лифт. Ему было сорок девять, но он сохранял отличную физическую форму. Железной
хваткой держался за атрибуты молодости и здоровья. Например, почти никогда не
пользовался лифтом.
Поставив кеды на батарею, включив кофеварку на кухне и запихнув одежду в
стиральную машину, он забрался в душ. В теплом сухом воздухе квартиры после бега на
морозе появлялся характерный привкус в глубине носа и глотке, солоноватый и железный.
Под горячей струей душа он усиливался ненадолго, потом сходил на нет. Привкус у него
стойко ассоциировался со здоровьем и бодростью.
Сегодня этого удовольствия Петр Николаевич лишился. Начавшееся под душем
жжение в пальцах рук и ступнях заставило забыть обо всем остальном. Он заморозил
конечности сильнее, чем думал.
Обычного заряда энергии после душа на этот раз не было. Он чувствовал себя
вареным, восприятие слегка смазывалось, в голове сохранялась тяжесть. Он мог бы
списать это на вечернюю выпивку с Дмитрием, если бы сегодня была среда или пятница.
Однако был вторник, и он четыре дня не брал в рот алкоголя.
Закончив с бритьем, весьма болезненным при воспаленной на морозе коже, Петр
Николаевич вернулся в спальню, распахнул шкаф с парой десятков пестрых рубашек,
выбрал фиолетовую в оранжевый горошек, застегнул на все пуговицы, кроме последней,
заправил в джинсы.
Часы показывали половину восьмого. До первого клиента оставалось полтора часа,
бездна времени. На кухне Петр Николаевич включил телевизор, нацедил кофе в
двухсотграммовую кружку, положил кубик сахара, размешал, долил доверху сливками,
поставил в микроволновку с таймером на тридцать секунд. Достал из холодильника
буженину, запеченную в фольге, разрезал на толстые ломти, сделал бутерброды.
Если бы не объявились наконец клиенты, этот шмоток буженины мог стать
последним для него мясом на неопределенное время. Но ему неожиданно подфартило, и
записались целых три человека. Почти как в годы его расцвета.
Теперь деньги были, и оставалось только сходить в магазин.
Слушая новости и поглядывая в окно, Петр Николаевич неторопливо завтракал,
тщательно жуя и думая о том, как полезно мясо для его мышц.
Когда он закончил, до первого клиента оставался еще час. Он поколебался и достал
из холодильника бутылку текилы, полную лишь на четверть. Никогда еще он не позволял
3
себе выпить перед работой. Собственно, много лет он вообще не брал в рот спиртного, и
развязался только недавно. Сегодня, однако, он чувствовал себя слишком паршиво:
болела спина, по телу разливалась слабость, в голове как будто застрял кровяной ком. Он
выпил рюмку, поставил ее в мойку, открыл подвесную полку. Где-то здесь, он помнил,
должен был быть антиполицай. Не найдя, Петр Николаевич пошел посмотреть в аптечке в
спальне. Антиполицая не оказалось, но нашелся гематоген и жвачка. Рюмка несколько
взбодрила его и добавила аппетита, он с удовольствием съел гематоген и запихнул с рот
сразу три пластинки жвачки.
Жуя, он взял со стола толстую книгу «Экономика в стиле хиппи» и уселся на
кровать. Вооружившись ручкой и открыв книгу на закладке, он стал очень серьезен и
попытался углубиться в чтение. Однако спустя пару минут, буквы стали расплываться
перед глазами, а смысл написанного — ускользать.
Петр Николаевич откинулся на спину, думая, что полежит секунду с закрытыми
глазами. Он ощутил, как его подхватывает водоворот, а слух наполняют неясные голоса.
Так он заснул.
4
Клиент №1
Разбудил его настойчивый звонок в дверь.
Петр Николаевич глянул на часы: было ровно девять. Он ринулся в ванную,
ополоснул глаза, прополоскал рот, прокашлялся. Не выключая воду, он вернулся в
прихожую, открыл дверь и сказал:
— Прошу прощения, чистил засор в ванной, не услышал.
Его клиент, подросток по имени Олег, грустно покивал и стал расстегивать
многочисленные пуговицы огромного пуховика. В нем он выглядел как пингвин: с
раздувшейся задницей и узкими плечами. Под курткой был все тот же грязно-зеленый
свитер. Другой верхней одежды Петр Николаевич не видел на Олеге ни разу, с их
знакомства полгода назад.
