– А женщины не в счет? – спросила Мира.
– Почему не в счет? – удивился я.
– Ты сказал: Роман… нам с тобой… Вот я и спрашиваю: женщины не в счет?
– Еще как в счет! – Я засмеялся, но смех вышел каким-то странным. – Мы должны вместе решить, кто за что будет отвечать.
Тут я понял, что на самом деле все, что ни говорю, я стараюсь сделать понятным и приемлемым для Миры, но получается с точностью до наоборот.
– А дальше? – спросила Мира.
– Что – дальше?
– Ты сказал, что Рома прав. Значит, ты уже знаешь, что случилось с городом, и какими должны быть наши планы.
– Нет, – сказал я. – Пока не знаю.
Мира красноречиво промолчала.
Все изменилось. Утром я был хозяином Москвы, а теперь у меня у самого есть повелительница и судья, которой я не нравлюсь. Она младше меня всего на несколько лет, но мне кажется, что мы из разных эпох. Нас разделяют толщи времен и культур. Между нами пласты, они состоят из вариаций человеческого поведения. Преодолеть их можно только, предварительно постигнув суть психологических архетипов тех неисчислимых видоизменений, которые отличают нас друг от друга.
Мы идем по мертвому городу к машине, которую я бросил на перекрестке. Мира меня ни о чем не спрашивает. Не потому, что доверяет мне, а потому что у нее всегда есть выбор.
Чем больше она меня ненавидит, тем сильней я ее люблю.
Почему-то я ожидал, что Мире машина не понравится. Но она охотно села на заднее сидение и даже спросила:
– Где устроился?
– Где-то в районе Марьино или Капотне, – угрюмо отозвался я, заводя мотор, и зачем-то добавил: – Как ты и предлагала.
– Удобная квартира?
– Двухэтажный дом, – сказал я. – Вернее, ресторан.
– Ух, ты! Как романтично.
Мы ехали молча до того места, где стояла «тойота». Только здесь я вспомнил, что она двухместная.
Я вышел из машины, марку которой так и не смог определить, и на мое место сел Шишига.
– Держись поближе, – сказал я ему негромко. – Со вчерашнего вечера реальность ведет себя необычно и иногда показывает фокусы.
Шишига кивнул, а я направился к пикапу.
Через двадцать минут мы были на месте.
Оставив машины на площадке, мы зашли в «Поплавок». После небольшой экскурсии, в ходе которой решили, что Мира спит наверху, а мы с Шишигой в зале, я вышел на улицу, почистил одежду и занялся разведением костра. Последний раз шашлыки мне доводилось жарить лет восемь назад. Впрочем, мясо я промариновал удачно, и шашлыки вышли на славу.
Шишига помог накрыть на стол, и мы поужинали, после чего Мира почти сразу же ушла спать.
Мы с Романом сидели еще около часа, попивая коньяк. Я рассказывал ему о моем хроновизоре, а он с восторгом меня слушал. Затем мы по очереди стали выдвигать версии о пришельцах – одна несуразнее другой, пока сон не сморил нас.
Принеся из гардероба ворох пальто и курток исчезнувших посетителей, мы устроили себе на столах ложа и, расположившись на них, быстро уснули.
Во сне я увидел себя сидящим на полу в квартире Миры перед входом в ее комнату. У меня в руках мел. Я рисую на паркете какие-то знаки.
– Чего ты хочешь? – доносится из комнаты голос Федора.
Теперь понятно, зачем все это: я вызываю его дух.
– Федор, – говорю, – а давно вы с Мирой расстались?
– Тебе-то зачем?
– Да так. Просто интересно.
Приходит мысль: чтобы он ответил, надо нарисовать двоеточие.
Рисую.
– Мы с ней характерами не сошлись, – неожиданно плаксивым голосом отвечает Федор. – Ей другой нужен.
– Какой? – вырывается у меня.
В ответ раздается смех.
Опять рисую двоеточие.
– Ты хитрый, – ворчит Федор. Он не хочет говорить, но против моего двоеточия бессилен. – Ладно, будь по-твоему. Отвечу. Ты ей не подходишь.
– Это почему еще?
– Она чемпионка. Тебе ее не догнать.
– Это все?
– Нет. Еще ей не нравится твоя борода.
– Вполне симпатичная бороденка, – удивляюсь я. – Ухоженная.
– Ну, допустим, бороду она тебе еще простила бы. А вот ум твой вряд ли.
– Ну, уж не думал, что с умом может быть проблема, – говорю я и вижу, что на кровати лежит Шишига.
– Ты считаешь, что все можешь продумать, – поясняет он все еще голосом Федора, – а ведь жизнь показывает, что на самом деле миром управляет случайность.
– Да не может она ничего показывать, – возражаю я. – Вокруг – мертвая материя, да и та скоро превратится в манную крупу.
