Ознакомительная версия.
Колин уставился на него, раскрыв рот, хорошо хоть успел поставить машину на тормоз.
Линдси пожала плечами так, будто ей стало стыдно.
– Не бог весь что, но это наш дом, – сказала она.
К парадному крыльцу с массивными колоннами вела широкая лестница. Они поднялись, Холлис открыла дверь, и вся компания зашла в огромную гостиную, где стоял такой длинный диван, что на нем можно было разместиться впятером.
– Устраивайтесь как дома, отдыхайте. А мы с Линдси приготовим ужин.
– Ты, наверное, и сама справишься, – сказала Линдси.
– Справилась бы, но не хочу.
Гассан сел на диван.
– Эта Холлис – просто что-то, чувак! По дороге сюда она мне сказала, что владеет фабрикой, где делают шнуры для тампонов.
Колин по-прежнему не видел в этом ничего смешного.
– А ты знаешь, что актриса Джейн Мэнсфилд живет в розовом особняке? – спросил он, чтобы переменить тему, и стал обходить гостиную, читая надписи на корешках книг и рассматривая фотографии.
Одна из них, над камином, особенно привлекла его внимание, и он подошел поближе. У Ниагарского водопада стояла Холлис – чуть моложе и стройнее себя нынешней. Рядом с ней была девочка, немного похожая на Линдси. На девочке было черное короткое пальто поверх старой изношенной футболки с логотипом Blink-182[31], черные обтягивающие джинсы и начищенные до блеска мартинсы. Глаза ее были подведены толстыми линиями туши, тянувшимися до висков.
– У нее есть сестра? – спросил Колин.
– У кого?
– У Линдси, – пояснил Колин. – Иди, покажу.
Гассан подошел, окинул взглядом фотографию и сказал:
– В жизни не видел такого жалкого позерства. Готы не слушают Blink-182, даже я это знаю!
– Вам нравится стручковая фасоль? – спросила Линдси, и Колин внезапно понял, что она стоит у них за спиной.
– Это твоя сестра? – спросил Колин.
– Нет, – ответила она. – Я единственный ребенок в семье. Разве ты не видишь, как я эгоистична?
– Он сам слишком эгоистичен, чтобы заметить это, – вмешался Гассан.
– Тогда кто это? – спросил Колин.
– Это я в восьмом классе.
– Вау, – одновременно произнесли юноши, и обоим стало неловко.
– Да, мне нравится стручковая фасоль, – быстро сказал Гассан.
Когда Линдси ушла, Гассан повернулся к Колину, пожал плечами, ухмыльнулся и снова сел на диван.
– Мне нужно работать, – сказал Колин. – Пойду поищу что-нибудь подходящее.
Коридор с розовыми обоями вывел его в комнату с огромным деревянным столом, за которым мог бы подписывать указы президент. Колин сел, вытащил из кармана блокнот, с которым не расставался, сломанный карандаш и начал писать.
Теорема основывается на верности моего давнего предположения о том, что в мире существуют два вида людей: Брошенные и Бросальщики. Конечно, не все люди АБСОЛЮТНЫЕ Брошенные или Бросальщики, но каждый человек имеет склонность к определенному типу.
Отсюда получаем следующую кривую:
Большинство людей расположатся на ней вблизи вертикальной разделительной черты; исключение (например, я) составляет очень небольшой процент. Человек с пятью баллами по этой шкале – ярко выраженный Бросальщик, а 0 баллов – мой результат. Следовательно, если результат Катерины Великой – 4 балла, а мой – 0, то итоговый дифференциал Бросальщика/Брошенного будет равняться минус 4. (Отрицательный результат свидетельствует о том, что к типу Брошенных принадлежит лицо мужского пола; положительный – что к нему принадлежит девушка или женщина.)
Затем Колин стал искать формулу, которая отразила бы его роман с Катериной Великой (самый простой из его романов) таким, каким он был на самом деле: отвратительным, жестоким и коротким[32].
Он писал, писал и писал уравнения. Марлевый бинт на его лбу промок от пота, и он сорвал его; из ранки потекла кровь, но Колин даже не заметил этого. Ему стало так жарко, что он снял футболку, не думая о том, то в комнату кто-то может войти. Его охватило чувство, что он наконец-то придумал что-то оригинальное. Конечно, он не первый заметил, что люди делятся на бросающих и брошенных. Но едва ли кому-то приходила в голову мысль о формуле, предсказывающей развитие романтических отношений. Любых! Он знал, что будет нелегко. Хотя бы потому, что он привык составлять анаграммы, а не воплощать идеи в виде цифр. Но он был уверен в своих силах. Он не отличался особыми способностями к математике[33], но был всемирно известным экспертом по расставаниям. И он знал, что стоит на пороге какого-то важного открытия. А когда он докажет всем, что его вклад в науку весом, Катерина начнет тосковать по нему. И, как раньше, будет считать его гением.
