думаю, мне понравилась не из-за того, что она такая красивая и чудесная, словно фея. Нет, без этого, безусловно, тоже не обошлось, ее красота сыграла немаловажную роль в моей к ней моментальной привязанности. Но все же в большей степени мое сердце одолевало при взгляде на нее не желание прикоснуться и подружиться… Меня с головой поглотил восторг и лютая зависть.
Ведьмы — греховные существа, и моими грехами, как их потомка, были не гордыня, похоть, и даже не чревоугодие, я была на стороне зависти, гнева и жадности. Именно они создавали меня, именно они пробуждали во мне неконтролируемое желание заполучить то, что мне недоступно. Гнев стимулировал жадность, жадность пробуждала аппетит и зависть к тем, кто уже имеет то, что я заполучить не могла. Как итог: я всегда жутка зла. Это порочный, замкнутый круг. Так что, если подумать… Наверное, смотря на Соню, мне просто хотелось выглядеть и вести себя как она. Любить растительность и все живое не потому, что однажды мне пришлось бы стать ведьмой. Любить рисование и рисовать не потому, что это пентаграммы и проклятые портреты, от которых зависит моя жизнь или жизни других людей, а потому что нравится держать кисть в руках и видеть, как из-под этих самых рук выходят чудесные вещи. Нормальные люди ко всему относились нормально, а не в плохом смысле этого слова «по-особенному». Я же во всем видела дурной подтекст — проклятый, грязный, греховный.
— Почему ты не рассказал мне? — внезапно даже для самой себя спросила я, хотя и не хотела поднимать эту тему.
Нил нахмурился и стал еще чуть более неуверенным. Будто я заставляла его не признаться в чувствах, а на всеобщее обозрение оголиться и на площади без брюк станцевать. Было видно, насколько ему не по себе, но именно из-за этого его чувства стыда и робкого самоуничижения я чувствовала, как пожирающие мое сердце ярость и грусть наконец-то отпускали меня.
— Я хотел рассказать… Честно хотел. Но потом решил, что лучше сделаю это позже, например, когда тебе можно будет покинуть особняк… Мне не хотелось, чтобы ты узнала о моей первой любви только с моих слов. Ты постоянно проводишь время с книгами и сериалами, мне не хотелось, чтобы ты воспринимала меня или Соню как героев очередного сериала или романа. Мы ведь не чужие, между нами не должно быть недосягаемого барьера типа экрана.
— Ну да, поэтому ты воздвиг между нами не прозрачное окно, а кирпичную стену, — я бросила гневный взгляд в лицо Нилу, а потом досчитала мысленно до десяти и выдохнула.
Я чувствовала себя брошенной, позабытой и злой. Но как бы сильно я не старалась и дальше надувать щеки и топать ногой подобно ребенку, где-то в моей голове тихий голосок разума уже говорил: «Может быть, Нил был прав? Он хоть и дурачок, но в вопросах чувств чаще всего не ошибается». По крайней мере, опасения Нила казались вполне обоснованными. Я была той, кто в течение семнадцати лет смотрела на жизнь только со стороны, иначе говоря, только и делала, что завидовала героям книг и сериалов. А вдруг новость о появлении в жизни Нила Сони пробудила бы во мне настолько яростный гнев, что я стала бы ведьмой? Так и вижу, как в один прекрасный день превращаюсь в крылатую Малефисенту, потому что кто-то пытается похитить у меня брата — единственного в моей жизни друга. Так что хорошо, что Нил сразу устроил для меня и Сони встречу лицом к лицу, теперь я эту девушку люблю гораздо больше, чем его — своего брата.
— Так это была ложь во благо? — спросила я, сощурив глаза.
— Не ложь, а сокрытие правды…
— Это одно и тоже, глупец.
Мы переглянулись, улыбнулись друг другу и нас по привычке пробрал смех, но в этот раз мы быстрей, чем обычно перестали смеяться.
— Так ты сильно расстроена? — Нил легонько толкнул меня плечом, ему все еще было совестно из-за меня.
Так ему и надо!
— А ты как думаешь? Я не просто расстроена, а ужасно зла на тебя. Не хватало мне полоумный ведьм в доме, так еще и в братца никакой веры нет!
Но, с другой стороны, Нил мне хотя бы сознался в том, что состоит в отношениях с чудесной и идеальной девушкой. Раз уж он не стал это и дальше скрывать, надо радоваться.
Братец состроил грустную рожицу.
— Прости… Я ведь и правда думал, что поступаю как лучше…
— Все вы так говорите: я думал, что так будет лучше, не злись на меня, я сделал это ради нас и нашего совместного будущего… Тц, — я еще чуть-чуть надавила на больное, после чего сделала ход. — И вообще, если тебе и правда жаль, что твоя бедная сестрица так зависима от тебя — своего единственного в мире друга, то помоги мне обзавестись новыми друзьями, а не извиняйся!
Мне ведь и правда нужны были новые друзья и хорошие «примеры». Я должна была научиться нормально себя вести, чтобы поскорее влиться в человеческое общество.
Нил быстро понял намек. Он не был дураком в самое неподходящее для того время.
— Тогда… Если хочешь, мы можем пойти на выходных на день рождения к Ризе. Ну помнишь, мы тогда встретили Генри, и он это предложил? Но ты пообещаешь, что выкинешь из головы ведьминские замашки и просто отдохнешь, познакомишься с людьми, поболтаешь. Пообещай, что изо всех сил будешь косплеить обычную школьницу!
Нил это протараторил, потому, разумеется, я поняла, что он пытается меня так отвлечь от обиды. В принципе у него это хорошо вышло.
— Хорошо, я обещаю, что с этого дня постараюсь быть обычной и простой школьницей!
Как-никак теперь перед моими глазами находился идеальный пример прилежной ученицы в лице милашки Сони. Мне просто нужно держаться к ней как можно ближе и меньше переживать.
Вот только в тот момент, когда давала обещание, я и не думала, что у жизни свои планы на мою «нормальную» новую жизнь.
* * *
— Калиса, ты же понимаешь, что специальное поручение от сестер не освобождает тебя от твоих обычных обязанностей? — сказала дорогая мамуля, как только я вернулась со школы домой.
Что ж, теплого приема я не ждала, но и заявления о том, что теперь меня будут эксплуатировать в два раза сильнее, тоже получать не желала.
— Так значит, мне нужно продолжать
