* Между тем прессингом, который Ангелы испытывали на себе в Окленде, и тем давлением, которое на них оказывали в других местах, была существенная разница. В Окленде давление не носило политического характера, не было результатом действия каких-либо высокопоставленных лиц или принятия какого-либо решения полицией – скорее это было нечто более личное, вроде армрестлинга. Баргер и его люди довольно хорошо ладили с копами. В большинстве случаев, при кое-каких практически несущественных различиях, их эмоции совпадали. Копы, как и Ангелы, отрицают это. Само по себе предположение о такой совместимости отметается обеими группами и расценивается как некая разновидность коммунистической клеветы. Но вероятность существования такой ситуации совершенно очевидна для каждого, кто когда-либо видел ставшую обычной конфронтацию, или «линейку», во время дружеской полицейской проверки в одном из баров, где собирались Ангелы. Порознь они гневно проклинают друг друга, и хрупкое перемирие часто внезапно нарушается погоней на диких скоростях и короткими, жестокими стычками, которые редко фиксируются в отчетах. Пока еще за спиной не замолк рев моторов и не остыл гнев, они играют в одну и ту же игру, и обычно по одним и тем же правилам.
Беспредел со стороны властей был настолько очевиден, что даже респектабельные мотоциклисты жаловались на излишнюю раздражительность со стороны полицейских. Легавые официально это отрицали, но незадолго до Рождества в том году, о котором идет речь, один полицейский из Сан-Франциско сказал репортеру: «Мы доберемся до этих ребят. Это – война».
«Кого ты имеешь в виду?» – спросил репортер.
«Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду, – взорвался полицейский. – Ангелов Ада, этих хулиганов на мотоциклах».
«Ты имеешь в виду любого, кто ездит на мотоцикле?» – переспросил репортер.
«Невиновным придется пострадать наряду с виновными», – ответил ему коп.
«Когда я закончил статью, – вспоминает репортер, – то показал ее легавому, с которым столкнулся на улице напротив Дворца Правосудия. Он засмеялся и подозвал другого копа. „Взгляни-ка, – проговорил первый, – он опять наступил на те же грабли…“.
Единственным важным шагом вперед со стороны прессы во время этой бестолковой и безмазовой зимы 1964-65гг. была серия издевательских статей в The San Francisco Chronicle, написанных по следам нескольких вечеринок Ангелов в новом клубном заведении филиала во Фриско, которое почти немедленно после публикации этих заметок было обыскано и прикрыто.
Между тем, число Ангелов Окленда постоянно увеличивалось из-за притока беженцев. Из Берду, Хэйуорда, Сакраменто Ангелы передвигались в те немногочисленные места, где они пока еще чувствовали себя в безопасности. К декабрю отделение Баргера настолько разрослось и изголодалось по стычкам с врагами, что они начали переезжать мост и атаковать Ангелов из Фриско. Баргер чувствовал, что Фриско, где число членов клуба сократилось до одиннадцати человек, настолько обесчестило традиции Ангелов Ада, что они должны были конфисковать их «цвета». В соответствии с этим заявлением он объявил отделение во Фриско с этого момента ликвидированным, и послал своих людей собрать куртки. Ангелы из Фриско отказались подчиниться, но они здорово нервничали из-за рейдов-набегов бешеных псов из Окленда. «Представляешь, старик, сидим мы в баре, – рассказывал мне один. – Просто расслабляемся у стола в пул с несколькими стаканами пива – и тут, твою мать, дверь неожиданно вышибается ударом ноги, и, пиздец, они вваливают внутрь, цепи и все такое».
«Хотя мы, в конце концов, им вернули все по полной программе. Мы отправились к месту их постоянного зависалова и подожгли один из мотоциклов. Тебе надо было это видеть – мы сожгли его прямо на середине улицы, старик, затем завалились в их берлогу и отпиздили на хер. Ну и гасилово было, доложу я тебе! Да, старый, кое из кого мы сделали настоящий бифштекс».
Это случилось в декабре. За декабрем последовали еще два тихих месяца… А затем увидел свет доклад Генерального прокурора, дурная молва прокатилась от одного побережья к другому, и появилась уйма новых возможностей. Вся ситуация в целом изменилась за миг одной яркой вспышки. Еще вчера они были бандой бродяг, с трудом наскребающих по карманам несколько долларов, и вот двадцать четыре часа спустя они уже общаются с репортерами, фотографами, свободно зависающими авторами и всевозможными пройдохами из шоу-биза, болтающими о больших деньгах. К середине 1965 они твердо закрепили за собой репутацию Всеамериканского Пугала.
