э-э-э-э. Ваше могущество.
— Красиво звучит, — снова одобрила ее слова Хозяйка. — Так меня еще не называли, но мне нравится. Молви, что хотела.
— Те трое, которых вы в темницу отправили, — Метельская явно очень тщательно подбирала слова, — они будут накормлены?
— А тебе что за печаль?
— Вот такая я дура, — вздохнула Светлана. — Постоянно чего-то о других пекусь, хотя им всем на меня плевать. Мне и мать, когда еще жива была, часто говорила: «Погубит тебя, доча, твоя социальная гиперактивность».
— Доброта, если она от сердца идет, к беде не приводит, — назидательно произнесла владычица подгорья. — Разве что скверные люди такого человека недобрым словом помянут, да и то от зависти, что они не такие.
— Сразу видно — давно вы на поверхности не бывали, — усмехнулся Аркаша, бодро грызущий жареную куриную ногу. — Времена сильно изменились, поверьте. Нынче несвоевременно проявленная и заранее не согласованная с лидерами мнений доброта может так по человеку шарахнуть, что он костей не соберет.
— Может, и так. Но люди остались людьми, что бы ты ни говорил. Выглядят — да, по-другому, говорят иногда так, что их не поймешь, но сердца их… Ладно, что о таком спорить. Значит, ты хочешь, чтобы я попотчевала тех трех хитников? Явила им свою милость?
— Я согласна и на двух, — хрустнула редиской оперативница, — на девчонку молодую и мужика смурного. А третью, которая крашеная, можно и не кормить. Ей оно даже полезно, может, жопа чуть поменьше станет.
Ох, хорошо, что Майя этого не слышит. Правды в этих словах нет, фигура у моей бывшей замечательная, но она, как и положено, то и дело сама себя критикует, употребляя слова «разжирела» и «отожралась», всякий раз ожидая от окружающих уверений в том, что это на самом деле не так, и жутко бесится, когда подобное не происходит. Ну а услышь она эдакое мнение, да еще от Светки, с которой у нее изначально отношения не сложились… Боюсь представить, что может случиться. Единственный плюс будет состоять в том, что Майя тогда точно выберется из этих пещер, хотя бы даже из принципа. Не знаю как, но выберется. Даже если умрет, то ее тень припрется к Метельской и попробует ту задушить.
Впрочем, не уверен, что это плюс. Большего подарка, чем Майя, застрявшая тут, на Урале, лет на пять-десять, я себе даже представить не могу. Ну разве что билет на скоростной экспресс «Наш мир — Навь — наш мир».
— И впрямь — доброта твоя велика, — хрустально рассмеялась Хозяйка. — За что же ты ее так? Неужто за то, что она когда-то с твоим мужчиной ночи проводила?
— Да это тут при чем? — возмутилась Метельская. — И не мой он вовсе.
— Не твой, — кивнула владычица. — Но ты же хочешь этого?
— Хочет-хочет, — вякнула с края стола Марго, — только фиг в этом признается.
И чего ее разобрало так? Если сейчас еще и она со Светланой разругается, то у нас не команда будет, а бог весть что.
— Нежить, знай свое место, — глянула в сторону вурдалачки Хозяйка. — Что тебя пригласили за стол — уже великая честь. Но слова не давали. Спросят — скажешь, а до того сиди молча.
— А еще лучше ей кол в сердце забить, рот ниткой суровой зашить, да и прикопать у Оборотного камня, — посоветовал сидящий рядом со мной старикан. — Да и остальных тоже!
— Вы очень недобрый старичок, — моментально среагировал на эту фразу Аркаша. — Вот так!
— Я дозволю тебе, краса-девица, пригласить за наш стол кого-то одного из тех троих, — припечатала ладонь к столешнице Хозяйка, — но двое других останутся голодными. Кого ты хочешь видеть здесь?
— Марину, — мигом отозвалась Метельская. — Ту, что помоложе.
— Будь по-твоему, — кивнула владычица. — Вот только есть одна мелочишка…
— Как без нее, — вздохнула оперативница. — Какая? Мне тоже нельзя будет есть?
— Почему? Угощайся, — обвела богатый стол рукой Хозяйка. — О другом речь. Девка услышит, что за урок я вам дам.
— Урок? — непонимающе глянул на нее Аркаша.
— В какие края вас пошлю и зачем, — пояснила повелительница. — Услышит и своим товарищам передаст.
— И чего? — удивился он. — Передаст и передаст. Пусть ее.
Хозяйка ничего ему не ответила, зато отчего-то уставилась на меня.
— Мне это не сильно по душе, — признался я, поняв, что отвечать все равно придется, — но моя подружка все равно не успокоится, потому пусть будет как будет.
Сказать — сказал, но, если честно, мне тоже было не совсем ясно, как именно нам мог навредить тот факт, что Майя и ее спутник проведают о выданном поручении. Разве что Хозяйка собралась отправить завалить какого-то местного чиновника высокого уровня, за то, что он… Ну, не знаю…. Затопил шахту или свалку устроил у подножия какой-то горы. Тогда да, они, по сути, свидетели. Правда, кроме слов, у них все равно ничего не будет. Да и потом — та же Майя и похуже кое-что вытворяла. Мне ли не знать?
— Приведи ее, — отдала Хозяйка приказ Глузду, сидевшему от нее по правую руку. — Пусть будет так.
Марину привели минут, наверное, через двадцать. К тому моменту мы уже успели утолить первый голод и опрокинуть по паре чарок весьма приятного напитка, который оказался брагой из овсяного солода. Необычная штука, но мне она понравилась.
— Ух ты! — Девушка замерла на пороге точно так же, как и мы недавно. — Красота какая!
— А чего видишь? — заинтересовался Аркаша. — Море, лес или…
— Лес, — не дослушав его, заявила Марина. — Красивый — нет слов! Неужели это все из камня? Не может быть!
— Камень, девица, основа всего, — величественно вскинула голову Хозяйка. — Дерево сгниет, дом разрушится, человек умрет, где пески лежали — глянь, уже морская волна плещет. А горы были и будут всегда! Они все видели, все знают и всех переживут.
— И ты вместе с ними, великая, — верноподданически просипел рядом со мной Пров. — Все тенью станут, все в прах рассыплются, но не ты!
Интересно, он на самом деле так ей верен или только вид делает? Глузд — нет, там
