту.
Та тоже не пришла в ужас, только внимательно приглядывала за его руками и в ответ на укоризненный взгляд мило улыбнулась и тихонечко сказала, почти промурлыкала:
- Сначала венчание, милый, а уже потом все остальное в обязательном порядке, а не наоборот, как говорят некоторые.
Сам виноват. Андрей Георгиевич как-то раз практически в шутку предложил Насте быть новатором в амурных делах: сначала плотские утехи (в XXI веке – так называемый секс), а потом, когда они уже все опробуют и убедится друг в друге, пойдут венчаться. Казалось, что с того, не режут ведь. Но Настя побледнела, посмурнела и целых три дня не допускала до себя. Или, точнее, не позволяла целоваться. А потом с завидной регулярностью напоминала, морально подпинывая. Но ничего, он уже решил: обвенчаются, у них все будет, как мужчины с женщиной, вот тогда он ей напомнит.
С этими мыслями он ее снова поцеловал и даже вздрогнул, когда она мечтательно произнесла:
- Ах, вот когда обвенчаемся, вот тогда ты в постели за все заплатишь!
Господи, Боже мой, что у этих женщин в голове?
Как жаль, что время пребывания в Зимнем дворце состояло не из одних празднеств! Ведь следующий день для Андрея Георгиевича (и для Николая I, между прочим) был полномасштабным рабочим. Впрочем, Макурин не унывал. Наоборот, если бы назавтра ему сказали – отдыхай, Андрей Георгиевич по-настоящему бы загоревал. Попаданец наш был обычный трудоголик и жизнь видел только в труде. Этого невозможно было радоваться или печалиться, а лишь констатировать, как объективную реальность.
Ранним утром для жителей XIX века (для попадана XXI столетия нормально) он, попил чаю с закусками, опять поговорил с императором о свадьбе, вручив ему приглашения. Фу-ух! Остальные для императрицы и для ее семьи согласилась вручить Настя.
Подкрепившись перед работой, он невозмутимо сел около стопки с документами, представляя Николаю самому выбрать приоритетные. В самом деле, бумаг было столь много, что за день даже при тщательной и эффективной работе их бы не переписать.
От императора, впрочем, указание было в быстром темпе провести в соответствующую очередь документов и Андрей Георгиевич не спешно, но и не затягивая стал переписывать.
От раннего утра и еще некоторого сна в голове говорить не хотелось обоим. Работали молча и эффектно.Сам Андрей Георгиевич переписал несколько бумаг легкого, но важного документа, как отметил Николай. Император вочередной раз залюбовался, видя, какой каллиграфический почерк получается у чиновника. Как его после этого не наградишь! И погрузился в следующий.
Но ближе к обеду они заметно приустали и оголодали. Работали уже лениво и не так желанно, больше ожидая нужного времени. Николай, смотря на большую стопку проработанных документов, с удовлетворением обозначил:
- Сегодня не зря проработали. После обеда еще посидим и вполне ликвидируем этот завал, образовавшийся в последние дни. Хотя, так бы еще поработать завтрашний день… - монарх красноречиво посмотрел на Макурина.
Чувствуя, что разговор идет в нехорошую для него сторону, Андрей Георгиевич поспешно обозначил ряд работ в поместье. Он был такой большой, что впечатлился даже он, знавший, что одни можно отложить, а другие вообще забыть, как совершенно второстепенные. Все равно оставших оказалось очень много. А что вы хотите, весна. Не только у крестьян, но и помещиков страда!
- Я поспешу с новыми писцами, через месяц – другой они уже могут быть готовы к второстепенным бумагам, - предложил Макурин.
Императору такое предложение не впечатлило, но он больше не настаивал на дополнительном дне. Лишь предупредил, что учеба с недорослями не входит во время работы с бумагами.
Попаданец только мысленно вздохнул. Монарха тоже можно было понять. Работы было всегда много, а он ее уже выплатил авансом. Хорошо оплатил, между прочим. И чинами, и орденами. Только ведь и он просится не отдыхать. Дел тоже много, а время не резиновое.
Так в миноре, но с некоторым удовлетворением прошли в столовую, пообедали на этот раз одни, потом отправились обратно в кабинет. Уже беря очередную бумагу, Николай вдруг вернулся к уже забытому Макуриным разговору:
- А как это Настя тебя отпускает на такое время? Любовника нашла? Не похоже, мы бы тут уже знали. Как вы так сговорились?
Андрей Георгиевич, честно говоря, и