Помимо красования в сотнях газет и полудюжины журналов, моментально публикующих различные новости, они позировали для телевизионных камер и отвечали на вопросы в прямом радиоэфире. Они делали заявления для прессы, появлялись на различных гонках и торговались с голливудскими стукачами из отдела по борьбе с наркотиками и редакторами престижных журналов. Их разыскивали мистики и поэты, им устраивали овацию студенты-бунтари и приглашали на вечеринки, которые организовывали либералы и интеллектуалы. Вся эта возня в целом выглядела очень странно и произвела неизгладимое впечатление на тех немногих из Ангелов, кто все еще носил «"цвета"». Они развили в себе комплекс примадонны, требуя оплачивать наличными публикации своих фото и интервью (чтобы окончательно запутать Департамент Налогов и Сборов). The New York Times с трудом воспринимала все эти нововведения, а в официальном сообщении из Лос-Анджелеса от 2 июня 1965 года говорилось следующее: «Человек, представившийся как „агент (Ангелов) Ада по связям с общественностью“, вышел к представителям ежедневных изданий с предложением продать фоторепортажи „столкновений“, случившихся в этот уик-энд, по цене от 500 до 1000 долларов. Он также предложил организовать интервью с членами клуба по 100 долларов на человека, а если будут сделаны еще и фотографии, то эта цифра несколько увеличится. Этот представитель Ангелов сказал репортерам, что небезопасно отправляться в бар Сан-Бернардино, где обычно собирается группа, не внеся определенной платы за обеспечение собственной безопасности. „Один журнал, – заявил он, – заплатил 1000 долларов за то, чтобы получить разрешение для своего фотографа сопровождать группу в этот уик-энд…“.
Частично это сообщение было выдумкой, частично – правдой. Дело осложнялось тем фактом, что у лос-анджелесского корреспондента Times к тому времени развилась серьезная антипатия ко всему, что было связано с Ангелами Ада. Его доводы были потрясающими: они угрожали избить его, если он попытается написать рассказ об Ангелах, не заплатив сначала клубным казначеям. Не существует такого журналиста, которому нравилось бы сдерживать себя ожиданием выплаты каких-то наличных в порядке редакционной очереди, и нормальная реакция, или по крайней мере воображаемая реакция, – быстро принять решение и вцепиться в историю бульдожьей хваткой, не сожалея о деньгах.
Реакция же Times была более странной и таинственной. Они попытались принизить роль Ангелов, надеясь, что те, в конце концов, поймут свою никчемность и уберутся восвояси. Но все случилось с точностью до наоборот. История уже разрасталась как снежный ком, который мчится с горы, и монстры, которых сама Times помогла создать, вернулись на этот раз с пресс-агентом, ходившим за ними буквально по пятам. Здесь объявилась даже горсть «бесхозных» хулиганов из Сан-Бернардино, требовавших
1.000 баксов от каждого журналиста, который захочет провести с ними один-единственный уик-энд. Большинство Ангелов относилось ко всему происходящему с юмором, но даже на этом уровне игры среди них оказалось несколько человек, которые чувствовали, что они назначают справедливую цену за освещение своих действий, и их уверенность в собственной правоте была подтверждена материально, когда «один журнал» предложил им 1.000 баксов (согласно Times) или 1.200 (по словам самих Ангелов). Вопрос о таких выплатах был весьма щекотливым, потому что если редакторы и шли на такие расходы, автор и (или) фотограф, которые требовали передачи им таких денег, должны были делать все возможное, чтобы не «светиться», так же, как и тот, кто покупает их истории. Сначала Ангелы совершенно свободно болтали о деньгах, но позже начали все отрицать – сразу же после того как Сонни Баргер пустил слух, что такие разговоры могут втянуть их в неприятности с налоговыми службами. Тем не менее, факт остается фактом: нанятый Life фотограф провел достаточно много времени с Ангелами, работая над фоторепортажем, который, однако, так никогда и не был опубликован.
В случайно просочившейся информации о том, что за обеспечение безопасности требовали деньги, интересно то, что Ангелы позаимствовали эту идею у человека, который на всяких мимолетных увлечениях и причудах умудрялся выжимать более 100,000 долларов в год. Это именно тот хрен по связям с общественностью, на которого ссылается Times. Его знакомство с Ангелами началось в Берду на каких-то гонках, но он никогда не был их человеком (в полном смысле этого слова) по связям с общественностью – дело сводилось к шумному контакту, обмену телефонными номерами. Этот разводила был подлинным самозванцем, пытавшимся подоить прессу, как корову-рекордсменку. (К лету 1965 он выбросил на рынок майки фэн-клуба Ангелов Ада, которые довольно хорошо продавались, до тех пор пока Ангелы не объявили, что сожгут каждую майку, какую только увидят, даже если им придется срывать ее с людей.)
