Как только руки Эйсли обхватили его, Фелан поехал по едва заметной грунтовой дороге. После десяти минут езды, в течение которых он объехал озеро, Фелан заметил свой дом.
***
Эйсли приготовилась продолжить спор с Феланом насчет того, что он привез ее к себе домой, когда оглядела лес вокруг. Даже тяжелые тучи не смогли приглушить красоту потрясающего пейзажа вокруг нее.
Она была так поглощена лесом, что когда Фелан остановил мотоцикл, ей понадобилось время, чтобы увидеть дом. Он не был огромным, но был причудливым и прекрасно вписывался в ландшафт.
Фелан заглушил мотор Дукати и положил руки на ноги, которые удерживали мотоцикл в равновесии. Она заметила, как довольное выражение появилось на его лице, легкая улыбка сказала ей, что он любит это место.
И она погубит его, рассказав, кто она.
Нет. Она отказывается делать это здесь. Она найдет способ уйти и позволит ему следовать за ней. Но она не могла позволить ему убить ее в его собственном доме, дом — это святое. Это было слишком жестоко.
Эйсли встала с мотоцикла и сняла шлем, когда пошла к дому. У него была крутая крыша, в дальнем конце которой торчали трубы. Веранда протянулась по всему фасаду дома и смотрела на озеро, которого было всего в двадцати футах от него.
Вокруг дома и веранды яркими пятнами были посажены розы, анютины глазки, колокольчики и фиалки. Дорожка вела от стоянки к крыльцу дома.
Эйсли посмотрела на Фелана, и он кивком головы дал понять, что она может осмотреться. Все еще держа шлем в руках, Эйсли поднялась по лестнице, ведущей на веранду. Затем повернулась и посмотрела на озеро.
— Как ты можешь уезжать отсюда? — спросила она, когда он медленно последовал за ней.
Прежде чем ответить, он подошел и встал рядом.
— С каждым разом это становится труднее.
— Если бы это было моим, я бы никогда не уезжала.
— Тогда, считай, это место своим настолько, насколько захочешь.
Эйсли взглянула на него. Она привыкла, что к ней относились с пренебрежением и ненавистью. Уже очень давно никто не пытался быть милым, и она не знала, как ответить.
— Это значит, — продолжил Фелан, — оставайся здесь столько, сколько пожелаешь.
Она отвела взгляд, ее горло перехватило от переполнявших эмоций. С ее стороны было неправильно позволять Фелану помогать ей любым способом. Сейчас она жалела об этом сильнее, чем когда-либо.
— Только одна ночь. Я останусь на одну ночь.
Он ничего не сказал, повернувшись и вытащив ключ из кармана, чтобы открыть дверь. Эйсли еще несколько минут смотрела на спокойную гладь озера прежде, чем последовала за ним внутрь.
Войдя, она остановилась. Снаружи дом мог быть причудлив и выглядел, будто построенный двести лет назад, но внутри он был полностью модернизирован.
— Вижу, ты удивлена, — сказал Фелан, опираясь бедром о кухонный стол.
— Да, — засмеялась Эйсли, заходя в дом. — Я думаю, ты проводишь здесь больше времени, чем говоришь.
Фелан бросил ключи на маленький островок.
— Я проводил здесь много времени, но в последнее время, кажется, я только и делал, что сражался со злом от битвы к битве.
Эйсли положила шлем на столик и увидела три барных стула, задвинутых под столешницу. Она заметила, что ее рюкзак с вещами лежал рядом с диваном. Когда он успел занести его?
— Чувствуйте себя, как дома, — сказал Фелан. — Я собираюсь привезти кое-какие продукты для нас.
Прежде, чем она смогла ответить, он уже был за дверью и на мотоцикле. Она смотрела, как он уезжает, задумавшись, следует ли ей сейчас попытаться сбежать.
Потом она вспомнила ощущение от его мышц, тепла его тела, когда она прислонилась к нему во время поездки. Она вспомнила его руки, поднимавшие ее, когда у нее была мигрень.
Она вспомнила, как быстро он нашел ее после аварии и увез на своем мотоцикле, прежде чем приехала полиция. Или еще хуже — Джейсон.
Эйсли вздрогнула. Лучшее, что она может сейчас сделать — сбежать. Но образ серо-голубых глаз Фелан, наполненных желанием, мелькнул в ее сознании, и она знала, что останется.
— Только на одну ночь, — сказала она себе, скрещивая руки на груди.
Хотя она никогда и не ездила на мотоцикле, она уже строила планы, как украдет его утром, перед рассветом, и уедет.
Фелан найдет ее. Она не сомневалась. Вот тогда она расскажет ему все грязные, уродливые детали своей жизни. И попросит его о помощи.
Она боялась не смерти, а разочарования и ярости, которые увидит в глазах Фелана.