– А вот это неправда! – неожиданно громыхает Шишига-Федор. – Материя жива. Но умом-то ты этого никогда не поймешь.
– Да уж. Куда мне?
– Хотите, чтобы Мира вас полюбила? – вдруг спрашивает Шишига уже своим голосом, резко садясь на кровати.
– Хочу, – говорю я и на всякий случай рисую двоеточие.
– Тогда либо меньше говорите, либо будьте более благоразумным. Одно из двух.
– Разве я так много болтаю?
Я в недоумении.
– Да вы настоящий говорун!
– Ладно, с этим я еще могу согласиться. Но вот насчет дефицита благоразумности готов поспорить. Посмотри: я избавился от всего лишнего. Разве это не благоразумно? У меня даже квартиры нет. Я отдал все, что имел и вот свободен.
– Что? – На лице Шишиги появляется разочарование. – Так вы нищий? А как же насчет подарить каждому по несколько тачек?
Я припоминаю, что действительно такое говорил, и не возьму в толк, как мог дать подобное обещание. Стало быть, я и впрямь болтун!
Тут на стене, позади Шишиги, я замечаю бледное пятно, оно начинает медленно расширяться.
– Берегись! – кричу. – Пятно!
Но Шишига, ухмыляясь, грозит мне пальцем.
– Снова хотите обмануть? Не выйдет.
По стене бегут песчаные потоки, комната наполняется шуршанием, в воздухе поднимается пыль, а Шишига все ухмыляется и грозит мне пальцем.
В ужасе просыпаюсь.
Я включил фонарик. Шишиги рядом не было. Надев куртку, я вышел на улицу.
Роман, повесив светильник на стену, возился с генератором, который стоял у самого входа.
– Как ты его из машины выволок-то? – спросил я. – В нем килограмм сто пятьдесят.
– При помощи досок и рычагов, – улыбаясь, сказал Шишига.
Находясь еще под впечатлением сна, я осветил стену «Поплавка», но ничего необычного не заметил.
– А я думал с утра этим заняться, – сказал я.
– Утром, если хотите, доделайте то, что я не успею, – сказал Шишига. – Мне ведь нельзя будет на улицу выйти. А электричество нам всем нужно прямо сейчас. Как и вода.
– Согласен. Вполне цивилизованная точка зрения.
– Да, – кивнул Шишига. – Не люблю дискомфорт.
– Слушай, Роман, – сказал я. – А тебе нужны какие-нибудь лекарства от твоей аллергии?
– Только если случайно на свет нарвусь. Но за два года такое случалось всего раз.
– Понятно. – Я подошел ближе, просмотрел на его работу. От генератора параллельными зигзагами тянулись два провода, уходили в отверстия, просверленные в дверной коробке. – А ты – мастер.
– Я ночью не привык спать, – сказал Шишига. – Малость задремал, проснулся, чувствую: охота поработать. Думаю, пока желание не прошло – надо что-нибудь полезное сотворить. Ну, вот и принялся за электростанцию. Хорошо, что вы «хонду» взяли. Качественная техника. А вы-то чего не спите?
Мне нравилась его манера быть всегда таким дружелюбным. В этом отношении он был полной противоположностью сестре.
– Сон кошмарный увидел, – ответил я. – За день слишком много впечатлений. До того, как вы с Мирой снова вернулись, пришлось побывать в роли последнего землянина, мародера, тракториста…
– Ага, понимаю, – сказал Шишига.
– Вам тоже несладко пришлось, – заметил я. – Просидеть с ночи до следующего вечера замурованным, без воды и пищи, без всякой надежды на выживание… Я тоже прекрасно понимаю настроение твоей сестры.
Мы немного помолчали.
– Завтра с утра привезу бензин, – сказал я. – Запустим электростанцию – и начнем жить, как люди.
Оставив его одного, я вернулся к своему ложу и снова улегся. Надо бы здесь все переоборудовать, привезти нормальные кровати, мебель какую-нибудь. После того, как обеспечим водоснабжение и тепло, можно будет спать в постелях.
С этими мыслями я уснул.
Когда я проснулся, мои часы показывали пол-одиннадцатого. Сев на столе, я увидел, что Шишига спит, накрывшись пальто.
Я направился на улицу. Не мешало бы подумать о том, как оборудовать уличный туалет. Создание работающей канализации – дело трудоемкое, но выполнимое, однако, планировать его пока не стоит: будущее слишком туманно. Чутье подсказывало мне, что «Поплавок» – наше временное пристанище. Его главным плюсом было обособленное положение. Вполне вероятно, что в Москве много домов с полностью автономным обслуживанием, но, как правило, такие дома располагаются невдалеке от других построек. Естественно, для жилья можно было найти и небольшой загородный особняк, но мне, как исследователю, необходимо было находиться поближе к местам, особенно пострадавшим от катастрофы.
