сделать без перенапряжения и с учётом буксирования прицепа два перегона по четыре часа со средней скоростью тридцать километров в час, с часовым перерывом для отдыха шофёра. Двести сорок километров. Если же есть сменный шофёр и имеется возможность дать ему отдых в дороге, то сменяя бойца за рулём каждые два часа за сутки можно без героических превозмоганий проехать и триста километров. А на следующий день – повторить, и ещё раз, и ещё.
– Мне, как кавалеристу, в этом смысле проще – в полку всё на конной тяге, в том числе и для унификации. Наши, кавалерийские, Уставы переписывать нужды нет.
– Ой, ли? А тыловое снабжение? Возить припасы грузовиками и подводами – какая будет разница в суточной норме расхода тех же боеприпасов с учётом тоннажа подвоза?
В общем, мы ещё минут десять-пятнадцать поспорили в своё удовольствие о балансе традиций, опыта и новаций, после чего я извинился и отправился спать. И сразу понял, что изолированное спальное место – это огромное благо! Пусть в спальном закутке места по ширине было столько, что лучше было сначала открыть дверь, а потом вставать с кровати (точнее, такой же полки, как в купе второго класса), иначе было слишком тесно. Но зато можно было лечь, закрыть дверь, погасить ночник и спать, не обращая внимания на то, что там делает сосед по купе – если, конечно, он буянить не начнёт.
В Минске майор из принципа не захотел идти до гостиницы пешком, мол, не положено, одна рука всегда должна быт свободна, и остался искать извозчика. Оно и к лучшему – смогу спокойно, без свидетеля за спиной, снять тот самый «неприличный» полулюкс за пятнадцать рублей. Так и сделал, предупредив заодно работников на входе, что второй жилец, по фамилии Старокомельский, прибудет примерно через два часа, чтобы его сразу направили в наш номер.
Смысла расстилать постель и ложиться не было никакого – меньше двух часов до приезда моего воеводы, а до того надо ещё как минимум привести в порядок парадную форму, точнее, проверить – не помялось ли что, или того хуже и принять душ после дороги и перед визитом к генералу. Оставшееся после душа время посвятил занятиям. Не Уставом единым, так сказать – я сегодня, кроме военной подготовки, пропускаю ещё и факультатив по, так сказать, «макроведению». Пусть у меня уже «автомат» по зачёту в кармане, но к изготовлению мультипликатора этот факт сам по себе меня ни на минуту не приближает. Занялся теорией, а потом ещё и издевательствами над одним из пространственных макров. И увлёкся так, что когда Старокомельский постучал в дверь, не сразу понял, что происходит.
За час мы просмотрели подготовленные наградные документы: я читал, Иван Антонович комментировал. Время от времени мы сверялись со Статутами наград или спорили, но, как правило, приходили к согласию. За исключением одной позиции – я вычеркнул себя из списков, поскольку на поле боя я и не присутствовал, и не командовал, и план боя не прорабатывал. Так при чём тут я к этому награждению?! Иван Антонович был этим недоволен, но деваться ему было некуда. Ещё усомнились, что Маше подпишут награду «с мечами» – всё же она непосредственно в бою не участвовала, могут мечи и срезать, но в любом случае – награду она заслужила, в этом сомнений не было вообще ни у кого причастного.
После того, как разобрались со списками на награждение, осталось полчаса до выхода. Иван Антонович привёз целую пачку документов на подпись, но это я отложил на потом. Зато пришла мысль сходить на вокзал, сдать «лишние» вещи в камеру хранения.
– Зачем это, Юрий Викентьевич?! Не проще оставить в номере?
– У держателей гостиниц свой счёт времени, у них сутки заканчиваются и начинаются в полдень. Так что суточная аренда номера закончится сегодня в двенадцать дня. Если успеем вернуться из штаба к этому времени – одно, если нет – придётся оплачивать следующие сутки.
– Вот же! Я, если честно, в основном в гарнизонных гостиницах останавливался, там всё проще: предъявляешь предписание и заселяешься на всё время командировки. А в обычных разве что ночевал, там вопросов не возникало, я и просил номер «на ночь».
– А брали с вас всё равно за сутки. И если кто-то съезжает скажем, в четыре или пять пополудни – мало ли, расписание поездов такое, а другой заселяется в семь вечера на ночь – то они одни сутки в одном номере продают дважды. Я бы и сам не знал, если бы однажды не заселился в десять утра, заплатив за сутки, а через два часа ко мне пришли сказать, что моё время закончилось.
– Вот же гады! И не предупредили даже?
– Нет. Заявили, что правило, мол, общепринятое и общеизвестное, и если я хочу за эти два часа заплатить отдельно – то это мой право.
– И всё-таки это жульничеством попахивает.
– Полностью согласен.
За разговором мы успели собраться и спуститься вниз. На сей раз тащить всё на себе не хотелось, чтобы не пропотеть и не помять форму в первую очередь, да и крайней нужды не было, извозчиков на улицах хватало. Так что взяли одного из стоявших у гостиницы «лихачей», хоть я и знал, что у них цена будет выше, чем у остановленного на улице в квартале от крыльца, но как по мне, то этот двугривенный, да даже если полтинник, того не стоил, чтобы суету наводить. Наняли по уговору «сперва на вокзал, потом в штаб, оплата в конце поездки», чтоб не сбежал, прокатив нас едва на триста – четыреста метров.
Поскольку лихач оказался быстрее конки и ждать его не пришлось, а на дорогу закладывался с запасом, то приехали к штабу сильно загодя, сразу после девяти утра. Поскольку сидеть в приёмной невесть сколько не хотелось, а от лишнего груза избавились – решили погулять по тротуару. Заодно речь зашла и про вооружение дружины. Я пожаловался Ивану Антоновичу на неудачу в своих поисках:
– Не получается нормальную пулю для крепостного ружья в двести пятьдесят граммов втиснуть! Или какая-то, простите, порнография получается, или вот это.
Я достал из портфеля «пулю» со стабилизатором и распорным колпачком в тыльной части.
– Красиво. Надо, конечно, ещё испытать, но ведь получилось же?
– Да, но она весит триста семьдесят пять граммов. И мне немного не нравится, что оболочка
