Попутно объяснят нам откровения лидеров дореволюционного черносотенства действительно ли подлежит оно реабилитации, как пытался доказать Кожинов, и почему в наши дни необходимо сегодняшним черносотенцам новое, специально антиамериканское обоснование, над которым, как мы видели, трудятся не покладая рук Назаров, Проханов и их единомышленники.
w I Гяава десятая
«Еврейская IАгония 6ешеиого национализма
революция» по Н.Е. Маркову
Так и называется двухтомник: «Войны темных сил». Главная тема сформулирована уже во вступлении: «Существование темных тайных сил столь же несомненно, как существование незримых глазу бактерий и бацилл. Это факт реальной действительности. Изучение темных сил необходимо для того, чтобы уметь избегать их вредного, гибельного для человечества влияния. Известный писатель Гюисман писал, что высшее достижение Сатаны в том, что он сумел убедить человечество в своем небытии. Поразительно, но это так». (Теперь читатель понимает, откуда взялись у современного историографа и апологета Черной сотни мировые, они же темные силы, которым, по его мнению, служил Федотов.)26
Конечно, оппонент мог бы возразить Маркову, что бактерии и бациллы все-таки отчетливо видны под микроскопом, тогда как относительно существования «темных тайных сил» нам приходится верить Маркову - и Кожинову - на слово, но едва ли они сочли бы такое возражение убедительным.
В конце концов было же время, когда люди не знали и о бактериях. Тем более, что у черносотенцев, во всяком случае у Маркова, есть неопровержимые, по его мнению, свидетельства, лучше любого микроскопа доказывающие, что революция и впрямь изобретение сатанинское и специфически еврейское. Он посвящает этой предыстории русской революции больше сотни страниц, начиная с низвержения в бездну «высшего ангела Сатанаила-Денницы», с каковой поры «падшие сверху вниз духи света превратились в духов тьмы и Сатанаил стал Сатаной»27 и кончая подлинным письмом Гарибальди, не оставляющим ни малейших сомнений, что и национальный герой Италии оказался на поверку «истинным иудо-масоном»2 Курсив Маркова).
Марков Н.Е. Войны темных сил. Париж. 1928. Т. 1. С. 1. Там же. С. 3. Там же. С. юб.
Я не говорю уже о том, что «цареубийство i марта было подготовлено тайным сообществом, организованном евреями», так как «еще за год до преступления в секретном циркуляре министерства внутренних дел от 6 апреля 1880 г. за № 1460 было изложено, что по полученным III отделением собственной Его Величества канцелярии сведениям, в члены всемирного еврейского кагала, учрежденного с целями вполне враждебными для христианского населения, поступили все евреи-капиталисты... что евреи имеют в своих домах кружки для сбора пожертвований в пользу кагала и оказывают материальную поддержку революционной партии»29.
А если мало вам «секретного циркуляра», в котором цареубийство, впрочем, упомянуто не было, то вот, пожалуйста, и самое несомненное доказательство: «после цареубийства i марта повсеместно по стране прокатилась волна еврейских погромов». Кто посмеет после этого усомниться в существовании темных сил, если, как достоверно известно Маркову, «народное чутье никогда не обманывалось»?30
С.Ю. Витте |
На странице 131 добираемся мы, наконец, и до революции пятого года. Тут уж мне ничего не остается, кроме как пространно цитировать, в надежде, что текст говорит за себя сам. «Множество русских деятелей сознавали тогда и громко исповедовали свое твердое убеждение в чрезвычайной опасности и в несомненной вредности для России всякого подобия конституции и парламентаризма. Образовавшийся в конце 1905 года Союз Русского Народа явился мощным и всенародным выразителем этих здоровых, истинно русских, глубоко национальных убеждений. Построенный на тех же основаниях, на которых 17 лет спустя построился италианский фашизм, Союз Русского Народа сыграл крупную историческую роль
и действенно помог ослабевшей в борьбе с темной силой власти осилить совсем было разыгравшуюся революцию»31.
В этом современный историограф черносотенства совершенно со своим духовным наставником согласен. Разве что, в отличие от Маркова, о связи между Черной сотней и фашизмом Кожинов, естественно, не упоминает. Но вернемся к Маркову. Оказалось, что «сто- восьмидесятимиллионный русский народ невозможно покорить простым насилием» и что «для достижения этой цели его необходимо обмануть, одурманить и хитростью заманить в такие ловушки, из которых ему не было бы иного выхода, как в темницы всемирного
интернационала»*.
