стараясь улыбнуться ему.
— Мисс Генри. — Роберт выглядел бледно.
— Не надо нажимать кнопку больше одного раза, — сказала Холлис Хайди. — Он все
равно будет ехать долго, он так устроен.
— Бля, — голос Хайди раздался как будь-то из пропасти разочарования, заставив
Роберта вздрогнуть. Волосы ее были окрашены в готский черный цвет, это означало
что Хайди на тропе войны. Холлис догадалась что покрасила она их сама.
— Я не знала что ты приедешь, — сказал Холлис.
— Я тоже не знала, — ответила Хайди мрачно, и добавила, — Это все гребанный урод.
В этот момент Холлис поняла что неправдоподобный Голливудский брак Хайди
развалился. Подопечные Хайди потеряли свои имена по завершении проекта, чтобы с
этого момента стать просто людьми без определенного рода занятий.
— Не очень радостное известие, — сказала Холлис.
— Это пирамида, — ответила Хайди, когда приехал лифт. — Это что за хрень?
— Это лифт. — Холлис распахнула сочленения дверей, приглашая Хайди внутрь.
— Поезжайте пожалуйста, — это объявился Роберт. — Я принесу ваши сумки.
— Полезай в хренов лифт, — скомандовала Хайди. — Быстро.
Она с совершенно нескрываемой яростью задвинула его в лифт. Холлис кое-как
затерлась вслед за ним, подняв латунные крепления скамьи из красного дерева, чтобы
освободить место.
Верхняя одежда Хайди распространяла вокруг сладковатый запах суеты аэропорта и
старой кожи. На ней была надета куртка, которую Холлис помнила ее по их
гастрольным поездкам. Когда-то она была черной, а теперь напоминала цветом
грязный пергамент.
Роберт нажал кнопку. Лифт поехал вверх с натужным гулом перегруженного
механизма.
— Долбанная хрень собирается нас убить, — сообщила Хайди так, будь-то эта мысль
не вполне ей нравилась.
— Где номер Хайди? — спросила Холлис Роберта.
— Следующий за вашим.
— Хорошо, — ответила Холлис с несколько большим, нежели она в этот момент
ощущала, энтузиазмом. Это должен был быть номер с жезлонгом из желтого шелка.
Она никогда такого не понимала. Тему своего собственного номера она тоже не вполне
понимала, но хоть как-то ощущала. Номер же с желтым жезлонгом навевал что-то
шпионское, печальное, некий чисто Британский стиль с нездоровым запахом
политического скандала. И рефлексотерапии.
Холлис открыла ворота лифта, когда они в конце концов поднялись до нужного этажа.
Затем она придерживала противопожарные двери для Хайди и тяжелонагруженного
Роберта. Хайди похоже кипела все время, пока они шли через маленькие зеленые
холлы без окон. Язык ее тела вещал о полной и безоговорочной неудовлетворенности.
Ключ от комнаты Хайди Роберт всю дорогу неловко зажимал между пальцев, чтобы он
не выпал. Холлис забрала у него ключ, вытянув его за зеленые пряди декоративной
кисточки.
— Твой номер прямо рядом с моим, — сказала она Хайди, открывая дверь. Она
пропустила Хайди внутрь думая о быках в китайской посудной лавке и тихо сказала
Роберту — Просто поставь все здесь. Остальное я сама. — Она сняла с не го две
невероятно тяжелых картонных футляра, размер любого из них был достаточен чтобы
положить внутрь человеческую голову. Роберт немедленно начал снимать с себя
разнообразный багаж Хайди. Холлис вручила ему пятифунтовую банкноту.
— Спасибо Мисс Генри.
— Спасибо тебе Роберт. — Она закрыла дверь перед его просветлевшим лицом.
— Что это за херня? — четко отделяя слова в фразе вопросила Хайди.
— Твоя комната, — ответила Холлис, пытаясь расставить сумки и коробки вдоль стены.
— Это частный клуб. Инчмэйл является его членом.
— Что это за клуб? Вот это что такое? — Хайди показывала на большую раму
шелкового экрана, которую сама Холлис сочла чрезвычайно экстравагантной деталью
декора.
— Я думаю это Уорхол. — Интересно, Уорхол рисовал когда-нибудь скандал Профумо
подумала Холлис.
— Твою мать! Я должна была предположить нечто такое. Это в его стиле. Где он сам?
— Не здесь, — произнесла Холлис. — Он арендует дом в Хэмпстеде, для Анджелины и
ребенка, они должны приехать из Аргентины.
Хайди взвесила в руке широкий хрустальный графин, извлекла из него пробку и
принюхалась.
— Виски.
— Чистый джин, — сообщила Холлис, — без воды.