При первой их встрече Петр Николаевич решил, что это будет очень тяжелый
клиент. Дело в том, что Олег досконально изучил все доступные в сети книги по
парагмологии, на которых базировалась «авторская» терапия Петра Николаевича.
Кроме того, Олег пришел, зная о формате занятий очень много. Ему, видимо,
рассказал какой-то бывший клиент Петра Николаевича, хотя Олег божился, что ни с кем
из клиентов не общался и узнал про терапию через Интернет.
Олег тогда заранее подготовил список целей (Петр Николаевич заявлял, что пять
дней занятий, или курс «интенсив», позволяют реализовать любые желания человека, если
сформулировать их четко). В списке целей Олега было указано две: избавиться от
депрессий и прекратить думать о самоубийстве.
Вручив ему в прихожей список целей, Олег спросил, планируется ли хождение по
стеклу. Это был обязательный пункт у Петра Николаевича. Он перенял трюк у женщины-
психолога, с которой когда-то спал. Она рассказала, что любой человек может ходить и
даже прыгать по куче битого стекла, лишь бы куча была достаточно большая. Лучше,
сказала она, использовать битые бутылки из-под шампанского, потому что о такое стекло
порезаться нельзя даже при большом желании. У людей хождение по стеклу
ассоциируется со сверхспособностями, объяснила она, и если Петр Николаевич при
первом знакомстве будет «обучать» клиентов ходить по стеклу за пять минут, те будут в
дальнейшем относиться к его терапии не так критично.
Когда начался тьюнинг, не прошло и пяти минут, как Олег открыл глаза, прочитал
нотацию о том, как нужно делать правильно, достал плотно исписанную тетрадку из
рюкзака и показал место в конспекте. Оказалось, что он законспектировал все шаги
тьюнинга из парагмологических книг.
Тьюнингом, по наследству от секты «Церковь Парагмология», Петр Николаевич
называл собственно тот процесс, за который ему платили деньги. Пациент (дривен, в
терминологии секты) закрывал глаза, сидя напротив психолога (тьюнера), и психолог
водил его по воспоминаниям из прошлого, в которых были яркие эмоции, как хорошие,
так и плохие. События с плохими эмоциями психолог просил вспоминать от начала до
конца по нескольку раз, пока отношение пациента к случаю не становилось ровным. Если
эмоции у воспоминания были хорошие, психолог просил пациента делать эти эмоции еще
более приятными и, опять же, гонял по случаю снова и снова. До тех пор, пока пациент не
начинал писать кипятком от восторга. Петр Николаевич взял из всего этого только
прохождение приятных случаев, потому что терпеть не мог, когда люди перед ним
корчились в кресле и рыдали. Он загонял пациентов в плохие случаи, только когда его
одолевало любопытство, что же с человеком произошло в прошлом. Так что в целом
клиенты у него занимались доведением самих себя до экзальтации.
Когда Олег выдал этот номер с поучениями, Петр Николаевич объяснил ему, что
тот знает тьюнинг только по книгам, а у него за плечами десять с лишним лет реального
опыта. И что Олегу может казаться, что он прав, хотя на самом деле это не так. На это
Олег нагло ответил, что настоящий мастер не должен делать ошибок в азах. Петр
5
Николаевич предупредил его, что тьюнинг не будет иметь эффекта при критическом
настрое клиента. На это Олег тут же заявил, что Петр Николаевич авторитарная личность
и стремится подгонять всех клиентов под одну гребенку.
Петр Николаевич взбесился, крепко схватил Олега за руку и сказал: «Лучше не зли
меня, предупреждаю». На Олега это подействовало чудесным образом. Он пискнул: «Не
трогайте!», потом рассыпался в извинениях и больше Петра Николаевича не поправлял.
Более того, за пару дней занятий он сменил критицизм и сварливость на беззаветное
послушание и веру.
Когда пятидневная терапия закончилась, Олег продолжал звонить, чтобы
советоваться по любому поводу, будь то ссора с родителями, попытка понравиться
девушке, посещение военкомата ради приписного или нелюбовь преподавателя на
подготовительных курсах в университет. Олег относился к клиентам, злоупотреблявшим
