как смоль волос. Объемную грудь, фигуру... И была бы женщина жива, она бы бросила на этого клыкастого гиганта всю мощь своего обаяния. Окрутила бы, влюбила, соблазнила, а, может быть, и совратила, но вынудила бы распахнуть перед ней двери в тот мир счастья и покоя, от которого ее разделял какой-то кованый золотой забор.
Но увы. Она была мертва.
И это здорово осложняло ее положение.
— Слушайте, это несерьезно! — ее терпение в очередной раз дало трещину. — Вы должны знать, что делают в подобных ситуациях как моя. Наверняка были же прецеденты. Такой видный мужчина просто не может оставить даму в беде.
— Ну, — тролль смущенно почесал лысый затылок, — у меня вы первая такая неприкаянная. А у напарника был ведун один. Он, козел такой, помер, а в завещание написал, что все имущество оставляет своим детям, не уточняя их имена. То есть всех детей осчастливить захотел. Дошло до того что парочка и сюда явилась, вот к этим воротам, требовать золото! И на этом свете нашли!
— И что? — нетерпеливо воскликнула демонесса. — Как все с ним разрешилось? Быстрее суть дела излагайте!
— Дамочка, не орите, — тролль обиженно покосился на нее. — Мне и при жизни хватило таких вот крикунов. Я здесь не просто так поставлен, а за терпение божественное. Боги так и сказали: раз он трех директоров-деспотов выдержал, так и здесь справится. Так что я у них в большом почете!
Задрав нос, он демонстративно отвернулся.
— Боги всемогущие! — взвыла мадам Джакобо.
Вот за это она мужчин и недолюбливала. Слово им не скажи! Сразу обиды, слезы, стенания и побег к мамочкам с вещами.
Женщина закатила глаза к небесам и медленно выдохнула.
— Про ведуна того... Как проблему решали? — произнесла она куда более спокойно и даже капельку сурово.
— Ну-у-у, — тролль несколько раз моргнул, поморщился. И вроде как оскорбился, но история из него так и рвалась. Как здесь умолчать? — Ладно, — он снова повернулся к демонессе. — Так вот, я и говорю, что все нажитое, ведун детям завещал. А у него их как сбежалось! На пятидесятом со счёта сбились! И не поймешь, кто правда его, а кто нет. Все некровные родственницы отпрысков предъявили. Даже сюда вот прибегли те, кто раньше его почил и затребовали, чтобы их доля к внукам перешла. Такое началось! Стали расследовать, что и как. Кто, когда и с кем. Выяснилось, что родные дети и вовсе не родные, а племянники вовсе не племянники, а дети родные, — привратник вошел в раж, ему так долго хотелось поделиться хоть с кем-нибудь хоть какой-нибудь сплетней, да все никак. Эти же души... мгновение и все. Проскочили и глазом моргнуть не успел. А поговорить-то хочется. Набрав полную грудь воздуха, он продолжил: — Дальше интереснее. На дележ его не такого уж и огромного состояния слетелись и соседки. И три секретарши с малыми заявились. И бухгалтер его сразу с тремя...
— Все, поняла! — резко остановила его мадам. — Теперь к главному. Вот когда он здесь на моем месте стоял без пропуска, что делал?
— Стоял, — тролль пожал плечами.
— Долго?
— Всю смену напарника! — не раздумывая, ответил привратник.
— А потом? — мадам упорно подводила его к главному.
— Всю мою смену, — тролль привычно пожал плечами, пуговица на его рубахе опасно натянулась, но выдержала.
— А потом? — демонесса медленно вскипала.
— А потом опять его смену стоял, — выдал тролль улыбаясь. — Как раз и дети подоспели.
— Дается мне, это не вы троих директоров вытерпели, а они вас не пережили! — рявкнула душа женщины.
— Не без этого, — тролль счастливо оскалился. — Дальше слушать будете?
— А у меня есть выбор? — демонесса приподняла бровь.
— Не-а, — привратник покачал головой.
Мадам попыталась выдохнуть, но внезапно вспомнила, что мертва. Хотя, ей подумалось, что она вроде как все же тяжело вздыхала вот буквально пару минут назад. Или нет? Замерев, она все же набрала полную грудь воздуха и выпустила его через нос. Хм... интересно.
Встрепенувшись, демонесса опять уставилась на своего собеседника.
— Дальше что было? Говори уж, уважаемый, — обречено пробормотал она и подошла к калитке, ближе к ее стражу.
— А дальше напарник вспомнил, что у нас лежат бланки для подачи жалобы, — наконец, выдал нужную информацию тролль.
Мадам Джакобо радостно возликовала и поцеловала бы эту невыносимую зеленую морду, да решетки врат помешали.
— Замечательно! Три смены вспомнить не могли, но озарило! — душа демонессы просияла. — И как я могу его получить?
— У меня попросить, — улыбка привратника и вовсе растянулась до ушей, что окончательно убедило мадам Джакобо — тролль этот не зря занимает свое место и надо бы с ним поуважительнее. А то себе дороже!
... Тщательно, не торопясь, заполнив жалобную анкету на десять страниц, мадам трясущимися руками опустила перо в чернильницу, парящую перед ее лицом. Справилась! В душе у женщины змеей шевельнулся страх, скручивая трепыхающееся сердце в кольца. И неважно что мертва, стук в груди она продолжала слышать. И было ей с чего переживать. Больно странным оказался документ. Она покосилась на листы, парящие в воздухе. На них белым гусиным пером мадам Джакобо подробно изложила и свою биографию, и перечень всех деяний начиная с момента рождения. Вписала списком всех мужчин, с которыми имела связь. Что, как и как долго. А затем и историю кончины.
Удивительно, но именно этот момент дался ей с трудом. Она не помнила, как именно умерла. Словно стерлось в голове. Болела? Да. До этого был вечер, ужин. Танцы. Прием у четы вампиров. Вино рекой. Молодой ухажер, ревнивый.
Ревность всегда забавляла демонессу. Но тогда она предпочла позлить нового воздыхателя и сбежала от него. Морозная ночь. Карета. И холод. Плащ, который совсем не согревал.
Позже, уже в постели ей стало плохо. Озноб. Лихорадка. И сильное желание пить.
Яркий свет, который совсем не раздражал глаза. И вот она здесь. От этих воспоминаний снова захотелось пить. Перед ней возникла когтистая рука — тролль протянул ей простой бокал с водой.
Мадам Джакобо почти с любовью взглянула на привратника, с которым уже заканчивала смену. Он казался таким родным. Своим. И где-то в глубине души закрадывалась мысль, почему такой
