закона и документам мы остаемся семьей. Так что же ему не нравится?
Микия всегда был чутким к тому, что думают окружающие. Слишком чутким, если
вы спросите мое мнение.
Рёги Шики была моим другом со старшей школы.
Мы учились в известной и престижной частной школе. Практически все ее
выпускники благополучно поступали в не менее престижные колледжи.
Когда я отправился узнать, прошел ли по конкурсу, имя Рёги Шики сразу же
бросилось мне в глаза на высоком щите со списком фамилий поступивших. Я даже не
удивился, когда мы попали в один и тот же класс. И, как ни странно, мне единственному
из одноклассников, удалось сблизиться с Шики.
Поскольку в нашей школе отсутствовала обязательная униформа, школьники
могли смело самовыражаться через причудливую одежду. Шики выделялась даже среди
них.
1 Японская система среднего образования разделяется на шестилетнюю младшую, трехлетнюю среднюю и
трехлетнюю старшую школы
3
Она всегда носила кимоно.
Простая и изящная форма безукоризненно облегала стройную фигуру Шики. Ее
сопровождала неуловимая атмосфера старины и родовых традиций. Даже когда Шики
просто шла между партами современной безликой классной комнаты. Безыскусная
красота одеяния Шики не оставляла шансов даже самым стильным рокерским нарядам.
Рядом с ней они выглядели не лучше картинок из замшелого выпуска журнала мод
десятилетней давности. Таким человеком была Шики.
Она выглядела самим совершенством.
Черные, блестящие, словно шелк волосы были небрежно пострижены ножницами.
Самой хозяйкой, надо полагать. Но эта импровизированная короткая прическа, едва
прикрывающая уши, совершенно необыкновенным образом подходила ее отчужденному и
загадочному образу. Иные люди затруднялись определить с первого взгляда: женщина
перед ними или мужчина. Шики выглядела настолько совершенной, что мужчины
инстинктивно следовали за ней взглядами, как за девушкой, а женщинам она казалась
прекрасным юношей. Как бы то ни было, она скорее выглядела отважной и решительной, чем женственной и милой.
Но куда больше, чем лицо и фигура, меня притягивали и захватывали глаза Шики.
Строгий, временами пронизывающий, а иногда неожиданно задумчивый и даже мягкий
взгляд из-под тонких, нервных бровей. Казалось, ее глаза проницают то, что недоступно
обычным людям, и уже это одно притягивало мое внимание, словно магнитом. Я сам не
мог понять, что она значила для меня.
Да.
Пока с Шики не случилась та история.
– Самоубийство. Прыжок с высоты. Микия, как ты считаешь, разве это можно
считать несчастным случаем?
Микия поднял голову и серьезно задумался над этим непонятно к чему
направленным вопросом. Даже слишком серьезно.
– Наверное, можно… хотя, если подумать... Ты права. Все не так просто. Раз это
самоубийство, человек погиб. Но если он сам этого хотел, то больше некого винить, кроме
его самого. И если падение с высоты всегда называют несчастным случаем, то…
– …То это не убийство и не безвременная смерть? Все равно, выглядит слишком
вызывающе. Если им так хотелось покончить с собой, выбрали бы способ, который не
заставит других подчищать за ними.
Мои слова слегка огорчили Микия, и он укоризненно оглянулся через плечо.
– Шики, нельзя так говорить об умерших.
В его голосе не было нравоучительных интонаций. Он действительно так считал. Я
заранее знала, что он скажет, и отрезала:
– Кокуто, терпеть не могу твои обывательские рассуждения.
Может быть, ответ прозвучал грубовато, но Микия даже не моргнул – этим его
было не пронять.
– Ого, ты сто лет меня так не называла!
– В самом деле?
Микия кивнул.
Я обращалась к нему двумя способами: по фамилии – Микия, или по имени –
Кокуто. Но мне тяжело было произносить его имя… Не знаю, почему.
Пока я замешкалась, не зная, как бы ему ответить, Микия встрепенулся и хлопнул в
ладоши, словно вспомнил что-то интересное:
– Кстати о диковинах. Моя сестра, Азака, тоже их видела.
Не понимая, на что он вдруг перевел разговор, я нахмурилась.
– Помнишь, о чем мы говорили? Девушки, которых по слухам видели парящими
над зданием Фудзё. Ты ведь тоже видела их?
