Промыли, смазали обезболивающей и заживляющей мазью, дал ей парочку таблеток… посидели, поболтали немного — и все, спать. У тебя, кстати, ничего не болит с утра? Хорошо, когда организм молодой. Заживает все как на собаке. Я-то думал, что руку потянул. Если бы не ее мотоциклетный шлем — пришлось бы туго, все-таки твое тело еще не готово к такой скорости. Восприятие у тебя ускоренное, но вот двигаться быстро ты не можешь. Тело отстает. Ударные поверхности не закалены, в ближнем бою туговато было бы… а тут ее шлем. Ты знаешь, что мотоциклетные шлемы — очень прочные? Видел я в сети видео, где такой вот шлем танком переезжают и не могут раздавить. Если со всей дури таким шлемом по человеку ударить — куда бы не попал, будет больно. Так что герой дня — это даже не ты, Бон Хва, а ее мотоциклетный шлем. А вообще — нужно тебя учить правильно в морду давать. Полезное умение, в жизни пригодится.
— Я не собираюсь…
— Да, я понимаю, что ты не собираешься ни с кем драться, но… это как китайцы говорят — «меч может пригодиться человеку один раз в жизни, но носить его с собой следует всю жизнь». И даже если он никогда тебе не пригодится — единоборства и умение противостоять другому человеку в прямом конфликте — важно. Это дает тебе уверенность в своих силах. А уверенность и здоровая агрессия — почти равнозначно амбициям, малыш. Если ты хочешь чего-то добиться в этой жизни — рано или поздно тебе придется за это драться. Может не физически, может не кулаками, но конфликт интересов — неизбежен. Привыкай.
— Ну… если с этой стороны.
— Да, именно. Так что начиная с завтрашнего дня — будем тренироваться. А сегодня у нас встреча с Пак Су А… нужно будет подготовиться. Лучше будет, если я напишу все на бумаге, пусть почитает дома, подумает. — снова зевок: — так что дай уже мне поспать немного, своими делами позанимайся. А я через часок-другой проснусь и подготовлю бумаги. — голос в голове затихает. Бон Хва смотрит на свою футболку. Ху Тао смотрит на него в ответ. В первый раз он думает, что Ху Тао выглядит — безжизненной, плоской, не настоящей… какой-то блеклой. А тело Чон Джа, ее лицо… пусть и с синяками — но настоящее. Живое. Пахнет свежестью и сладостью… он снова подносит футболку к лицу и вдыхает ее запах. Настоящая женщина… оказывается они пахнут вот так.
— Ого! — раздается голос, и он поспешно — прячет футболку за спину и краснеет. Она видела!
Глава 8
— Не вертись. — говорит ему Старший: — чем меньше ты совершаешь движений — тем лучше. Когда человек все время что-то делает, дергается, оглядываешься, чешется — вот как ты сейчас, одним словом — суетиться — это выглядит подозрительно. И в целом не внушает доверия. Уверенность в себе — это расправленные плечи и неторопливые движения. Даже мимика немного замедленная. И… когда улыбаешься — не склоняйся вперед в поклоне. Это выглядит так, словно ты заискиваешь, понимаешь? Ты — уверен в себе и спокоен. Если будешь суетиться, дергаться, потирать потные ладошки и заискивающе заглядывать в глаза, то тебя невербально сразу же за мошенника примут. А ситуация тут такая, что Су А у нас в отчаянии… самое то для мошенников появится. Знаешь, чего стараются избегать настоящие мошенники? Выглядеть как мошенники.
— Она подумала, что я — извращенец! — выпаливает Бон Хва: — вот серьезно! Она видела, как я футболку нюхал! Стыд-то какой!
— О боже, малыш, да всем насрать! — говорит Старший и по его тону Бон Хва может сказать, что тот сейчас — глаза закатил вверх и головой покачал.
— Вот я дурак! Она теперь будет думать, что я — совсем больной! Стыдно-то как… и она же меня не выслушала… ты видел, как она на меня посмотрела потом? С презрением! Как на чумного! Как будто я — отвратительный земляной червь! И… деньги от нее на счет почти сразу пришли! Это явный знак того, что она со мной больше не желает общаться!
— И за какие такие грехи прошлой жизни мне было дано такое наказание? — вздыхает в голове Старший: — можешь не отвечать, малыш, это был риторический вопрос. Вот что я тебе скажу, мой многоуважаемый юный друг. Никто на тебя с презрением не смотрел, а вместе с деньгами она написала сообщение, которое трудно истолковать двояко. Поблагодарила и сказала, что перезвонит как-нибудь.
— Так всегда говорят, когда не хотят общаться! Никогда она мне не позвонит!
— Да и черт с ним. С ней то есть. Тебе-то что? До вчерашнего дня ты ее и знать не знал.
— Но! Чон Джа… и ты — вы же наедине были! А ты ей — синяки обрабатывал! По всему телу! Это же что-то да значит! И сейчас она будет знать, что синяки ей обрабатывал извращенец!
— Вот что, малыш. У нас не так много времени до прихода Су А, поэтому давай я тебе притчу расскажу, а ты заткнешься и послушаешь, хорошо? Давным-давно…
— Это обязательно?
— Что?
— Начинать с «давным-давно»? Ты бы еще «в тридесятом царстве, в тридевятом государстве» начал…
— Слушай, малыш, заткнись, а? Слушай что тебе старшие говорят.
— Но ты сам сказал, что у нас не так много времени!
— А если ты будешь меня перебивать, то есть останется еще меньше! — повышает голос Старший: — так что нечего меня перебивать! Заткнись и слушай.
— Э… хорошо. — говорит Бон Хва: — я молчу.
— Вот что ты за человек… ей богу. Порой кажется, что тебя матушка хорошо воспитала, а порой как банный лист… не отлепишь. Все? Высказал свою точку зрения? Слушай — давным-давно… хотя, может и недавно. Временной отрезок я точно не устанавливал. Время — вообще относительная штуковина, понимаешь, малыш? Так что вместо «давным-давно» можно использовать словесную конструкцию «в неопределенный промежуток времени».
— Старший! Сейчас ты точно надо мной издеваешься! — пыхтит Бон Хва и оглядывается. Встречу с Пак Су А они назначили в людном месте, в кафе, он сидит в углу, так, чтобы было видно вход. И сейчас он сидел за столом, над чашкой кофе. Шесть тысяч вон за чашку! Нужно было выбрать