Джейсон обещал, что она будет очень могущественной. Превращение в Драу сделало ее магию мощнее, но, до сих пор, она оставалась всего лишь трясущейся от страха, голодающей девушкой, которую он нашел в переулке, ожидающей смерти.
Он дал ей надежду. Эйсли не понимала, как отчаянно она нуждалась в надежде, и поэтому ухватилась за нее — и предложение Джейсона — обеими руками.
Ее отец называл бы ее слабой.
Мать называла ее аморальной.
Джейсон называл ее коварной.
Только один человек видел в ней что-то хорошее. Фелан.
Ей хотелось верить Фелану, когда он сказал, что она хороший человек, но Эйсли знала страшную правду. Она была злом, и та часть души, которая у нее оставалась, была обречена на ад.
Был один небольшой шанс сделать что-то хорошее, и она собиралась воспользоваться им и сделать все, чтобы убедиться, что Джейсон никогда не навредит другому человеку, ни в этой жизни, ни в следующей.
Что-то упало на ее руку. Эйсли провела руками по лицу и почувствовал влагу от слез.
— Черт бы тебя побрал, Фелан, — сказала она. — Ты заставил меня плакать.
Слезы — или другое проявление эмоций — были невозможны в компании Джейсона. Это было признаком слабости, и ей, как Драу, любые эмоции были запрещены.
Так долго она прятала эмоции в себе. Эйсли боялась того дня, когда признается во всем, потому что это было сродни самоуничтожению.
Она сдвинула широкий кожаный браслет, который носила на правой руке. Он прятал двухдюймовый шрам на внутренней стороне запястья от церемонии посвящения в Драу. Ее часы прятали шрам на левом запястье.
Ей потребуется некоторая сноровка, чтобы прятать шрамы от Фелана, но он заслужил услышать правду от нее.
По крайней мере, у нее не было больше “Поцелуя дьявола”. Драу носили на шее небольшие серебряные флаконы, наполненные несколькими каплями крови, это было единственное, что она отказалась делать.
Джейсон не понимал этого, но и не заставлял. Эйсли ненавидела “Поцелуй дьявола” сильнее, чем шрамы на ее запястьях.
Она могла соврать о шрамах. О “Поцелуе дьявола” — нет.
Эйсли повернулась на пятках и, схватив рюкзак с вещами, пошла по маленькому коридору, пока не нашла ванную комнату. Большая ванна с лапами животного стояла напротив широкого окна с видом на лес.
Она, не теряя времени, включила воду, чтобы наполнить ванну. Хорошая ванна могла смыть, грозящие пролиться, слезы. По крайней мере, она надеялась на это.
Глава 11
Харон бросил телефон на диван, шагая к высоким, от пола до потолка, окнам верхнего этажа его дома.
— Плохие новости? — спросила Лаура, оторвавшись от книги.
Харон засунул руки в передние карманы брюк и резко выдохнул.
— Он не отвечает на чертовы звонки.
Лаура отложила свою книгу и поднялась с дивана. Она прошла босиком к мужу и обняла его за талию со спины.
Она поднялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:
— Может, он занят. Ты же знаешь, какой он ловелас.
— Он отвечает, Лаура. Он всегда отвечает.
— За исключением тех случаев, когда он не может, — напомнила она ему. — Если бы он был в беде, он бы сообщил.
Харон слегка повернул голову, его темные, длиной до подбородка, локоны коснулись ее щеки.
— Надеюсь, ты права. Меня заботит Друид, которая сейчас с ним.
— Почему? Фелан знает различие между Драу и Маи. Что тебя беспокоит?
— Не знаю. Просто, что-то кажется не правильным.
Лаура обошла Харона и встала перед ним.
— Может, ты расстроен из-за того, что он не рассказал тебе, что с ним Друид?
Харон прижал девушку к себе и опустил подбородок на ее макушку.
— Он мой единственный друг за долгое время. Он не из тех, кто остепеняется.
— Так ты волнуешься за Друида?
— Я, черт возьми, не знаю из-за чего переживаю. Он не сказал мне ни одного слова о Друиде, кроме того, что она с ним. Ни ее имени… ничего.
Лаура закрыла глаза и пожала плечами.
— Это мог быть мужчина. Не все Друиды женщины.
— Это была женщина, — сказал Харон. — Если бы нет, Фелан незамедлительно попросил бы Фэллона перенести его в замок.
— Хм. Тогда подожди немного и позвони снова. Если он на своем мотоцикле, то ему нелегко ответить.
— А если он столкнулся с Уоллесом?
Глаза Лауры распахнулись. Одна только мысль о Джейсоне Уоллесе заставляла ее кожу покрыться мурашками. Она надеялась, что видела его в последний раз, когда ей удалось вырваться из его когтей. Все благодаря одной черноволосой Драу.