4
Да. Теперь я вспомнила.
Еще три недели назад по городу расползлись слухи о парящей над высоким
офисным зданием в деловом районе человеческой фигуре. И если Азака видела ее своими
глазами… значит, она действительно существует.
Два года, которые я пролежала в коме после несчастного случая, не прошли
бесследно. Теперь я могла видеть вещи, которые не видел никто. Вещи, которые не
должны существовать. Тоуко-сан говорила, что здесь имеет значение не столько
«видение», сколько «восприятие». Другими словами, мои глаза и мозг теперь
воспринимали мир на более высоком уровне, чем у обычных людей. Но меня не слишком
интересовали ее объяснения.
– Я действительно несколько раз видела фигуру над зданием Фудзё. Но с тех пор
прошло время и теперь я не знаю, осталась ли она там или исчезла.
– Вот как? А я иногда прохожу по той улице, но никогда не замечал ничего
необыкновенного.
– Все потому, что ты носишь эти дурацкие очки.
– Не думаю, что дело в очках, – Микия не поддержал легкого тона и нахмурился.
Иногда его искренность и прямота просто выводили меня из себя, а иногда –
восхищали. Но, наверняка, именно они мешали ему видеть невидимое.
Как бы то ни было, странные события с парящими и падающими людьми
продолжались. Мне вдруг захотелось разобраться, и я сама не заметила, как начала
размышлять вслух:
– Как ты думаешь, Микия, почему люди летают?
Микия не удивил этот неожиданный вопрос. Он пожал плечами и ответил, как ни в
чем не бывало:
– Мне трудно сказать, почему люди летают и падают, ведь я никогда не делал ни
того, ни другого.
Грани пустоты: часть 01 02
Той августовской ночью мне внезапно захотелось выйти на улицу. Месяц уже
кончался, но все равно воздух был странно холоден для конца лета. Последний поезд
прогрохотал колесами по насыпи, и город погрузился в безмолвие.
Холод и мертвенная тишина создавали странное впечатление пустого, вымершего
города. Больного неизлечимой болезнью. Даже силуэты редких прохожих выглядели
плоскими и блеклыми, словно сошли со старых фотографий.
…Мертвенность, болезненность, безжизненность, бескровность.
Неосвещенные здания и круглосуточные магазинчики… все они выглядели так, словно готовы рухнуть, устав притворяться – едва взор наблюдателя минует их.
И над всем этим сияла полная луна.
В мире, где все выглядело безжизненным, плоским и фальшивым, единственной
живой и реальной казалась луна. От нее было больно глазам, она жгла их, словно кипяток.
Отвратительная ночь.
Выходя из дома, я накинула красную кожаную куртку поверх легкого голубого
кимоно. Жесткая кожа прижала тонкую хлопчатобумажную ткань и натирала тело.
И даже куртка не слишком помогла… если бы холод действительно мог одолеть
меня.
Даже во время полуночной прогулки на улицах встречались прохожие.
Человек, торопливо направляющийся домой, и устало опустивший лицо.
Парень, задумавшийся перед автоматом, продающим напитки.
Люди, собравшиеся перед круглосуточным магазинчиком.
5
Я пыталась представить себе причины, которые выгнали всех их на улицу в эту
глухую ночь, но они не желали открываться взгляду стороннего и безучастного
наблюдателя.
Не было внятной причины и у меня – для чего же я бреду по улице под этой жгучей
луной?
Я просто машинально повторяла маршрут, ставший таким привычным.
…Два года назад.
Рёги Шики как раз собиралась перейти во второй класс старшей школы, когда
произошел несчастный случай. Я оказалась в больнице.
Говорили, что мое тело практически не пострадало, но я ударилась головой.
С тех пор это тело оцепенело в бесконечной мертвенной коме.
Врачи поддерживали его существование. Наверное, лишь потому, что тело внешне
выглядело нетронутым и продолжало бесцельно и бессмысленно цепляться за жизнь.
И вот, два месяца назад, Рёги Шики очнулась.
Доктора были настолько шокированы, что даже не пытались скрыть от меня
удивление. Они совершенно не ожидали, что я вернусь к жизни, и были бы меньше
поражены, если бы труп вдруг поднялся на ноги и зашагал. Не очень обнадеживающее