Конечно, Марков «далек оттого, чтобы преуменьшать геройские подвиги некоторых воинских частей Императорской Армии и доблестных военачальников» по подавлению революции, но «я должен определенно заявить, что все эти действия фактически проявились тогда, когда началось общенародное движение против евреев, когда в Петербурге стали сознавать, что массы народные стоят за царя и против еврейской
[H.E. Марков
1 революции»33.
Короче говоря, вот в чем состоит историческая заслуга Союза Русского Народа: ^он на деле показал правительству и обществу, что с затеянным евреями «освободительным» движением можно и должно бороться силою». И тут, заметим в скобках, Кожинов тоже с Марковым согласен34. Несмотря, однако, на эту заслугу, несмотря даже на то, что «Государь Император весьма благоволил Союзу Русского Народа, справедливо видя в нем надежную опору монар-
Там же. С. 131 (выделено мною. - А Я.).
Там же.
Там же. С. 132. * Там же.
хии», он почему-то оказался «одинок в этом отношении и, встречая постоянное противодействие со стороны почти всех своих министров и приближенных, не настоял на своевременной и надлежащей государственной поддержке и развитии организованной народной самообороны»[153].
Более того, «обманутый министром Витте и либеральными петербургскими советниками, уступил домогательствам крамольников и, издав манифест 17 октября 1905 года, дал право утверждать, что народу дарована конституция и что, следственно, Царь перестал быть самодержавным»[154].Нечего и говорить, что «сам Государь понимал дело иначе и ряду патриотических депутатов отвечал - Самодержавие мое остается, как было встарь. И при начертании новых основных законов 1906 года Государь собственноручно восстановил прежнее определение императорской власти, вписав слово «Самодержавный», которое уже было выпущено услужливыми клевретами масона Витте»[155].Тем не менее, «как только наступило успокоение, т.е. разрушительная работа иудо-масонства ушла в Государственную думу и в подполье, Союз Русского Народа стали определенно теснить, принижать и вести его к разложению. Даже крупные государственные люди, как П.А.Столыпин, думали, что мавр сделал свое дело и что мавру время уйти. Либеральная же министерская мелочь, вроде Коковцова, Фи- лософова, Тимирязева, князя Васильчикова, барона Нольде и им подобных, злобно шипели на Союз Русского Народа и в своих ведомствах учиняли на членов Союза формальное гонение»38.Такое странное, чтобы не сказать предательское, поведение бюрократической элиты империи должно иметь какое-то объяснение. И автор не колеблется предложить его читателю. «Этим, - говорит он, -достигалась двоякая цель: устранялись из ведомств непрошенные наблюдатели и обличители противогосударственной подпольной работы и одновременно заслуживалось одобрение и благоволение высших сфер иудо-масонства и еврейских банкиров»39. Выходит, согласитесь, что благоволение высших сфер иудо- масонства оказалось для бюрократической элиты империи почему- то важнее, чем благоволение ее государя. Впрочем, «большинство министров и начальников действовали так по непониманию и по узости своего государственного кругозора. Но такие, как Витте или Коковцов, те действовали с разумением, для них важнее всего было угодить настоящему своему господину - международному еврейству»40.
Справедливости ради заметим, что, комментируя полвека спустя эти невероятные обвинения Маркова, мог бы всё-таки Кожинов сообщить читателю, что могли быть и другие объяснения брезгливости, с какой относились высшие бюрократы империи к черносотенству. Например, то, что были они всё-таки людьми интеллигентными и открытое сотрудничество с воинством, в котором, как мы уже слышали, было «собрано всё дикое и некультурное в старой России», так же, как с его сотрудниками из «национально ориентированной» интеллигенции, им претило. Или то, что логика массового движения, «построенного, по словам Маркова, на тех же основаниях, на которых построился италианский фашизм», неизбежно вела в конечном счете к подмене традиционного самодержавия черносотенной диктатурой какого-нибудь русского Дуче. Или, наконец, попросту то, что от этих людей дурно пахло.
