Раздался стук в дверь, и Лори быстро вытерла слезы. Впрочем, особого смысла в этом не было — мама все равно увидит, что она плакала.
— Я не хочу говорить, мам, — быстро сказала Лори.
Но дверь все равно открылась.
— Это не мама, малыш.
— Папа? — удивилась Лори. Не то чтобы они не были близки, но в отличие от матери он никогда не вникал в ее проблемы — если они, конечно, не были как-нибудь связаны с гольфом.
— Можно войти? — спросил мистер Сондерс.
— Ну, пап, — Лори улыбнулась уголками губ, — если учесть, что ты уже вошел…
Мистер Сондерс кивнул.
— Прости, что вломился, малыш, но мы с мамой волнуемся.
— Она сказала тебе, что мы расстались с Дэвидом?
— Ну да, сказала. И мне очень жаль, малыш, очень. Мне казалось, он симпатичный парень.
— Был, — ответила Лори. И подумала: «Пока не появилась „Волна“».
— Но, м-м, беспокоит меня еще кое-что, Лори. Кое-что, что я услышал сегодня во время гольфа.
Мистер Сондерс всегда в пятницу уходил с работы пораньше, чтобы успеть поиграть до заката.
— Что, пап?
— Сегодня после уроков избили мальчика, — сказал отец. — Поскольку я слышал историю из вторых рук, не поручусь за детали. Но, очевидно, в школе сегодня было какое-то собрание, и он то ли отказался участвовать в этой игре в «Волну», то ли критически о ней отзывался.
Лори потеряла дар речи.
— Родители мальчика — соседи моего партнера по гольфу. Они только в этом году переехали. Так что мальчик — новичок в вашей школе.
— Что ж, он как раз идеальный кандидат для «Волны», — сказала Лори.
— Возможно, — отвечал мистер Сондерс. — Но дело в том, Лори, что он еврей. Это могло иметь значение?
Лори раскрыла рот от удивления.
— Но ты же не думаешь… Папа, ты же не думаешь, что такое может случиться! Я совсем не люблю «Волну», но это невозможно, клянусь тебе!
— Ты уверена?
— Ну, я знаю всех, кто был в «Волне» с самого начала. Я сама была. Идея была в том, чтобы показать, как в Германии стал возможен нацизм. Но идеи сделать из нас гитлерюгенд не было. Это… это…
— Похоже, что это вышло из-под контроля, Лори, — сказал отец. — Ты согласна?
Лори только кивнула. Она была слишком потрясена, чтобы говорить.
— Несколько моих знакомых собираются пойти в школу в понедельник поговорить с директором, — сказал мистер Сондерс. — Просто на всякий случай.
Лори кивнула снова.
— Мы готовим специальный выпуск «Листка». Собираемся рассказать всю правду о «Волне».
Отец помедлил.
— Хорошая идея, малыш. Но будь осторожна, ладно?
— Буду, — сказала Лори. — Обещаю тебе.
За последние три года у Лори вошло в привычку сидеть на субботних матчах рядом с Эми. Дэвид, конечно же, был в команде, и Эми, пока у нее не было постоянного парня, тоже встречалась в основном с футболистами. Лори не могла дождаться субботы, чтобы скорее рассказать Эми обо всем, что ей стало известно. Лори было трудно понять, почему Эми так далеко зашла в увлечении «Волной», но была уверена: как только та узнает о мальчике, которого избили, она образумится. Кроме того, Лори было просто необходимо с кем-то поговорить о Дэвиде. У нее в голове не укладывалось: неужели такая чушь, как «Волна», могла заставить Дэвида порвать с ней? Вероятно, Эми знала что-то такое, чего не знала она. А может, она согласится переговорить с Дэвидом?
Лори пришла к самому началу игры. Это было, без сомнения, самое долгожданное событие года, народу была уйма, и Лори не сразу нашла кудрявую головку Эми на переполненных трибунах. Она была почти в самом верхнем ряду. Лори поспешила к проходу и собралась уже двинуться наверх, как вдруг кто-то заорал:
— Стоп!
Лори остановилась и увидела, как к ней спешит Брэд.
— Привет, Лори, я тебя просто не узнал сзади, — сказал он и отдал салют.
Лори стояла не шелохнувшись.
Брэд нахмурился.
— Ну давай, Лори, отдай салют, и можешь идти.
— Ты о чем, Брэд?
— Ты же знаешь, салют «Волны».
— То есть я не могу идти дальше, пока не отдам салют? — уточнила Лори.
Брэд с опаской оглянулся вокруг.
— Они так решили, Лори.
— Кто — они? — спросила Лори.
— «Волна» так решила.
— Брэд, я думала, ты сам в «Волне»! Ты же у мистера Росса учишься, — заметила Лори.
Брэд пожал плечами.
