месяц травой питаться, — мне в руки сунулась тонкая книжица, почти тетрадка, но с удивительно жесткой обложкой.
Я даже толком осмотреться не успел, заметил лишь ряды стеллажей, упирающихся в потолок, из темного дерева. На полках книг — видимо-невидимо.
Не дав ничего сказать, Гренвир буквально вытолкал меня обратно на короткий лестничный пролет. Дальше последовал ощутимый толчок в спину, недвусмысленно намекающий нахальному постреленку побыстрее проваливать.
Бережно прижимая к груди полученное сокровище, я послушно отправился вниз. Спускаясь, автоматически отметил, что старик не отправился следом, а значит, либо остался в библиотеке, либо поднялся выше, в закрытую от посторонних глаз лабораторию.
Видать кости нужны не для повседневных дел. Для чего-то особенного.
На следующий день первым делом потянулся к полученной вчера книжице. Вечером уже сил не оставалось на ее изучение, аккуратно положил на сундук и моментально заснул. Очень уж поход на древнее кладбище оказалось утомительным.
— Очень надеюсь, что это не какая-нибудь шутка, — проворчал я, перед тем как перелистнуть первую страницу.
Дело в том, что на обложке ничего не было. Прямо совсем. Ни одной надписи, просто коричневая дубленная кожа.
А вот под ней… Что это? Букварь? Мои глаза впились в увиденный текст. Точнее текст, как таковой там отсутствовал напрочь. Зато в изобилии имелись картинки. Напротив каждой — значок.
Ясно. Алфавит. Хмм, у нас вроде тоже использовали нечто подобное для обучения детей начальной грамоте. По крайней мере, до широкого распространения мобильных устройств с их разнообразными приложениями на любой случай жизни.
— Ну, это не должно быть трудно, — самоуверенно подумал я, перед тем как приступить к чтению.
Довольно самонадеянно, надо отметить. Прошло почти три часа, прежде чем у меня получилось прочитать простейшее слово из трех слогов.
К этому времени уже пообедал (сегодня Гренвир расщедрился и оставил половину своей похлебки, кусок колбасы и краюху нормального хлеба), так как никаких заданий не поступало, с комфортом устроился во дворе, притащив вместо сиденья чурбачок от поленницы дров.
Солнышко приятно пригревает, я сытый, довольный, вдоволь выспавшийся, на коленках устроилась полезная книжка — мой потенциальный билет в более счастливое будущее. Красота.
Не скажу, что учеба давалась легко, но и каких-то непроходимых трудностей не возникало. Процесс обучения двигался, разбирать простейшие обрывки текста становилось с каждым разом все проще.
И хотя до чтения влет еще далеко, в принципе прогресс уже на лицо. Уверен, за пару минут смогу разобрать заглавие какой-нибудь книги. Это чтоб не тыкаться наугад, ища нужные тома на обширных полках библиотеки. Книг, там хватало с избытком.
Интересно, сколько займет времени, чтобы прочитать каждую? Что-то подсказывало, что и за пару-тройку лет не справишься. Сколько там? Тысяча? Помещение выглядело забитым под завязку.
— Бум-бум-бум, — ворота вдруг затряслись от гулких ударов.
Кто-то усиленно барабанил в ворота ограды, напрочь игнорируя узкую калитку в них же. Энергично так, створки ходили ходуном, а засов после каждого удара подпрыгивал, едва не вываливаясь из паза.
— Чего надо?! — рявкнул я, раздосадованный прерванным обучением.
Наступила тишина. Кажется, с другой стороны не ожидали такого резкого окрика.
— Эммм… а мастер дома? — наконец раздалось из-за забора.
Мужской бас. Деревенский? Зачем приперся? Из-за вчерашней стычки? Ну погоди, жирный хряк, теперь ты у меня одним покусанным ухом не отделаешься.
— Занят он! — крикнул я, постаравшись придать голосу солидности. — Позже приходи!
