подстилке прямо вместе с ней вкатывалось на лежанку Ромашки. Обучающий центр фиксировал нового
клиента и присваивал ему глобальный уникальный идентификатор, который прописывал в чистую личную
карточку индивида - прямоугольник размером с ноготь большого пальца из суперпрочного и надежного
пластика. Запас карточек хранился в его бункере и периодически пополнялся с помощью добрых
чиновников с разных миров.
После сеанса обучения внедренные разделы знаний будут прописаны в личной карточке обучаемого
и дадут ему право работать по указанным специальностям. Если, конечно, усвоятся в регкамерах
нормально. В эту же карточку вносятся все поощрения и наказания, заслуженные в период
профессиональной деятельности. Каждое поощрение автоматически повышает уровень практического опыта в
дополнение к стажу и заработную плату на соответствующий процент. А наказание, наоборот, снижает.
Восемнадцать часов напряженной работы! Тринадцать полных Ромашек и одна неполная! Сто
шестьдесят пять дикарей уже лежат по регкамерам и усваивают курс. По прогнозам экипаж получит на
продажу сто семь пехотинцев, из них пять командиров отделений и восемь капралов. Но самые ценные -
это технари. Семнадцать водителей легкобронированных гравиплатформ-транспортеров пехоты, два
связиста и три оператора тяжелого оружия поддержки... Начального уровня, конечно. Включил -
прицелился - выстрелил - выключил. Но и это уже очень здорово. Со временем можно будет и углубить им
знания. Но это уже забота покупателя.
Прибыль грозилась стать не просто большой, а неприлично большой. Соответственно, и доля
команды должна жарко погреть ее душу. Даже если, как всегда, пять процентов товара будет утеряна, то
есть регкамеры выплюнут или инвалида, или идиота, или идиота инвалида. Обычная погрешность.
Что там еще намечается? Прислуга. Подай - принеси - уйди - приди - застели постель -
раздевайся - ложись - ноги врозь.
Осталось добить совсем уж маломощный и малоценный контингент. Три парня, четыре женщины из
слуг, следовательно, почти совсем неразвитые личности, обычно с трудом усваивающие первый слой, и
девушка из знатных. Та, если мозгов мало, за счет смазливой мордашки и стройной фигурки, вполне
сгодится в секс-рабыни, а то и в гетеры. Хотя может выйти из нее и вполне приличная экономка. Но
здесь сложно сказать - много было таких аристократок-дикарок, по развитию не ушедших далеко от слуг,
а то и отстающих по всем параметрам, несмотря на наследственность.
Штефан понял, что дальше уже не в силах работать с таким напряжением. Будь что будет и пусть
его старпом изнасилует во всех немыслимых позах, но стопарик принять он должен прямо сейчас и ни
минутой позже. Иначе подвинется умом так далеко, что и высший разум не найдет, куда именно.
Последняя Ромашка получилась неполной потому, что три картриджа просто не выдержали и
окончательно сдохли. Ромашка выплюнула их прямиком в камеры восстановления, заменив из резерва. То
есть использовать их раньше, чем через трое суток, а то и после капитального ремонта, невозможно.
Пять были на последнем издыхании и выдержат ли еще один сеанс - неизвестно. Впрочем, из последнего
материала вряд ли получится что-нибудь путное, так что и заморачиваться нечего. Списать в отходы, да
и все дела.
- А не тяпнуть ли нам... чё-нть освежающего? - предложил старший наряда десантников, капрал
Марк, позывной Оглоух, устало рухнув в кресло рядом с вымотанным доктором.
Наряд, разложив последние тела по лепесткам Ромашки, тоже стремился, если не принять
горизонталь (пузырек на середину), то хотя бы перпендикуляр. Все с усталым интересом созерцали юное
обнаженное тело девушки-аристократки, которую специально положили так, чтобы видеть из этого угла
зала. Причем никаких “слюней до полу”, “восставших жезлов”, “навостренных копий любви” и прочих
“благородных стремлений”. Все были настолько обессилены, что способны были только созерцать. А
созерцать хотелось только приятное.
Примерно через час времени и семь “самых последних и больше ни-ни” стаканчиков. Наряд
оттащил в регкамеры двух женщин и одного парня. Потом через два стаканчика еще одну женщину. Все,
как ожидалось, застряли на первом слое, в то время как предмет всеобщего созерцания, уже заканчивал
получать знания аж из третьего. Такая скорость внедрения впечатляла.
