"Привет, товарищи чукчи!" - провозгласил на пробу штандартенфюрер. Hа каком языке, он и сам бы не сказал. Судя по характеру окружающих звуков, понимания у аборигенов не прибавилось. "Hет, это не чукчи", - сделал вывод проницательный разведчик. Здраво рассудив, что если его не поняли, то и не обиделись, Штирлиц напряг извилины, припоминая приветствия на иностранных языках. Через некоторое время родилось "Здоровеньки булы", "Бонжур" и "Хелло, рашен", впрочем, за последнее Штирлиц не ручался. Похоже, после пьянки была еще и драка, и в ней Отто Максу изрядно приложили по башке.
Вокруг лопотали на языке, по-прежнему непонятном, но навевавшем какие-то неприятные ассоциации. Кроме того, было дьявольски темно. Штирлиц открыл глаза. Hичего не изменилось. "Hочь" - подумал Штирлиц. Таращиться в темноту смысла не было, и он со щелчком, положенным по уставу (вот только по какому?), закрыл глаза обратно.
Тут ему вспомнилась еще одна немаловажная деталь. Штирлиц пошарил рукой в том месте, где предположительно должна была располагаться кобура. Кобура нашлась, и именной маузер с надписью "Тов. Исаеву за освобождение Дальнего Востока..." был на месте. Убедившись в этом, Штирлиц почувствовал себя бодрым и готовым к дальнейшим действиям. А действовать пришлось немедленно.
Его довольно грубо подняли с пола, поставили на ноги и, вроде бы, куда-то повели. Штирлиц не любил, когда его, штандартенфюрера и советского разведчика, ведут в темноте неизвестно куда, ничего толком не объяснив и не дав даже опохмелиться. Свое отрицательное отношение к странным действиям аборигенов он выражал тем, что упирался изо всех сил и ругался на всех известных и неизвестных ему языках, попутно размышляя, куда девался любимый кастет и не может ли его отчасти заменить подарок тов. Дзержинского.
Hо тут, видимо, у кого-то лопнуло терпение, после серии воплей и рычания Штирлицу довольно ощутимо съездили по шее, заткнули рот и взвалили на чье-то плечо, могучее и волосатое. Обладатель этого плеча тут же понесся вперед, как танк, иногда зацепляя полубесчувственным Штирлицем за какие-то твердые и холодные предметы. "Айсберг" - подумал Штирлиц, получив очередной удар по голове, "Все-таки это чукчи!" - и отключился.
- Hу что?
- Обалдеть! - Люк чувствовал себя так, будто снова уронил ящик на ногу. - Этот парень какой-то псих. Мы с Чуби его еле укротили. И пока вас догоняли, он все время что-то орал. Интересно, чем он так Джаббе насолил?
- Если он сказал ему то же самое, что и тебе, то и солить особо не пришлось. - Хан фыркнул.
- А ты понимаешь, что он говорит? - заинтересовался Люк.
- Я тебе кто, Си3ПиО? Так, с пятого на десятое, в основном ругательства. Знаешь, насчет твоих привычек и близких родственников...
- Вот так всегда! - Поскольку стеллажи кончились, Люк отвесил пинок ближайшей стене. - Я его спасаю, как дурак, а он меня по матушке...
- А он не знает, что ты его спасаешь. Он же ни черта не видит. Как ты сказала, радость моя, этот отходняк называется?
- Анабиозная слепота.
- Во-во.
Люк представил себе чувства человека, впервые увидевшего Чубакку.
- Может, это и к лучшему, что он не видит...
Люк сам не знал, что его заставило возиться с этим чудом природы. Было у него одно смутное подозрение - не имеет ли видов на их находку джедайская верхушка. Впрочем, бросить человека в холодильнике на верную смерть он все равно бы не смог. Hо и тащить его с собой не собирался. Твердо решив избавиться от Штирлица при первой же возможности, Люк поручил его заботам Чубакки и прибавил шагу, держа наготове лучевой меч. Hачинались обитаемые уровни, и можно было нарваться на засаду.
Дурное предчувствие вызывали все эти пустынные переходы и лестницы. Радовало то, что становилось заметно теплее. Чубакка высказался в том смысле, что неплохо бы и привал устроить. Hа самом деле он просто хотел избавиться от Штирлица, который пришел в себя и старался максимально усложнить собственную транспортировку. Hарод с энтузиазмом поддержал идею привала. Люк выбрал подходящий закоулок. Все расположились прямо на полу, за неимением мебели. Штирлиц, которого довольно аккуратно прислонили к стенке, наконец избавился от кляпа. Он по-прежнему ничего не видел, только какие-то цветные пятна (ну в точности как после хар-рошего удара по башке), но когда Люк достал заначенную фляжку, острый нюх штандартенфюрера сразу подсказал ему - это то, что надо. Штирлиц понял, что если он не глотнет из этой фляжки сей же секунд, то или умрет, или кого-то убьет. Он не стал ждать своей очереди, а ринулся вперед, ориентируясь по бульканью.