Через час он вывел формулу:
f(x) 5D³х² 2D
График Катерины I выглядел так:
Получилось почти идеально – несложный график простых отношений, отразивший даже мимолетность их романа.
Точность отображения времени не была обязательным условием: графики должны были давать лишь представление об относительной продолжительности отношений, то есть, к примеру, «роман с ней продлится дольше, чем с К. XIV, но не так долго, как с К. XIX»[34].
Но с Катериной II что-то вышло не так – график только единожды коснулся оси X.
Конечно, формула еще не была достаточно выверенной, чтобы сообщать о ней в журнал «Анналы математики», но Колин чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы снова натянуть майку. Он был гораздо счастливее, чем вчера и позавчера.
Линдси, Гассан и Холлис сидели в гостиной за столом. Колин подошел и сел перед тарелкой с рисом, стручковой фасолью и еще чем-то вроде крохотной курицы.
Гассан смеялся над чем-то, и Линдси с Холлис хохотали вместе с ним. Они его уже обожали. Колин давно заметил: Гассан нравится людям так же, как фастфуд и знаменитости, и это приводило его в восхищение.
– Хочешь поблагодарить Бога за пищу? – спросила Холлис Гассана.
– Конечно, – ответил Гассан, прочистил горло и сказал: – Бисмилла.
Потом взял в руку вилку.
– Что, это все? – удивилась Холлис.
– Ну да. Мы народ немногословный. И очень голодный.
Следующие несколько минут никто не проронил ни слова.
Никто, кроме Гассана, который раз пять повторил, что перепелка (это была перепелка) просто отличная. Колин подумал, что она и вправду ничего, если вам нравится выискивать редкие кусочки мяса в бесконечном лабиринте костей. Наконец ему удалось найти кусочек на один укус. Он жевал его медленно, жевал, жевал… ой! Что это было? Ой! Опять… Черт! Это кость?
– Тебе, наверное, дробинка, попалась, – догадалась Линдси.
– Дробинка?
– Дробинка, – кивнула Холлис.
– Эту птицу пристрелили? – спросил Колин, выплевывая на тарелку маленький металлический шарик.
– Ага.
– И я ем пули?
– Нет, ты их выплевываешь, – засмеялась Линдси.
Дальше Колин ел только рис со стручковой фасолью.
Холлис спросила:
– Что ты чувствовал, когда выиграл викторину? Когда я смотрела передачу, мне показалось, что ты не очень-то радовался.
– Мне просто было жалко ту девочку, которая проиграла. Она была милой и здорово расстроилась.
– За него я радовался, – заметил Гассан. – Я был единственным зрителем в студии, танцевавшим джигу. Мой друг Одинец разделался с этой девчонкой так, как будто она что-то скрала[35].
Разговор о передаче напомнил Колину о Катерине XIX, и он уставился перед собой с угрюмым видом. Долгую тишину нарушил голос Холлис, прозвучавший, как будильник.
– Думаю, этим летом вы могли бы поработать на меня здесь, в Гатшоте. Я задумала новый проект, и вы мне идеально подходите.
За прошедшие годы многие пытались извлечь из талантов Колина выгоду, взяв его на работу. Но a) летом он ездил в лагерь для умных детей, где становился еще умнее, б) настоящая работа могла бы отвлечь его от накопления знаний, что тоже было работой, и в) Колин не обладал никакими полезными умениями.
Редко встретишь такое, например, объявление:
«Требуется вундеркинд!
Могущественной всемирной корпорации требуется талантливый, амбициозный вундеркинд. Присоединяйтесь к нашему отделу вундеркиндов этим летом! Требования: четырнадцатилетний опыт пребывания в статусе сертифицированного вундеркинда, способность к быстрому поиску анаграмм (и аллитерации), свободное владение одиннадцатью языками. Обязанности: чтение, запоминание стихов, романов, энциклопедий и ста знаков числа пи»[36].
Так как такое объявление никто не размещал, каждое лето Колина отправляли в лагерь для одаренных детей, и с каждым годом ему становилось все яснее, что он совершенно не годен ни для какой работы, в чем честно признался Холлис Уэллс.
Ознакомительная версия.
