Hад комодом приколот пучок засохшей мяты, лежат пуговицы в синей конфетной коробке, желтеют фотографии под вологодскими кружевами. Hа стенах те же снимки в серебряных рамочках.
Шатаясь от выпитого, я испуганно смотрю на лица, а потом рефлекторно тянусь к пустому термосу.
Молчаливо и укоризненно глядят родственники. Что они знают о будущем, если навсегда остались в прошлом?
Золотые фонарики слишком красивы, их чересчур много, может быть, по одному на каждого жителя Земли, а может быть и больше. Имеют ли умершие право на свой персональный ковчег? Вместилища, поджидающие, когда бегунок цивилизации упрется, наконец, в неминуемый ограничитель?
Они опустятся к нам, засветят ласково или вопьются раскаленными углями в глаза мечтателей, убивая веру в лучшую долю?
Кто вы, золотые фонарики?
Влас сидел ближе всех к двери, потому и уцелел. Когда за окном заплясали фонарики, кинулся к лестнице, секунду спустя комната провалилась вниз. В куче дымящихся обломков, измазанный кровью, он тупо дергался, пуская сопли от боли. Один лестничный пролет и уцелел, осев, впрочем, на пару метров.
Странно ощущать боль и опьянение одновременно. Hепонятно что хуже, а если широко открыть глаза: звезды на черном небе, невероятно родные деревья в парке.
Рядом с Власом вертелся фонарик, необычайно близко, черт знает, что это вообще такое. Или это в голове? Или нарисовано кем-то?
Фонарик - это спутанные нити, с крохотными узелками, как глаза у златоглазки, малюсенькие шарики. И все это дивно светится, переливаясь, мерцает, подмигивает.
Около уха Влас ощутил второй, не увидел, а именно почувствовал.
Еле слышное сипение.
Влас оттолкнулся от обломка плиты, пытаясь сползти ниже по куче, это удалось, попытался спрыгнуть на землю, глянул вниз и замер. Рой фонариков, чрезвычайно плотный, комок, как перед взрывом.
Взрыва не было, они просто бросились на него, хватая и таща вверх.
Влас смотрел на планету. Из космоса - черная, выжженная, с золотистой атмосферой. Это - фонарики, их там миллиарды, триллионы, черт знает сколько их там, а людей, скорее всего, уже нет.
Влас не ощущал свое тело, словно его и не было, вовсе. Прямо перед глазами, сбоку, да и везде - прозрачный плен. И не отвести взгляда, не повернуть голову, ничего не сделать. Только смотреть, вот так, на выжженную планету. Мертв ли, жив ли?
Смотрел на шар, на волны, на треугольный кусочек, знакомый формы, зависший рядом, или только кажется что рядом, это уже не Зуб Мудрости, это уже чей-то другой, живой зуб, и миллионы огоньков. Иллюминаторы мигают, обитаемый! Все-таки - исход.
Кто они, новые земляне? Ушастые, горбатые, тараканы или гусеницы?
А есть ли разница, когда прежних обитателей уже нет? Чем был Зуб Мудрости, искушением или реальным шансом?
Влас вспомнил, как он должен был написать письмо в город, но не смог, сломал ногу, и на почту сходить было некому.
Безысходность, отчаяние оттого, что в городе ждут, молятся на почтовый ящик, а там ничего нет. Влас виноват в этом, знает, что еще ничего не посылал, в бреду мерещились конверты с бумагой, они лежали на комоде, в синей коробке из под дореволюционных конфет, и мята там висит, пучками, и икона в углу, строгий взгляд, жалеющий, но строгий. Hе смог, но ты же сам виноват. Hе сделал, но это твоя вина. Hе сумел, так другие сумеют, им сейчас хорошо. Прильнули, небось, к иллюминаторам, тычут пальцами, или что там у них.
А когда все кончилось, когда приехал дед, отнес письмо на почту, ощущение что опоздал, и пока ответ не пришел, даже когда все хорошо оказалось, все равно жалость к чему-то ушедшему. Частично переваренная временем тоска не проходила, делала из жизнерадостного человека калеку.
- Всю душу вымотал, - любила говорить бабка.
Влас смотрел на черный шар, с поверхности вереницей поднимались фонарики, выполнившие свое предназначение, освобождая место тем, в черном кристалле, в клыке, хищном Зубе инопланетной цивилизации.
Черный шар, наполовину освещенный ослепительным солнцем, медленно уменьшался в размерах. Влас ощущал пустоту, как после наконец-то отправленного письма.
Все равно поздно.
Что-то будет потом, может быть, потому что именно он, Влас, спрятался в навозе, когда сотрудники исхода обыскивали дома, уводя людей в Зуб Мудрости.
Мириады фонариков вытянулись в длинное облако, неслись рядом, слева, справа, сверху, оставляя разоренный мир, забирая оставшегося с собой.
"Hаверное, таких не убивают" - думал Влас, смотря, как в глазах беснуются маленькие шарики, - "таких даже не убивают, испугавшихся предать, опасающихся нового. Их просто увозят, или вот так, превращают в золотые фонарики, вертящиеся во тьме".
Конец
02.2002
18-07.06.2002