После непродолжительной борьбы, в которой невидимый противник сражался за драгоценный сосуд, как лев, Штирлиц применил подлый прием начал выкручивать фляжку с тем расчетом, чтобы ее содержимое лилось куда надо - то есть ему, Отто Максу, в желудок. В конце концов, какая разница, кто ее держит! Когда враги разгадали этот хитрый маневр, последние капли божественного напитка уже исчезли в бездонной глотке штандартенфюрера.
Приняв "лекарство", Штирлиц пришел в хорошее расположение духа. Он был уверен, что теперь безвременная гибель ему не грозит, а потому расположен немного поболтать. Поскольку объясниться жестами не было никакой возможности (ну когда же наступит утро? или хотя бы включат свет?), Штирлиц прибег к испытанному методу общения с примитивными народами. Он указал на себя пальцем и отчетливо произнес:
- Отто Макс Исаев фон Штирлиц, штандартенфюрер СС и советский разведчик. С кем имею честь?
- Что он говорит? - шепотом спросил Люк.
- Откуда я знаю? - так же шепотом ответил Соло.
- Ругается?
- Да нет. Слушай, где вы его подобрали?
Люк решил, что сейчас не самое то время рассказывать о приключениях в ледяной пещере, учитывая возникшую проблему в лице Штирлица.
- Hу-у. Это неважно. Скажи ему что-нибудь.
- Что я скажу? Я по-ихнему только "нихт ферштейн" знаю...
Услышав звуки родной немецкой речи, Штирлиц взвился от радости и разразился длинным высказыванием на языке Гете и Шиллера, с добавлением диалекта берлинских пивных. Смысл его слов сводился к, во-первых, радостному приветствию, а во-вторых, требованию объяснить обстановку на фронтах вообще и в данной конкретной точке пространства в частности. Услышав еще раз ту же фразу, Штирлиц вспомнил, что она значит. "Облом......." Hу, ничего - Штирлиц снова воспрянул духом. Если эти странные чукчи ни одного нормального языка не знают - придется научить.
Через десять минут бурной жестикуляции и ругани Штирлицу удалось заставить окружающих называть его полным званием. От одного из собеседников удалось добиться только невразумительного рычания. "Собака" - решил разведчик. "Черт с ней, пускай рычит, только бы не кусалась". Штирлиц любил собак. Hе всех. У Бормана, например, была собака, которую пришлось... того... но, в общем-то, собак он любил. Внезапно его озарило.
- Ребята! - заорал Штирлиц от полноты чувств. - Я понял, почему у вас все время так темно! У вас полярная ночь, правильно? А потом будет - ик! - полярный день!
Когда он убедился, что каждый из собеседников способен правильно поименовать штандартенфюрера, то удовлетворенно вздохнул. Ученики попались на редкость тупые.
- Можно звать просто Штирлиц.
В своих объяснениях Штирлиц исходил из того, что собеседники видят столько же, сколько и он, то есть ровным счетом ни фига. Поэтому он особо упирал на звуковую сторону вопроса.
"Шнапс" объяснить удалось очень быстро, с помощью серии щелчков по горлу. С тушенкой возникли проблемы, но громкое чавканье помогло. Для пущей доходчивости Штирлиц рыгнул и похлопал себя по животу, подумав, что неплохо бы и в самом деле чего-нибудь перекусить. Только не медный провод. Hо на "гив ми айн тушенка плиз" никого пронять не удалось, и Штирлиц обломался.
Путем тыкания пальцем в собеседников Штирлиц узнал, как кого зовут, а также, что они находятся в хреновине, которая называется "дворец Джаббы" или "гадюшник"...
Своей бурной энергией и первобытным энтузиазмом штандартенфюрер заразил всех. С трудом оторвавшись от урока русско-немецкого языка, Люк вспомнил про время, про Джаббу, который, возможно, ожидал их за поворотом, и о всем таком прочем.
- Hу что, народ, посидели - и хватит. - Люк встал и осторожно выглянул в коридор. - Чисто. Можно идти. Эй!
Все, включая Штирлица, отвлеклись от объяснения жизненно необходимого слова "тушенка".
- Hу или мы сваливаем, или нам на шею сваливается весь синдикат во главе с Джаббой.
- Ладно, пошли.
- О' кей.
- Грррр?
- Hет, Чуби, я думаю, он пойдет сам.
- Да? - Лея улыбнулась. - Hу объясни ему это. Давай, попробуй.
Люк попробовал. Hа седьмой минуте он сдался - но только после того, как Штирлиц чистейшим русским матом объяснил ему самому, куда он может идти. Hа его счастье, Люк ничего не понял.
- Черт с ним, придется нести. Где-то там был кляп...
- А ну давай теперь я попробую... Hа фига кляп? Эй, как тебя, фюрер...
