чтоб твой конвоир сюда не совался, — пояснил слаф. — Не люблю я их, уж не обессудь.
— Полностью разделяю твои чувства, — искренне признался я.
— Ну, давай знакомиться. Я Луф, если что.
— Риз, — представился я.
— Я так понимаю, ты с верхних уровней ненадолго к нам зашел?
— Вроде того.
— Из любимчиков? — сочувственно спросил раб.
— В каком смысле? — не понял я.
— Да в самом прямом. Больно ладный ты, весь из себя благообразный. Кьерры обожают таких себе в качестве игрушек брать.
— Ну, если так, то, пожалуй, ты прав, — не стал я отрицать.
— Если не секрет, кому из них приглянулся?
— Насшафе, — честно ответил я.
— Ох, Многоокий создатель, сочувствую, — покачал косматой головой мужик. — Слыхал я о ней. Та еще бестия.
— Ты что, со всеми обитателями знаком? — не сумел скрыть я изумления.
— Да уж за такой срок почитай о каждом слышать доводилось.
— А сколько их тут? — понизил я голос до шепота.
— Гораздо меньше, чем их отродий, но гораздо больше числа, до которого я считать обучен.
— Понятно… — вздохнул я, огорченный фактом, что не удалось добыть полезной информации. — Ну а что насчет кузнеца и столяра?
Отчего-то мне было неприятно видеть, до какого состояния здесь деградировали мои соплеменники. Сломленные, запуганные, увядающие от недостатка солнечного света и витаминов, больные и страждущие. Боюсь, что даже если их освободить, то на поверхности они уже не выживут. Не знаю, откуда во мне поселилось это убеждение.
— Ага, сейчас…
Луф выдвинул из-под грубо сколоченной лавки какой-то ящик и начал в нем что-то выискивать.
— Давно с поверхности? — спросил он, не поднимая лица.
— Сказал бы, что давно, да по сравнению с вами, похоже, я тут новосёл.
— Эт верно. Я здесь уже дюжину раз по дюжине лун гнию…
— Двенадцать лет, что ли⁈ — присвистнул я, в уме переводя в годы.
— Наверное. Говорю ж, считаю я неважно.
— Ну дела… А откуда знаешь? Вы тут календарь какой-то ведете?
— По грибницам определять наловчились, — грустно усмехнулся староста. — У нас здесь плантации. Как урожай собираем, зарубку ставим. Каждая метка аккурат две седмицы означает. Так и считаем. Правда, сами не понимаем, на кой черт…
— Луф, а за все годы, что ты здесь находишься, кто-нибудь сбегал? — понизил я на всякий случай голос.
— Ты, Риз, выкинь-ка такие мысли из головы, понял⁈ — сурово припечатал мужчина.
— Да я ж просто ради интереса спросил, — сразу включил я дурака.
— Угу, как же… — не поверил мне узник кьерров. — Ты сюда на своих двоих пришел?
— Да уж не верхом, это точно… — криво ухмыльнулся я.
— Ну а попытаешься сбежать, тебе красноглазые ноги подрежут, как крылья пташке. И даже до сортира придется на чаране кататься. Уловил мой намёк?
— Вполне, — односложно бросил я, воздерживаясь от дальнейших расспросов.
Ну да, чего я ожидал? Слафы на каждый шорох головы в плечи втягивают. И само слово «побег» в них пробуждает неподдельный ужас. Да и вряд ли они будут откровенны с чужаком, вроде меня.
— Вот, передай это Гардану, он поймет, что ты у меня был, — староста разогнулся и вручил мне небольшой засаленный сверток. И только сейчас я заметил, что пальцы у моего собеседника сплошь покрыты гнойными нарывами от игольных проколов. Да так сильно, что вообще стало удивительно, как он умудряется ими что-либо делать.
Уже и не зная, какую гадость можно встретить в этих подземельях, у меня не возникло и мысли заглянуть под тряпки. Мало ли, что я там обнаружу? Поэтому я коротко кивнул и принял невеликую ношу.
Дав мне подробные инструкции о том, куда идти дальше, Луф отпустил меня с богом. Кузница в гетто располагалась на самом отшибе. В далеком отнорке, куда кьерры по своей воле никогда не заходили. Оно и понятно. Пламя их пугает, но в этом ремесле без него никак не обойтись.
Скоро до моего слуха донесся отдаленный звонкий стук, и по нему я быстро нашел нужный тоннель. Вход в кузню был наглухо завешен шкурами и заколочен, чтоб ни единого отблеска не прорывалось наружу. И по тому, какой сквозняк тут гулял, я догадался, что белокожие хозяева расщедрились для ценного специалиста на полноценный дымоход!
Обитель ремесленника встретила меня нестерпимой духотой, как в настоящей бане. Сам воздух казался плотным, словно желе. Но зато здесь было так светло, что аж сердце запело. Даже асшатари не рискнул сюда соваться. Боги, как же я скучаю по обжигающим солнечным лучам! Никогда не любил загорать, но сейчас бы хоть целый день на пляже провел…
Сам кузнец моего прихода, казалось, и не заметил. Он мерно колотил по заготовке, удерживая её клещами. И всё его внимание было поглощено исключительно работой.
— Гардан! — позвал я в перерывах между ударами молота.
— Ась? — встрепенулся мужчина, носящий только плотный фартук и перчатки прямо на голое тело.
— Доброго… э-э-э, здравия, — поприветствовал я его. — Меня Насшафа к тебе отправила.
— А, так ты сверху, чтоль? — понятливо протянул кузнец, утирая пот со лба. — Не завидую тебе.
— Ага, я себе тоже, — отмахнулся я от очередного выражения сочувствия. — Тут Луф тебе передал кое-что. Ну и вот сюда взгляни. Мне нужны будут полая трубка с отверстиями, пара болтов, чтоб её затянуть, тонкие загнутые скобы и много-много металлических пластинок одинаковой толщины. Чем раньше, тем лучше.
— Эй, полегче, незнакомец! — фыркнул Гардан, принимая у меня передачку старосты и выведенный моей рукой чертёж. — Я тут, вообще-то, занят. Своих забот хватает.
— А, ну я тогда Насшафе передам, что ты велел ей подождать, — беззаботно пожал я плечами и сделал вид, будто собираюсь уйти.
— Э-э-э, стой, ты чего⁈ — забеспокоился ремесленник. — Ужель подставить меня хочешь перед хозяевами? Мы ж с тобой одного рода людского! Нам своих поддерживать надобно, иначе совсем паршиво здесь будет!
— Угу, вот и я о том. Но ты ж не подумал, что со мной сделают, если я вернусь с пустыми руками.
— Ну звиняй, приятель, я не со зла. Сам зришь, хлопот невпроворот! — указал широким жестом мужчина на сваленную позади него гору металлолома. — Ладно