— Так и есть. Слушай, тебе же не трудно. Просто отдай мне салют, и можешь идти.
Лори оглядела забитые трибуны.
— Ты хочешь сказать, что все, кто есть на трибунах, отдали тебе салют?
— Ну да. В этом секторе.
— Что ж, а я хочу пройти и не хочу отдавать тебе салют, — сердито сказала Лори.
— Но так нельзя, — ответил Брэд.
— Кто сказал, что так нельзя? — громко спросила Лори. Несколько человек обернулись в их сторону.
Брэд покраснел.
— Послушай, Лори, — тихо проговорил он. — Отдай уже этот чертов салют.
Но Лори была непреклонна:
— Это же бред. Ты и сам понимаешь, что это бред.
Брэд слегка поежился, снова оглянулся и сказал:
— Ну ладно, не отдавай, иди так. Никто вроде не смотрит.
Но в ту же минуту Лори поняла, что не хочет идти на трибуны. У нее не было никакого желания куда-то пробираться, чтобы присоединиться к «Волне». Вся эта затея превратилась в полное безумие. Даже некоторым членам «Волны», таким как Брэд, это было ясно.
— Брэд, — обратилась к нему Лори, — почему ты это делаешь, если понимаешь, что это чушь? Зачем ты участвуешь в этом?
— Послушай, Лори, я не могу сейчас об этом говорить, — сказал Брэд. — Игра начинается, я должен запустить людей на трибуны. У меня много дел.
— Ты боишься? — спросила Лори. — Ты боишься того, что сделают другие члены «Волны», если ты не будешь с ними заодно?
Брэд открыл рот, но несколько секунд не говорил ни слова.
— Я никого не боюсь, Лори, — произнес он наконец. — А ты лучше заткнись. Очень многие заметили, что тебя не было вчера на собрании.
— И что? Что с того? — недоумевала Лори.
— Я ничего тебе не говорю, просто имей в виду, — сказал Брэд.
Лори была потрясена. Она хотела выяснить, что же он хотел этим сказать, но на поле уже вовсю шла игра. Брэд отвернулся, и ее слова утонули в реве толпы.
В воскресенье Лори и несколько корреспондентов «Листка» устроили в гостиной Сондерсов редколлегию, на которой собирали спецвыпуск газеты, почти полностью посвященный «Волне». Нескольких журналистов не было, и когда Лори спросила почему, ответ последовал не сразу. Наконец Карл сказал:
— У меня возникло ощущение, что некоторые наши товарищи предпочли не навлекать на себя гнев «Волны».
Лори окинула взглядом своих коллег, кивавших в знак согласия со словами Карла.
— Скользкие, бесхребетные амебы! — завопил Алекс, вскакивая и поднимая над головой кулак. — Клянусь бороться с «Волной» до конца! Свобода — или прыщи!
В ответ на недоумевающие взгляды он пояснил:
— Мне показалось, что прыщи страшнее смерти.
— Сел бы ты, Алекс, — сказал ему кто-то.
Алекс сел, и ребята продолжили собирать газету. Но Лори чувствовала, как остро они ощущают отсутствие тех, кто не пришел.
В спецвыпуск «Листка» вошли история анонимного автора и репортаж Карла о десятикласснике, которого побили.
Оказалось, что он не сильно пострадал: его слегка потрепала парочка отморозков. Было даже не совсем ясно, «Волна» стала тому причиной или просто поводом прицепиться к нему. Как бы там ни было, один из отморозков обозвал мальчика жидом пархатым. Родители мальчика сообщили Карлу, что не пустят его в школу и собираются в понедельник утром посетить директора.
Были и другие интервью с обеспокоенными родителями и учителями. Но самым ярким материалом стала колонка редактора, на которую Лори потратила большую часть субботы. Она обличала «Волну» как опасное, бездумное начинание, которое подавляет свободу слова и мысли и выступает против основ демократической Америки. Лори указывала на то, что «Волна» уже начала приносить больше вреда, чем пользы (что бы там ни говорили, «Гладиаторы» Гордона проиграли Кларкстону со счетом 42:6) и предупреждала, что последствия будут еще страшнее, если ее не остановить.
Карл и Алекс обещали сдать номер в печать с самого утра. К обеду тираж будет готов.
Прежде чем газета увидит свет, Лори должна была сделать одну вещь: найти с утра в понедельник Эми и все ей объяснить. Она все еще надеялась: как только Эми прочтет ее колонку, она поймет, что такое «Волна» на самом деле, и изменит свое мнение о ней. Лори хотела предупредить подругу, чтобы та успела выйти из «Волны» на случай, если начнутся неприятности.
Она нашла Эми в школьной библиотеке и протянула ей статью. По мере того, как Эми читала, глаза ее округлялись. Наконец она подняла взгляд на Лори.
