Тихий трест бечевки, щелчки стопора балки. С каждой минутой груз все больше отрывался от земли и устремлялся ввысь.
– Осуждённый Лихолетов, вернись в дилижанс. – прикрикнул конвоир. Но Артём лишь махнул на него рукой, а после и вовсе пошёл по трапу на корабль принимать груз.
– А ну, кому сказал… – начал было стражник, как его о её Старпом.
– Ты должон чего сделать? Доставить на корабль. Вооот… Осуждённый на корабле? Значит он теперь под нашей опекой. Доставай по одному остальных, давай письма и отдыхай, служивый.
– Бумагу подпиши, потом распоряжайся. Есть Правило, по нему и живём.
Артём важно вышагивал по кораблю, раньше доводилось только по трапу с тюками бегать, когда подался в порт. Но скука смертная. Днем тягаешь груз, ночью пропиваешь казну, что скопил сорванной спиной и деревянными от натуги руками. Шлюхи просят много, из-за обилия соскучившихся по женской ласки моряков, а припортовым портерам они не по карману. Толи дело каменщики. Ушёл в забой, знай себе колоти кувалдой по клиньям, слушай треск камня да вовремя крикни "Поберегись!".
Вечером принесли обещанную бутыль с мутным Вином, три порции еды и тарелку стандартной баланды для осуждённых. Артём отложил в сторону жидкую похлебку и принялся наминать добрую снедь.
– Делиться нужно. – с ехидно улыбочкой произнес один из братьев.
– Вот тарелка с баландой. Угощайся.
– Ты мне это собачье дерьмо не предлагай. Три порции хорошо делятся на троих, а нас четверо. Нечестно получается. – отозвался второй и стал подниматься со своего места.
– Что не доем, можете взять, Я не жадный. А по счёт, как делить лучше… Делить лучше на одного. Что-то Я не заметил от вас троих прыти возле ящика. Цену набивали, а её никто не дал.
– Можешь не добраться до каторги, болезный. Знаешь как бывает? – уже и третий брат поднялся, и Лихолетова принялись окружать.
– Мне угрожали в крайний раз пятеро. За то, что Я норму больно быстро выполнял и получал сверхурочные. Так вот двое умерли, а меня осудили из-за их слабого здоровья. Так, что сели ровно и не мешайте принимать пищу.
– Да он шутить вздумал, ну-ка братцы, проучим деревенщину. – подначивал на драку старший.
Артём нехотя отложил еду и поднялся. Ростом он был на голову выше каждого из них, но в тесном помещение это было скорее обременение.
Ударив ближайшего так, что тот кубарем полетел под ноги своим подельникам, Лихолетова произнес:
– Ежели драка неизбежна, бей первым. Иди сюда, угощу юшкой.
Парочка переглянулась и бросилась в атаку. Портовый город с грузчиками и моряками научила Артёма держать удар и давать сдачу. А ежели в течении года каждый второй вечер этим и заканчивался, то итог противостояния с тремя работниками ножа и топора был вполне предсказуем.
– Отставить драку. – ворвался в полутемное помещение старший матрос с двумя моряками, из-за спины у них выглядывал пятый арестант.
– Дык нету драки никакой, гражданин матрос. На полу этой троице удобнее, чем в мешках. – хохотнул здоровяк.
– Так, ты со мной. Остальных в кандалы. Ведь знал же, что из-за еды передерутся.
Артём сунул бутылку в штаны, взял две тарелки в руки, оставив одну нетронутую братьям и пошёл за старшим матросом, широко расставляя ноги из-за качки.
– Спать будешь у кока, повара то бишь по- вашему. К нему тебя и пристроим. Три порции многовато, две в самый раз будет, но придётся ему помогать… – давал по ходу движения разъяснения моряк. – Моё имя Роберт. Старший матрос. По всем вопросам или ко мне или к старпому. Старый Палыч. Только старпалом не вздумай назвать.
– Лады. – коротко ответил Лихолетова, морщась от яркого осеннего солнца
– Вот смотрю Я на тебя, Артём. Неплохой парень, видный, здоровый. Что же ты на Могутку то едешь? – тяжело вздохнул Роберт.
– Не, Я на остров Буйный еду, повинность отдать.
– Беда. Ты хоть знаешь что там твориться? – со страхом в глазах воскликнул моряк.
– Каторга там, как и везде. Для свободного человека лишь глушь и смерть – свобода. Завёл себе пса и свободен. Умер-опять свободен. А так-то везде одни запреты и праааавила. – протянул последние слово арестант.
– Старика то понятно за что. Душегуб и людоед, а ты почём зря пропасть решил?
– Вон оно как, а Я все гадал, чего ему такое приснилось, что решил мир повидать? Значит такова моя доля, сам её выбрал. Расскажешь, как вот это все работает? – указывая пальцем на канаты и паруса, спросил Артём.
– Э-ка, братец, здоровяки больше по земле или по палубе бегают. Тебя ежели занесёт нелёгкая наверх, больше вреда может случиться. – матрос задумался, оглядел палубу в поисках решения. – Потому, давай-ка узлы поучимся вязать.
***
Две недели пролетели в делах и заботах, новых знаний набилось в голову Артёма так много, что он начал переживать, не вытекут ли мозги через нос, как сопли. По утру просыпался и первым делом проверял нос, уши и рот. Довольно улыбаясь, выходил на палубу, чем злил всех, кроме Старпома и Роберта. Те давали ему советы и делились слухами относительно острова. Лихолетова их россказни веселили, и он постоянно крутил отгоняющие зло знаки в ответ.
Вскоре высадили трех братьев на острове Могутовка, Артём погулял по твёрдой земле, напился родниковой воды и выменял простой перочинный нож на бутылку вина. На островах вели добычу редких металлов, что светятся в темноте, меж тем жёлтый дым, коим исходила земля был весьма ядовит.
Короткая остановка, не принесла долгожданного отдыха, лишь раззадорила желание остаться на земле, но Старпом скомандовал погрузку, принял двоих отмотавших срок болезненный на вид мужиков на борт, и корабль вновь сорвался в море, разрезая свинцовые осенние волны просмоленным деревом.
– Проклятое место. Очень дурное. Слушай меня сюда, Артём. – Старпом был встревожен, глядя на приближающуюся сушу. – То о чем мы говорили, далеко не шутка. Тут всякое случалось, а от тех, что смогли вырваться из плена, Я слышал много небылиц. Из двух-трех десятков арестантов, вывез с острова лишь одного. Знай, если тебе удастся добыть сердце тьмы, то ты сможешь уехать ближайшим кораблём. Для того чтобы дать знак, вывеси тряпку на причале, но ежели вздумаешь шалить или обмануть, пеняй на себя. Дважды в год, весной и осенью, мы проходим мимо Буйного. Советы кончились, береги себя. Ты хоть и шалопай редкий, но мужик неплохой. Удачи тебе на острове.
– Ты не сойдешь ноги размять? – спросил Лихолетов. Получив отказ, протянул руку для прощанья. После наблюдал за приготовления и команды. Ощетинившиеся копьями и рогатинами те внимательно смотрели за мутной от прилива водой. У веревочной лестницы
