можно убить. У меня в этом есть замечательный опыт. Нам всего лишь нужно попасть в город и расспросить горожан об этой рыжей стерве. Да и о вампирах в целом тоже стоит спросить их. Наверняка, кто-то да знает, как можно убить вампира или вернуть вампиру человеческий вид. Да и вообще… вы же все равно собираетесь вернуться в ваш мир, следовательно, тело этой эльфийки вам не особо-то и нужно. Главное, чтобы с вашей душой ничего не случилось.
— Да, наверное, вы правы, — пролепетал граф, и его лицо исказилось, как от судороги. Он опустил голову и тяжело задышал. И как раз этот миг Бульдог выбрал, дабы опустить свой кулак на затылок ректора. Но не тут-то было…
Граф резко развернулся и ловко отпрыгнул, избежав встречи с кулаком Бульдога. Он прошёл мимо, вспоров воздух.
Ректор сразу же окрысился, показав подросшие клыки. Его пальцы сжались в кулаки, а изо рта вылетело шипение.
— Тише, тише, ваше сиятельство, — попятился охотник, выставив перед собой руки.
— Боритесь, сударь! — жарко выдохнул я, медленно двинувшись к графу. — Вы не какое-то дикое животное, а человек, аристократ! Не дайте вампиризму взять верх над вашим разумом!
Граф снова зашипел, посмотрев на меня налитыми кровью глазами. Со стороны он напоминал разбалованную содержанку, которой не купили сумочку. Взгляд тяжёлый, требующий крови, зубы шифером, а сопли пузырями.
— Сконцентрируйтесь на том, кто вы! Вспомните свою жену… хотя, нет, лучше не вспоминайте, — проговорил я, продолжая двигаться к графу. А того затрясло, словно он наступил на оголённый провод, находящийся под напряжением. Изо рта ректора потекла слюна, лицо исказилось.
— Свя… свяжите меня, — с трудом прохрипел граф, словно кто-то невидимый душил его. — Тяжело… Не могу себя контролировать… Быстрее.
— Бульдог! Быстро оторви ремни от сумок! — приказал я охотнику, а сам метнулся к ректору, схватил его за руки и крепко стиснул тоненькие запястья. Кажись, я могу без всяких усилий сломать их.
А вот поражённый вампиризмом граф, слава всем богам, не обладал особой силой, в отличие от Рыжей. Видимо, она была более крутым вампиром, чем новичок ректор. Он попытался выдернуть руки из моего захвата, но у него ничего не получилось. Совсем ничего.
— Отпусти… — люто прошипел граф, в чьём горле раздавалось сердитое клокотание, а глаза прожигали меня с интенсивностью боевого лазера.
— Извините, сударь, но мне придётся использовать успокоительное… — мрачно выдал я, поняв, что разум графа начал сдаваться под натиском вампиризма.
Надо действовать. Я резко ударил его лбом в лоб, молясь про себя, чтобы удар оказался не слишком сильным. Мне-то по херу… у меня тело мёртвое. А вот ректор заточен в теле хрупкой эльфийки. Благо, после моего удара лес не огласил хруст треснувшего черепа. Граф просто хрюкнул, закатил глаза и осел на траву.
— Давая, вяжи его скорее, — торопливо бросил я охотнику, наконец-то сумевшему оторвать ремни от сумок.
— Есть, — выдохнул Бульдог и принялся связывать руки и ноги графа. И на ремнях он не остановился. Охотник порвал на полоски свою рубашку и ими тоже связал конечности ректора, а в рот вставил кляп.
— Бульдог, прикрой графа листвой или прикопай его, чтобы на него не падал солнечный свет. А я попробую прямо сейчас проникнуть в город. Кажется, у нас нет времени на то, чтобы ждать вечера. Вампиризм как-то уж слишком быстро прогрессирует. Как бы он не извратил душу графа. В общем, жди меня здесь. Я либо сам приду сюда, либо отправлю кого-нибудь.
— И сколько мне вас ждать, сударь? — тревожно облизал губы охотник, явно побаиваясь оставаться наедине с ректором.
— Надеюсь, к завтрашнему утру управлюсь, — решил я и пошёл к опушке.
— А ежели вас постигнет неудача, что мне тогда делать? Если вы не вернётесь?
— Я вернусь.
Бульдог громко вздохнул, но больше ничего говорить не стал. А я вышел на опушку леса и посмотрел на город. Ну, без точной инфы о том, как там могут встретить лича без документов, к воротам точно соваться не стоит. Значит, нужно взять «языка».
Мой взгляд переместился к просёлочной дороге, разрезающей сельскохозяйственные поля. Эту часть дороги хорошо было видно от ворот города, потому мне стоит устроить засаду вон за тем поворотом, где дорога огибает лес.
В ту сторону я и пошёл, двигаясь по опушке. Под моими ногами похрустывали упавшие веточки, позвякивала кольчуга и пели птички. Солнце же усиленно светило с голубого небосклона, по которому ползли барашки облаков. Денёк обещал быть погожим.
Но тут в мои уши ворвалось дикое лошадиное ржание, и следом за ним из-за поворота выскочил охваченный ужасом конь. В его холку вцепилось отвратительного вида коричневое насекомое, похожее на кровожадного клеща, вымахавшего до размеров тазика.
Тварь быстро «разрывала» плоть лошади, погружаясь в её холку. Во все стороны летела кровь, а в глазах животного царил первозданный ужас, накрепко переплётшийся с ослепляющей болью.
Лишившаяся всякого разума лошадь тащила за собой труп седока, подпрыгивающего на кочках. Нога мертвеца запуталась в стремени, а голова уже напоминала красную тряпку, оставляющую за собой след из капель крови. Латы же громыхали, как связка сковородок…
Пришлось вмешаться.
Я швырнул «стрелу» в «клеща». И, о чудо! Она вонзилась в него, оставив здоровенную дыру, «прогрызенную» магией смерти.
Ну, наконец-то адекватное существо! Никакой защиты от магии!
«Клещ» перестал зарываться в плоть коня, но тот уже явно был обречён. С такими ранами не живут, ну, ежели ты не живой мертвец, вроде меня. Тогда живут. Лошадь же выглядела вполне обычной. И всего одна «стрела», пущенная в голову, упокоила её на веки вечные. Передние копыта лошади подогнулись, и она закувыркалась по пыльной дороге, раздавив остатки «клеща». От него осталось красное пятно, украшенное кусками хитина.
Труп же седока наконец-то получил свободу. Его нога вывернулась из стремени, и мертвец замер у обочины, перестав громыхать погнувшимися латами.
Я быстро с помощью «бумеранга» поймал две души: лошадиную и ту, что принадлежала «клещу». А затем добежал до поворота и увидел жуткую картину…
Ясное солнышко поливало мягкими золотистыми лучами разбросанных вокруг повозки пятерых мертвецов: трёх бородатых низкорослых крепышей в рваных кольчугах, женщину с длинными эльфийскими ушами и человека. Ещё тут валялись мёртвые пёс и тягловая лошадь с мощной грудной клеткой и толстыми ногами.
И всех этих бедолаг облепили красные раздувшиеся от крови «клещи».
