Глава 7
О том, как похитив волшебный жезл и с его помощью вызвав бурю и наводнение, Шульген вознамерился уничтожить людей, как сбежал вместе с аркумом к царю дивов Азраке; о том, как Урал убил Азраку и прочих дивов, как создал из их искромсанных тел горные хребты.
Когда Хумай во дворец возвратилась,
Вниз к Заркуму она спустилась;
Вмиг померк для Шульгена свет:
Вдруг Заркум откроет секрет?
Много ему сулит это бед.
Думать стал Шульген и гадать,
Выхода из тупика искать:
Жезл волшебный похитить решил,
Перевернуть все кверху дном,
Оседлать Акбузата потом,
Захватить с собою Хумай,
К Азраке уехать, в тот край,
Чтоб вернуться сюда войной.
С черной думою об измене
У брата чуть ли не на коленях
Стал просить: «Дай и мне обрести
Славу; позволь к Азраке пойти
И страной его завладеть».
«Лучше вместе на дивов пойдем.
Сокрушим злодеев вдвоем», —
От души предложил Урал.
Но Шульген противиться стал.
Жезл тогда ему отдал Урал.
Пока с Заркумом Хумай говорила,
Из подземелья потом выходила,
Обо всем Шульген разузнал
И жезл волшебный к рукам прибрал.
Затем Хумай не дожидаясь,
С Айхылу своей не встречаясь,
Ничего не сказав Самрау,
От дворцовых людей в стороне
Ударил жезлом он по земле,
Всю ее затопил водой,
В ужас вверг Шульген род людской.
Перемену увидев такую,
В рыбу Заркум превратился большую,
Вмиг Хумай живьем проглотил
И в подводный зарылся ил.
Когда свершилось черное дело.
Солнце на небе потемнело,
Акбузату сигнал дало —
И нырнул Акбузат на дно;
Помрачнело море, вскипело,
И все поняли, в чем тут дело.
Исчезновенье Хумай увидав,
Море вмиг перекрыл Акбузат.
В западню Заркума загнав,
Вынудил Хумай отпустить.
Все же вновь сумел тот словчить —
Незаметно ушел под водой.
Хумай во дворец вернулась живой;
Догадался Урал о том,
Что брат родной оказался врагом.
Когда вода постепенно сошла,
Когда Шульген, полон яда и зла,
Понял, что сила жезла слаба,
Чтобы против коня устоять.
То с аркумом пошел опять
К Азраке спасенья искать.
Обо всем Азраке рассказал.
Не в силах дрожи в теле унять,
Азрака всех дивов созвал;
Шульгена, Заркума и Кахкаху,
Несколько дивов, что были в славе,
Во главе своих войск поставил;
Вынес затем приказ такой:
Затопить всю землю водой,
Небеса заволочь огнем,
Чтоб не было жизни ни ночью ни днем.
Чтоб птицы по небу не летали,
Люди по земле не ступали.
И пришла на землю беда:
Всю ее затопила вода.
А над нею — красным-красно —
Пламя до небес доросло.
Трудно стало птицам летать,
Трудно стало людям дышать,
Всюду крики пошли и стоны;
Множество зверей и птиц,
Убежав из страны драконов,
В месте потайном собрались.
К Уралу пришли они с мольбой.
Урал не дрогнул перед бедой,
Перед огненной пеленой.
Живо на Акбузата вскочил,
Меч алмазный тотчас схватил,
Дивам коварным в тот же миг
Войну смертельную объявил.
Месяц Урал, говорят, воевал,
Год, говорят, воевал Урал,
Пламени разгореться не дал;
Люди, смастерив себе плот,
Не погибли в пучине вод;
Бился Урал-батыр всем на диво,
Уничтожал безжалостно дивов.
Многих сразил могучей рукой;
Кромсал их с ненавистью такой,
Что там, где бился он с их ордой,
Туши поднимались горой
Над окровавленною водой.
Воду Акбузат рассекал —
Следом путь земной возникал.
И по тверди, восставший из вод,
Выбирался спасенный народ.
Дни напролет воевал Урал,
Ночи без сна воевал Урал.
Когда он битвой охвачен был,
Когда врагов косяками крошил,
Азрака ему повстречался —
И схлестнулись они вдвоем.
Остервенело каждый сражался.
Нанося удары мечом;
Каждый из последних сил
Удары страшные наносил.
Когда Азрака бил своим мечом,
В небесах раздавался гром;
Когда на Урала огонь напускал,
Водный простор вокруг закипал;
Был по-звериному он жесток,
Но выбить из седла Урала не мог;
Силу духа Урал не терял;
Ловко занес он алмазный меч —
Снес им голову главного дива с плеч,
На куски его искромсал.
В воду меч Азраки упал —
Кажется, весь мир задрожал;
Так убил Азраку Урал.
Огромное, страшное тело его
Надвое водный простор рассекло;
На месте том поднялась гора,
Чтоб могли туда люди забраться,
Отдохнуть и силы набраться.
А Урал поскакал вперед;
Конь его резал пучину вод.
Там, где скакал он, верной опорой
Поднимались высокие горы.
Которые никакая вода
Затопить не могла никогда;
Каждый горам возникавшим был рад —
На них взбирался и стар, и млад.
О том, как пришли к Урал-батыру его сыновья: Яик — от дочери царя Катила, Нугуш — от Гулистан, Идель — от Хумай, сын Шульгена Сакмар, рожденный от дочери Луны — Айхылу; как они стали ему верными спутниками в пути, неустрашимыми соратниками в битве и победили коварных драконов; о том, что произошло между Уралом и Шульгеном.