- Сприм четв н-н-н втнет? - пробормотал Марк-Оглоух.
- Шо-о-о-а-а? - отыскав разбегающимися глазами состаканника доброжелательно переспросил
Штефан. - Смри! - ткнул пальцем в направлении экранчика с отображением текущего состояния внедрения
капрал. К сожалению проектор объемных проекций отчетов над центром Ромашки, которые можно видеть из
любой точки зала, не работал. Поэтому для детального контроля требовалось подходить к каждому и
присматриваться к маленькому, плоскому экранчику. - Смори! - повторил капрал. - Девшка-а...э-э-э...
на третий круг пшла. А на че-вертый не птянет. Не-по-тя-нет. Сприм?
- Сприм, - согласно кивнул доктор, который так и не понял о чем речь, но согласился,
поскольку на подобной стадии дружеских посиделок привык отвечать утвердительно на вечный вопрос: “Ты
меня уважаешь?”.
Тут измученная Ромашка выдала надоедливый сигнал о сбое в системе у одной из женщин. Доку
пришлось встать и противоторпедным зигзагом подойти к ее ложу. На экране отчета мигал красный
индикатор, сообщая о конце загрузки знаний, а в списке внедренных разделов красным горели сплошные
нули. Теперь придется повторить процедуру внедрения, а данные в личной карточке корректировать
вручную. К тому же у парнишки рядом случилось нечто похожее. Только экран издевательски светился
отчетом о полной(!) загрузке всех слоев. Бред!
И хотя обучалка не была рассчитана на такую нагрузку и закономерно могла отказать гораздо
раньше, Штефан не сдержал эмоций и саданул кулаком по экрану. Традиция такая на корабле - чуть что,
лупить со всей дури по экранам роботов. Самое смешное - частенько помогало.
Ромашка снова звякнула и заменила картридж на резервный. Последний.
Док, покачнувшись, вспомнил о долге, свел в кучку глаза и навалившись всем телом надавил
кнопку повтора внедрения знаний на пульте парня.
Ромашка озадачено каркнула, погудела и выдала сообщение: “Стандартные картриджи отсутствуют!
Найден картридж отсутствующий в моей базе данных. Могут возникнуть проблемы с внедрением знаний.
использовать нестандартный картридж? Да - Нет”, - которое док с трудом смог прочесть и то через пень
колоду. И какой идиот придумал шрифт с раздваивающимися линиями?
- Вот-т-т т-тварь! Еще спрашва-вает! - в голос ругнулся Штефан, как мерзкого клопа на снежно
белой простыне, даванул “Да” и, в точности повторив маневр по перемещению к Ромашке еще и с
дополнительными вариациям, долженствующими свести с ума вражеский комп наведения, вернулся в кресло,
где его уже ждал стаканчик, заботливо наполненный Марком.
Через минуту даже под пытками он бы не признался, что использовал при обучении мяса нечто
неизвестное и нестандартное. Во-первых не помнил, а во-вторых - за это могло так влететь, что самому
пойти в мясо считал бы превосходным вариантом.
Дело в том, что больше полугода назад корабль работорговцев возвращался на базу через один
из крайне малопосещаемых секторов и вдруг получил отчетливый сигнал бедствия. Помочь терпящим
бедствие - святой долг каждого гражданина, тем более, что у них может оказаться что-нибудь ценное,
да и сам экипаж, хоть и попадет в рабство, но ведь будет жить. А некоторые и неплохо жить.
Кэп приказал сменить курс, и через несколько часов поисковых эволюций радары показали
небольшой, быстроходный кораблик-разведчик. На сигналы он не отвечал. Состояние разведчика можно
оценить одним словом - хлам. Куча покореженного железа без возможности восстановления. Мачты сбиты
под корень, генераторы парусов превратились в кучи плавленного металла с керамической крошкой. Из
двенадцати маневровых дюз работоспособными условно можно признать четыре. Они то похоже перед своей
героической гибелью и успели сдернуть кораблик с волны. Иначе ищи его в межгалактическом
пространстве до конца света.
Дроны разведки под управлением классных операторов живо вскрыли обшивку в районе машинного
отделения и осторожно проникли внутрь. Картина предстала неутешительная. Экипаж был мертв уже
