чем потом эти придурки появятся снова.
Кстати, сейчас мне еще тринадцать. Через год я уйду из школы. Поступлю в училище. И там познакомлюсь с интересным парнем. Петя. Или Петян. Благодаря ему смогу выбраться из того гадкого состояния, в которое меня погрузит несчастный случай, изменивший многое. И осталось до этого долбанного случая… сентябрь сейчас… почти год остался. Весной все начнётся. Вернее, начнется то оно гораздо раньше. Последствия стеганут в мае.
Благодаря Петяну я спокойно пойду в армию. Наша с ним дружба многому меня научит. В том числе, как выстоять там, где уже не стоится.
Почему именно сейчас, стоя напротив троицы придурков, я вспомнил этого парня? Да потому что Петян и преподал мне первый урок стритфайтинга. До знакомства с ним я чаще отхватывал, когда происходила драка. Хотя репутация у меня была скорее плохая, чем хорошая. Разгильдяй, пацан, выросший без отца. Крепкой руки не имелось. Но мелкий рост и не особо хорошая физическая подготовка все-таки сказались на отсутствии солидного «боевого» опыта. Тут, кстати, часто выручал Макс. Вот он в драку всегда кидался первым. Правда у нас и было-то этих драк, не сказать, чтоб много.
Так вот, Петян…Помню свое удивление, с которым я наблюдал, как он зажал в коридоре «чушка» парня на голову выше его самого и, что-то цедя сквозь зубы, резко и прицельно бил тому по роже, ухватив одной рукой за отворот рубашки. Потом, за стаканом жуткого портвейна, который мы пили прямо за зданием «училища» Петя открыл мне глаза на правила уличной драки. А вернее, на их отсутствие.
— Бить всегда нужно в подбородок! Понимаешь, его накачать невозможно. Каким бы бычарой не был твой противник, если пропустит в бороду — ляжет. Сжимая кулак, не обхватывай большие пальцы. Бить, кстати, нужно не самим кулаком или хрен пойми чем, а костяшками указательного и среднего пальца. Попытка ударить пальцами может легко привести к перелому. Лучше заранее немного потренироваться на подушке, заодно и к длине собственных рук привыкнешь, и к ощущению удара. Бить надо как бы в точку за противником, без замаха, резко. Удар с замахом почти такой же по силе, но при этом ты как будто заранее предупреждаешь противника о своих намерениях — нафиг надо.
Для меня Петюнины уроки были откровением. На тот момент я сильно озадачился вопросами самообороны. Уже тогда знал, в армию пойду точно. Чисто психологически вбил себе в голову, что она мне нужна, дабы стать мужиком. Потому что будь я мужиком в этом, 1985 году, все могло бы сложиться иначе.
Про болевые точки я уже знал от других пацанов, которые шепотом обсуждали крутость восточных единоборств. Эта тема в стране была под запретом и останется таковой до 1989 года. Поэтому рассказы подобного толка существовали только в виде устного народного творчества и трёх фильмов, «Пираты XX века», «Капитан Соври-голова» и «Не бойся, я с тобой!»
Согласно полученной информации, которая казалась нам, пацанам, очень важной, в болевые точки следовало тыкать натренированными пальцами. Пальцы тренировались путём предварительного тыканья в горшок с рисом или песком. А мастера всяких там восточных единоборств тыкали в горшки с камнями. Про бороду ничего не говорилось. А зря. Кулаком в бороду попасть легче, чем пальцем в болевую точку. Это я сразу понял из Петюниной поучительной речи и на Петюниной наглядной демонстрации.
В общем, похоже, сейчас тот самый момент, когда надо бить в бороду.
— Ну че, извиняться будем? Народ ждёт. Потом уже за три рубля поговорим. — Снова подал голос Толкач, демонстративно игнорируя злое пыхтение Деевой. А затем добавил. — Ток это… смотри, их уже будет не три. Пять должен.
Аха-ха. — Загыгыкал Гвоздь, продолжая прыгать с ноги на ногу.
Как идиот, честное слово. Со стороны это выглядело не устрашающе, а будто он вот-вот наделает себе в штаны.
— Алексей, идём. — Деева потянула меня за ремень сумки. — Ну их, дураков.
Опомнилась, блин! Теперь она решила включить голову, когда ситуация немного накалилась.
— Идём, Алёша… — Передразнил ее интонацию писклявым голосом Гвоздь. И тут же рявкнул нормальным тоном. — Нет! Никуда он не идет. Пока не извинится. Ты нахамила, пусть он расплачивается.
А потом это длинное недоразумение переместилось вперед, намереваясь толкнуть меня в грудь.
Честно говоря, даже легче стало. Все сомнения в момент отпали. Включая приглушенное чувство совести, которое тихонько шептало:«Леха, ты взрослый мужик. А они дети. Ты тоже дите, чисто номинально, но они реально дети».
Я резко отодвинул Дееву левой рукой в сторону, по сути, спрятав ее за спину. Ясное дело, девочку бить никто не будет, но в горячке она может просто оказаться между нами. Тем более сама Деева слишком уж деятельная.
Потом одним движением скинул сумку с плеча, чтоб не мешала, и сделал шаг навстречу Гвоздю. Сразу же, сходу, резко ударил его правой ногой в живот. Без выкрутасов и правильных стоек. Обычным, совершенно грубым толчком. Во-первых слишком профессиональные удары будут выглядеть подозрительно и породят вопросы. Во-вторых, в данном варианте точно есть эффект неожиданности. Глаза у Гвоздя в секунду округлились и вылезли на лоб. В том числе от боли.
Почему ногой? Потому что до подбородка Гвоздя мне не достать в силу роста. Только если с прыжка. Лишняя, ненужная трата времени и результата не выйдет нормального.
К тому же уличная драка только в кино выглядит впечатляюще. В реальном мире большинство парней кунг-фу не владеют, в шаолиньском монастыре кулаками доски ломать не обучались. Так что на улице — чем проще, тем лучше.
Едва только Гвоздь отлетел назад, а моя нога снова коснулась земли, без малейшей паузы, не задумываясь, переместился чуть правее и с разворота двинул Дрону в нос локтем. Вот у этого, как раз, рост подходил идеально.
— Ты охренел⁈ — Взвыл Дрон, ухватившись за пострадавшую часть лица рукой. Из-под его ладони сразу же потекла кровь.
— Убью, сука! — Выл Гвоздь, согнувшись пополам.
Правда, вытье у него выходило несколько сдавленное и гундосое. Да и распрямиться он пока не мог. Бил я прицельно, несмотря на внешнюю простоту удара. Так, чтоб селезенку ему не повредить, но чтоб на некоторое время Гвоздь выбыл из нашего междусобойчика.
Я замер, уставившись на Толкача. Он — вожак этой троицы. Я не спроста начал с его корешей. Если бы ударил главаря, то заслужил бы в его лице врага, мечтающего о мести. Потому что унизил бы его перед друзьями. А