Много лет Урал воевал.
Дивов во множестве уничтожал.
Горы рождались одна за другой —
Под могучей его рукой.
Дети, родившиеся на свет.
Когда вступил он в жестокий бой.
Могли теперь мчаться во весь опор,
За Уралом-отцом вослед,
По хребтам и вершинам гор.
Четыре молодца, говорят,
Готовя себя к большим сраженьям,
На четырех тулпарах в ряд
При богатырском снаряженья
Ехали путем отца, говорят.
Друг от друга не отставая,
След Урала в горах не теряя,
Прибыли к нему, говорят,
Приветствовали его, говорят.
Первый:
«Сын я дочери царя Катила,
От тебя рожденный егет.
На коня я сел в восемь лет
И объездил почти весь свет.
В месте одном я кровь увидал —
Ее не впитывала земля,
Даже ворон ее не клевал.
Даже звери ее пугались,
Во все стороны разбегались.
Матери я о том рассказал,
Просил ее тайну крови открыть
Ничего не сказала мать,
Только села и стала рыдать,
И не знал я, что ей сказать.
Был растерян я, удручен,
Не зная, что значат те слезы и стон;
По стране я много бродил,
Много людей встречал по пути —
И стариков, и молодых,
О тайне крови спрашивал их.
Не объяснил мне толком никто,
Только одно говорили про то:
„Отец твой — как Тенгри-бог для нас,
Всех от страшной участи спас,
Честь его мы в сердцах храним,
Тайну матери свято чтим.
Ты у отца могущество взял,
Грудь своей матери ты сосал,
Для обоих ты — общий сын.
И если так твоя хочет мать,
Сам постарайся все понять“.
Услышав такое, я в дом воротился,
Снова к матери обратился;
Вновь сказать она не пожелала,
Тайну свою от меня скрывала;
Сел тогда я, стал слезы лить —
Но все не хотела она говорить,
Спать уложила меня потом,
Стала баюкать меня шепотком.
И тогда я решил притвориться,
Что уснул. А сам сквозь ресницы
Следил за нею. И вот она,
Решив, что я уж во власти сна,
Моего бдения не замечая,
Слезы горючие роняя,
Склонила голову надо мной,
Зашептала полночной порой:
„Ушел Урал мой и с тем пропал;
Видно, уже не вернется он.
Сын подрос, коня оседлал —
Но об этом не знает он.
Родился таким же, как и отец,
Бесстрашным, словно с парой сердец;
Кровь же злую отца моего
И поныне земля не впитала.
С тех пор, как дитя ее увидало,
Вконец покинул его покой,
Батыр успокоится ли такой?
Как теперь я с ним поступлю,
Тайну открою? Как стерплю?
Если скажу — он тайну узнает,
Голову в том краю потеряет,
Поедет разыскивать отца,
Одну меня бросит в стенах дворца“, —
Сидя так, моя мать причитала.
Поднялся я, когда светало,
Туда завернул, где та кровь трепетала,
Все вокруг нее я бродил,
„Эх ты, кровь, ты кровь! — говорил, —
Тебя отец, оказалось, пролил!
Когда отец мой сюда ступил,
Ты, выходит, с ним воевала.
Не потому ли ты не остывала,
Что рука батыра тебя проливала?
Еще оттого, что ты грязна,
Ворон не пьет, не вбирает земля,
Лоснясь, лежишь ты, гнилью дыша,
Мукой исходит твоя душа…“
Только такое успел я сказать,
Кровавое озеро стало вскипать.
Когда кипящая капля упала
На белый камень, ушедший в грязь,
Слизь каменистая задрожала
И прямо из грязи речь полилась:
„Мы четыре батыра-раба
Дедушки твоего Катила.
Бились против отца твоего,
Но кровь царя нас в яд превратила.
Даже земля нашу кровь не пьет,
Солнца луч ее не берет.
Воронов выпить ее умоляем —
Они же в ответ: мол, нет, не желаем.
Мучится наша душа и страдает.
Поди к Уралу, отцу своему,
Всю нашу боль поведай ему:
Пусть снизойдет, нашу кровь оживит,
Пусть в достойных богатырей
Вновь из крова нас превратит“.
Услышав такое, я тайну узнал,
Матери обо всем рассказал.
Недолго она раздумывать стала,
Молча в сторону гор зашагала,
Воронов всех вокруг собрала
И, проводив одного куда-то,
Каждодневно его ждала,
С гор своего не спускала взгляда.
Однажды, не помню, в какую пору,
Шумно назад воротился ворон,
Воду в клюве своем принес —
Была та вода прозрачнее слез;
Мать плеснула на кровь водой —
Четверо встали из крови той.
Тогда сказала батырам мать:
„Позор за отца моего принять
Вам пришлось. Вы кровью алели.
Станьте ж друзьями Уралу на деле —
Всех друзей моего отца
Уничтожьте теперь до конца;
Вместе с сыном моим ищите
Урала по белому свету всему,
Хоть под землей его найдите,
Мой привет передайте ему“.
Взяв четверых батыров с собой,
Осознав, кто отец мой родной,
Что я — Яик — рожден был тобой,
Издалека я приехал к тебе,
Чтобы товарищем быть в беде,
Чтобы помощь тебе оказать,
Чтобы рядом с тобой воевать.
Пояс потуже я повязал,
Что есть мочи к тебе прискакал».
Второй:
