кого.
Ещё немного, и вряд ли Теодора кто-то сможет победить. Из него просто куют идеальную шпагу. Филигранную. Аристократичную.
Но мальчику казалось… что этого мало.
— Тренер… — он тяжело вздохнул и откинул бутылку, — Давайте ещё.
— Что⁈ — тренер по боксу удивился, — Но вы и так уже час занимаетесь, господин!
— Давайте ещё половину.
Теодор знал, против кого идёт. Для чего всё это.
Нельзя останавливаться.
Михаэль будет уничтожен. На глазах у всех. Только теперь Теодор не полезет на рожон, а подготовится основательно. Этот урок он усвоил.
* * *
Тренер нас оглядывал.
— Откуда узнал о нас? — нахмурился он.
— От плабабушки.
— Как зовут?
— Василиса…
Он взглянул на мать. А потом на меня. И… хмыкнул.
— А я-то думаю, чё за дежавю, — покачал он головой, — Ну пойдём. Вряд ли больше дня продержишься, — он снова развернулся.
Я пошёл, но… мама меня не отпустила, всё ещё прижимая к себе. Я нахмурился и поднял на неё голову.
— Миша, я… не хочу, чтобы ты тут занимался. В этом дворе, в этой секции, — пробормотала она с тревогой в голосе.
Я посмотрел в её перепуганные глаза. Наверное, я выгляжу отвратно. Одной половиной упал на грязный асфальт, другая наверняка опухла. Видеть это на собственном сыне, на собственном двухлетнем малыше — наверное невероятно страшно.
Но мам…
Твоему сыну пора взрослеть. Я не смогу вечно держать тебя за ручку. Приходит время, когда эту ручку нужно защищать.
Мы оба это понимаем, не так ли?
— М-Мишенька, ты же ранен! Тебе надо в больницу!
— Не надо. Это выглядит стлашнее, чем на самом деле, — я сжимаю её руку, — Всё холошо, мам. Ты же знаешь, что сказал Альбелт ещё давно пло меня. Я же не плосто лебёнок.
Пусть мама не знает, что я перерождённый, но про моё раннее пробуждение ей известно ещё с начала. Поэтому моя сила, интеллект и регенерация её не шокируют. Наверняка удивляют, да, но не шокируют.
— Если тебе не понравится, мы сразу уйдём!
Я кивнул. И мама, понимая ситуацию… сама отпустила мою руку.
Вау. Вот этого я не ожидал. Я что, правда только что повзрослел в её глазах? До этого она всегда меня держала. А тут отпустила.
Похоже, эта ситуация заставила измениться не только меня.
А ещё я понял одну истину — толпой можно запинать даже перерожденца. Казалось бы, где я, а где людишки! А нет — отвлёкся на двух, пропустил ногой в лицо от третьего. Будь у них желание, они бы оттолкнули мать и запинали меня, пока я не поднялся.
Толпа решает, кто бы что не говорил.
«Это стоит запомнить…», — вспомнил я про садик и деление на группы.
— Тренировка идёт, так что включаемся быстро, — говорил тренер, — Слушаем Афанасия, сегодня он. Твоей комплекции у нас есть пацан, сам его найдёшь. После тренировки подметать зал.
— Подметать⁈ — я вскинул брови, — А разве… этим не занимаются горничные и уборщицы?
Он на меня медленно повернулся.
Понял, пора отвыкать. Не везде аристократы и золотые люди. Зря быканул.
Вообще, само здание было большим. Тут целый холл, несколько коридоров, и несколько спортивных залов! Правда вот всё старое, а ремонт не делали со времён… никогда.
Я оглядывался. Дух такой… знаете…
Я вот фильмы исторические смотрел, и это один в один заброшенная секция какого-нибудь бокса. Подвальная. Даже представить сложно какую историю и чью кровь впитали эти полы. Да тут же целая эпоха!
«Интересно, а дерево с кровью… вкусно грызть?..», — я сглотнул.
А маме вот на всём пути неуютно было. Такая принцесса и няшечка явно не привыкла к таким местам.
Мы приближались к залу. Оттуда слышалась суета. Крики! Хы! Хыэ! Фуц-фуц! А потом… бабах! Что-то взорвалось нахрен!
Заходим.
— Сэр! — по залу бежал какой-то запыхавшийся, почерневший парень в обгоревшей одежде, — Меня чуть не сожгли нахрен!
— И правильно сделали! — гаркнул на него другой взрослый мужик в военной форме.
— Сэр, это потому, что я цыган? Мне сказали: «Получай, цыган!». Это расизм, сэр.
— Это потому, что ты слепошарый дебил, который не увидел искры перед вражеским взрывом! Обратно на арену! Ну и цыган, да. Но это просто факт.
— Но это оскорбление, сэр!
— Это он с любовью. Сказал бы он «грязный, паршивый цыган», то можно было бы обижаться. Назови его бурятом, и будете квиты. Эй, Булат, ты же бурят⁈
— «Так точно, сэр!»
— Ну вот. А ты цыган. Живо обратно!
Облысевший после огня бедолага поблагодарил за жизненный урок и тяжело поплёлся назад.
Зал, ПРОСТО огромный! И людей тут дофигища! И… и воняет ещё! Огнём, жжёными волосами, потом, кровью, песком! Куча людей, куча парней! Даже пара девушек! От них тоже воняет? Да наверняка, девочки же вонючки! Мне так Максим сказал.
— Э-эй, Афанасий! — крикнул наш тренер с порога, — Ты четвёрку дебилов неделю назад привёл?
— Ну да-а! — крикнул он с другого конца зала.
— Скажи, что если ещё раз увижу, как у порога мусорят — заставлю окурки жопой жрать.
А то, что они людей кошмарят, это так, мелочи? И детей бьют, и к девушкам пристают. Это можно, это не останавливать? Про это умолчим?
Хотя с другой стороны, они же за это и ушли без яиц и ног. Хм… школа жизни?
Может и Августу яйцо разбить?..
И вообще… всем?
Мы пошли через зал. На удивление, но на нас почти не обращали внимание. Бедного цыгана заморозили, девчонка забивает парней в партере, и вообще, тренировка кипит.
Мы подошли.
Афанасием был высокий, но худощавый мужик в камуфляжной форме, с седым ёжиком волос.
— Афанасий, прими пиздюка. Я не могу, по делам смотаюсь. Он сам пришёл, сказал хочет тренироваться.
— С мамкой пришёл? — он задрал бровь, — Ну это сильно. И смело. Как его шпана не прибила? У детдомовских же гонор в жопе по поводу родителей.
— Ну… она попыталась, — хмыкнул Тренер, — Один без яйца, второй с гипсом завтра бегать будет, — он кивнул на меня, — Правнук Всеволода. И ведьмы его.
— О-ох, даже так, — как-то по-садистки заулыбался вояка.
Всеволод… мой прадедушка! Я же, кстати, впервые