Хайди плеснула в стакан для хайболла на три пальца Кабинетного Скотча, выпила
залпом, передернулась, поставила графин на место и хлопнула хрустальную пробку
обратно в горлышко с угрожающе хрустящим щелчком. У нее был жуткий талант в
таких вот вещах. Она к примеру никогда в жизни не проигрывала в дартс, но и никогда
не играла в дартс просто бросая их как делали все остальные.
— Ты хочешь обо всем этом поговорить? — спросила Холлис.
Хайди выбралась из своей кожаной куртки, бросив ее рядом, затем стянула с себя
черную футболку, оставшись в оливкового цвета лифчике, которые был похож на
элемент военной формы больше, чем любой другой лифчик, из всех, что Холлис
доводилось когда-либо видеть.
— Симпатичный лифчик.
— Израильский, — сказала Хайди. Она посмотрела вокруг, на содержимое комнаты.
— Господи Боже, — сказала она. — Обои как штаны Хендрикса.
— Я думаю это атлас. — На обоях были вертикальные зеленые полосы, бордовые, бежевые и черные.
— Я так и сказала, мать его, — произнесла Хайди. Затем стащила с себя Израильский
армейский лифчик и села в жезлонг из желтого шелка.
— Зачем мы бросили курить?
— Потому что нам нелья было курить.
Хайди кромко вздохнула.
— Он в тюрьме. Гребанный урод. Залог вносить нельзя. Он сделал что-то с чужими
деньгами.
— Я думала что продюсеры именно этим и занимаются.
— Они же не так этим занимаются.
— У тебя самой тоже проблемы?
— Ты шутишь? Мой брачный контракт толще чем гребанный урод в полный рост. Это
его проблема. Мне просто надо было убраться нахер из Доджа.
— Я никогда не понимала зачем ты за него вышла.
— Это был эксперимент. А что насчет тебя? Чем ты здесь занимаешься?
— Работаю на Хюберта Бигенда, — сказала Холлис, давая понять насколько ей не
нравится произносить это.
Глаза Хайди широко раскрылись. — Твою мать! На эту задницу? Ты же терпеть его не
могла. Он же противен тебе до изнеможения. Почему?
— Похоже мне нужны деньги.
— Сколько ты потеряла?
— Около половины.
Хайди кивнула.
— Так же как и все остальные. Если только ты не доверил какому-нибудь долбанному
уроду инвестировать от твоего имени.
— Ты не доверила?
— Ты шутишь? Церковь отдельно, государство, мать его отдельно. Всегда. Мне никогда
не казалось что у него есть какие-то такие финансовые таланты. Не знаю с какого
бодуна другие люди так думали. Знаешь что?
— Что?
— Тот, кого ты искал всю жизнь, никогда при встрече не скажет тебе что он именно тот, кого ты искал всю свою жизнь мать его! Те, кого кинул какой-нибудь мудак, почему-то
этого не знают.
— У меня есть виски.
— Побудь моим гостем, — сказала Хайди. Потом улыбнулась. — Охренеть как я рада
встрече с тобой! А потом она заплакала.
10. Eigenblich
Милгрим проснулся, помедитировал, принял душ, побрился, почистил зубы, оделся, подключил Нео к зарядному устройству убедившись что он включен. Вилка-адаптер
для подключения электроприборов в Британскую сеть размером была больше, чем
собственно зарядное устройство. Милгрим вышел из номера стараясь не смотреть на
портновский манекен.
Спускаясь в бесшумном японском лифте на три этажа вниз он думал что поищет
Холлис Генри в Гугле на макбуке, стоящем в лобби, но тот был уже занят.
В лобби, он чувствовал себя не вполне уютно. Ему казалось что он может выглядеть
так, будь то собирается украсть что-нибудь, хотя не смотря на его помятую в полете
одежду, он был уверен что не собирается. И на самом деле и не может, думал он, ступая
на освещенную утренним солнцем Монмут Стрит. Нет необходимости. Во внутреннем
кармане его куртки лежал конверт для документов, с тремястами британскими фунтами
и он совершенно не представлял себе что мог бы их сегодня на что-нибудь потратить.
Абсолютно новая ситуация для человека с его прошлым.
Наркотические зависимости вначале похожи на магических животных, карманных
монстров, думал он поворачивая направо, по направлению к Севен Дайалс, на которой
стоял обелиск с таким же именем. Они демонстрируют тебе экстраординарные трюки, показывают забавные вещи, которых ты больше нигде и никогда не увидишь. А потом
включается какая-то тяжелая алхимия, которая уже принимает за тебя решения. А
заканчивается все тем, что все, даже жизненно-важные решения за тебя принимают эти
карманные монстры. И как говорил его лечащий врач в Базеле, интеллект их не