И опять пауза. А за ней негромкие шепотки. Их там что, несколько?
— Срочное дело, — прогудели из-за створок ворот. — Поговорить надо. Беда у нас.
Догадываясь, как отреагирует Пауль Гренвир, если без спросу прерву его работу, я позволил себе уточнить:
— Какая беда?
Не хватало еще лишиться ужина из-за нежданных гостей. Может у них там корова не может отелиться, а я голодай?
— Дык разбойники в деревню пожаловали, просим помощи значит, — с деревенской основательностью объяснил неизвестный селянин.
Блин. Похоже все-таки придется помешать старику. Разбойники — это серьезно. Делать нечего.
Ругнувшись вполголоса, я крикнул:
— Сейчас позову! Ждите!
Заботливо отряхнул открытый на середине букварь от соринок, аккуратно закрыл и лишь после этого направился в башню.
Глава 6
Глава 6.
— … три десятка куриц, двенадцать овец, восемь гусей, хлеба вдоволь, тридцать кувшинов с добрым вином… — перечисление длилось уже довольно долго, лицо старосты мрачнело с каждой указанной вещью.
Ройс глядел на кряжистого мужика с высоты седла, на его лице гуляла глумливая улыбка. Он видел, что несмотря на злость, крестьянин думал не о сопротивлении, а о том, как собрать требуемое, постаравшись полегче отделаться.
Овцы будут худые, курицы самые заморенные, вино кислым, а хлеб черствым. О прочем и говорить не надо. Постараются подсунуть самое худшее.
— … и трех девок пригожих, не старше семнадцати зим, — самое сладкое Ройс оставил напоследок.
Сказал и впился колючим взглядом в покорно стоящего крестьянина, пытаясь понять, не настал ли момент, когда желание избежать неприятностей перевесит все прочее.
Тупой мужлан мог и взбрыкнуть, отказаться отдавать соплеменников добровольно.
На мгновение глаза ковырятеля земли вспыхнули злостью, всаднику показалось, что тот не выдержит и все-таки пойдет наперекор здравому смыслу, рискуя пожертвовать всей деревней.
Но это длилось лишь миг. В следующую секунду голова старосты покорно склонилась. Принимал условия, соглашаясь отдать трех молодух.
Конечно, скорее всего это будут дочери или жены каких-нибудь отщепенцев, кого сами местные недолюбливали. И вряд ли стоило ждать миловидных красавиц. Но для развлечения в дороге пойдет. А в конце пути девок продадут в одном из портов, надо же оплатить билеты на корабль. Даже за изрядно потасканных баб можно получить пригоршню звонких монет.
— Время вам, — Ройс поднял голову к небу. — Как только солнце перейдет зенит на пять пальцев.
Долго задерживаться не стоит. Как раз, перекусить и чутка отдохнуть.
— И не вздумайте бежать, — воин свесился с седла, его губы растянулись в кровожадной усмешке. — Все дома сожжем, — помолчал и зло пообещал: — И на поля пустим красного петуха.
Очень серьезная угроза для поселения. Не будет урожая, до следующего лета многие не доживут. Сдохнут от голода.
А еще есть живность, запасы и просто добро. Как и сами дома. Наступят холода, негде будет укрыться. Поставить новые избы не успеют. Останется рыть землянки. Только они не спасут от особенно лютых морозов. В условиях голода и холода, первыми вымрут дети, за ними женщины и следующую весну будет встречать уже половина деревни. При самых лучших раскладах.
Староста, лобастый мужик с кустистыми бровями, не дурак. Глядел исподлобья, понимая на какую судьбу обрекут его земляков пришлые, если вдруг вздумают осуществить озвученную угрозу.
Не станут бежать, — понял Ройс. Бросать дома, скрываться в лесах… не станут.
— Вот и правильно, — прочитав покорность во взгляде крестьянина, всадник снова выпрямился в седле.
Сжимавшая поводья рука
