— она развернулась и пошла в строй. Кроме белого, как мел лица ничто не выдавало в ней, какую страшную весть она только что узнала от Сталина. А ведь чувствовала! Еще тогда, в Белостоке, когда садилась в машину чувствовала, что отца больше не увидит. Что ж, у нее появился еще один повод для мести! Вдруг по душе пронесся теплый лучик — девушка поймала на себе обеспокоенный взгляд Исы Харуева.
— Курсанта Волкову Елену Владимировну.
Ленка шагала к Сталину, как в бой, сверкая глазами и печатая шаг. Все о чем она мечтала, сейчас исполняется. Она в армии и ей сейчас будут вручать самый настоящий орден! Как у отца!
— А ты выросла. Настоящая красавица стала, — улыбнулся ей Сталин, показывая, что запомнил дочку своего бывшего телохранителя, — Отец будет тобой гордиться.
— Спасибо, товарищ Сталин, — смутилась девушка. — Служу Советскому Союзу! Ленка вернулась в строй. На душе было светло и радостно. А как удивится папа, увидев у нее на груди орден Красного Знамени! С лица девушки не сходила улыбка. В своем счастье она не замечала, как кусает губы стоящая рядом Ида, как морщится, переступая отбитыми ногами Настя. Наконец дошла очередь и до Медка.
— Курсанта Федоренко Анастасию Владимировну.
Настя шла, красная от своей беспомощности, переваливаясь на больных ногах. Ей было жутко стыдно, что она не может так же лихо, чеканя шаг, как другие, подойти к товарищу Сталину и вскинуть в воинском приветствии руку к шапке. А от взгляда Иосифа Виссарионовича у нее и вовсе сердце ушло в пятки.
— Так вот ты какая, Медок, — рассмеялся Сталин, — одним криком своим немцев разогнала, а тут робеешь. Выше нос, курсант! — Настя еще больше смутилась, глядя испуганными, широко открытыми голубыми глазищами на Верховного Главнокомандующего. С перепугу она попыталась взять коробочку с орденом загипсованной рукой, опомнившись, ойкнула, поменяла руку и буквально выхватила у Сталина из рук орден, чем вызвала уже откровенный хохот Сталина и окружающих его командиров, включая Берию и Мехлиса. — Вот это правильно! Это по-нашему!
— Простите, товарищ Сталин, — робко пропищала Настя, — я нечаянно.
— Ничего, — перестал смеяться Верховный, — экая ты маленькая. Страшно было в бою?
Медок сначала закивала головой, а потом отрицательно мотнула:
— Страшно сначала. Очень. А потом, когда работаешь не страшно.
— Значит, работаешь, — повторил за ней Сталин, с удивлением глядя на эту красивую, миниатюрную бывшую школьницу, которая о бое говорит, как об обычной работе и при этом жутко боится и стесняется награждения. — Спасибо тебе, дочка, — неожиданно даже для самого себя вдруг сказал Сталин, — спасибо за работу.
— Не за что, товарищ Сталин. Служу Советскому Союзу! — спохватилась Настя. Развернувшись, пошла в строй. А ноги-то не так уж и болят. Прошли. Наверное, от волнения.
Наконец-то закончилась официальная часть, хоть и приятная, но очень выматывающая. Красное Знамя получили еще Никифоров, Лидочка и Тихонов со своими бойцами. Коротков, Рачкевич, Байкалов и еще с десяток сержантов и командиров получили ордена Красной Звезды. Были еще награжденные медалями, но Иосиф Виссарионович, извинившись, сказал, что медали отличившимся вручит командир корпуса завтра. Но список награжденных медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», тем не менее, был зачитан перед строем.
После чего личный состав был отпущен праздновать, щеголяя новыми наградами. Торжественный обед и танцы. И что в них такого, что парни и девушки готовы кружиться под музыку хоть каждый вечер? Сашка не понимал этого. Может быть потому что не умел танцевать?
Максимов и Кушнир закрылись в кабинете у Начальника училища с двумя генералами, приехавшими со Сталиным. Причем один из них, генерал-лейтенант с вытянутым породистым лицом почему-то был Сашке смутно знаком, но где и когда они могли встретиться парень так и не вспомнил. В конце концов, решил, что, скорее всего, видел генерала в Кремле и выкинул приезжих из головы. Мало ли что им надо от Ивана Андреевича. А у него и своих забот полно.
Как и ожидалось, Сталин захотел посмотреть на вертолеты. До аэродрома пошли пешком. Иосиф Виссарионович шел не спеша, мягко, по-кошачьи ступая на тщательно выметенные дорожки. Стаину пришлось идти рядом, отвечая на вопросы Верховного о фронте. Как себя показали девушки, как курсанты, как Сашка видит дальнейшие возможности использования вертолетов на фронте и в тылу, как у парня сложились отношения с командованием — Жуковым, Мерецковым, Рокоссовским, Журавлевым. Отговориться общими фразами не получалось, сразу же следовали уточняющие вопросы. Сталина интересовали любые мелочи.
К огромному Сашкиному облегчению подошли к аэродрому, где их уже ждал Михаил Леонтьевич со своими инженерами. Вертолеты стояли наготове, выкаченные из ангара — один Ми-24 и один Ми-2, тот самый, что проходил испытания на фронте. Иосиф Виссарионович тепло поздоровался с Милем и переключился с расспросами на него. Они обошли сначала одну машину, затем другую, о чем-то тихо переговариваясь. Неожиданно Сталин спросил:
— А где подбитый вертолет?
Михаил Леонтьевич махнул рукой в сторону цехов.
— В ангаре, товарищ Сталин.
— Покажите! — резко, как выстрелил, приказал Верховный. Пришлось идти в цех. Вертолет стоял со снятыми лопастями посредине ангара, сегодня с ним никто не работал, людей не хватало, да и не к спеху было восстановление. Собственно и восстанавливать особо нечего. Осколок зенитного снаряда перебил топливопровод, вот двигатели и остановились. Будь в распоряжении Стаина на фронте ПАРМ[i] с грамотным подготовленным личным составом, не пришлось бы вытаскивать вертолет танком и эвакуировать железной дорогой. Сам бы долетел, после небольшого ремонта.
Сталин обошел вокруг машины с интересом, внимательно разглядывая пробоины от пуль и осколков:
— Александр, — подозвал он Стаина. Сашка тут же шагнул к Верховному. — Где твое место?
— Вот, — товарищ Сталин, — парень рукой показал на свою кабину.
— А это значит кабина знаменитой курсанта Федоренко? — Иосиф Виссарионович улыбнулся, вспомнив напуганную девчушку, прославившуюся на всю страну своим девичьим визгом в эфире во время боя, и подошел ближе к кабине летчика-оператора. Улыбка сползла с лица Верховного, когда он увидел сколы от пуль на бронестекле кабины. — Работа значит, — пробормотал он только ему одному понятную фразу. — Пойдемте, посмотрим полеты и я поеду. У товарища Сталина сегодня еще очень много работы.
— А как же обед, товарищ Сталин? — делано возмутился Сашка.
— Товарищ Стаин, Вы считаете, что товарищ Сталин недоедает? Что товарища Сталина плохо кормят в Кремле? — усмехнулся Верховный.
— Нет, товарищ Сталин, я так не считаю. Просто люди готовились.
— Вы извинитесь за меня перед людьми. Я и так задержался у вас, — и добавил так,
