И еще, наверное, выходя из здания горкома партии, юноша Ельцин честолюбиво думал, что будет учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин, чтобы стать достойным продолжателем великого дела, чтобы — а кто знает! — может быть, и сделать то, что не удалось сделать им.
Но юноша Боря никогда не стал бы президентом Ельциным, если бы думал только об этом.
Заслоняя тщеславие и честолюбивые мечтания, теплой, как только что высосанная кровь, волной широко растекалось в груди осознание, что он такой не один...
И еще вчера серая, будничная, безысходная жизнь озарялась прекрасным и ясным светом.
Глава шестая
Страницы «Исповеди» Бориса Николаевича, посвященные школьным и студенческим годам, особенно хороши. Они волнуют читателя, заставляют сопереживать герою. Писательский талант Бориса Николаевича раскрылся на этих страницах особенно ярко.
Конечно, немало написано книг, посвященных проблемам развития молодых упырей, но — скажите! — где вы найдете столь красочные описания редких минут отдыха юного упыря? Где еще сможете познакомиться с миром его увлечений?
А с каким искромётным, но при этом тонким и ненавязчивым юморком написаны эти страницы...
Вот, например, описание старой церкви, в которой находился склад оружия...
Юноша Боря залез туда, взял несколько гранат РГД-33 и принялся колотить по ним молотком, пока они не взорвались. Отбежавшие в сторону ребята с ужасом смотрели на товарища. Они ведь — как это остроумно и мило написано! — не знали, что самому Боре ничего не будет (кстати, один раз ему все-таки срезало осколком два пальца на руке), а их, их-то — вот он искромётный ельцинский юмор! — осколки все равно забьют насмерть.
Еще очень любил юноша Ельцин путешествовать по тайге. Засунет в карман фляжку с кровью и айда в путь! Совсем как в стихах того времени:
А в походной сумке фляга да табак,
Тихонов, Сельвинский, Пастернак...
По-моему, только совершенно необразованный, начисто лишенный чувства юмора человек может не улыбнуться, перечитывая описание путешествия к истоку Яйвы...
«Запасы еды у нас скоро кончились, питались тем, что находили в тайге»...
Читаешь это и словно бы видишь чуть косоватую, но такую знакомую и любимую миллионами телезрителей улыбку Бориса Николаевича...
В самом деле, кого можно встретить в тайге?
Ну, сбежавшего из лагеря заключенного, ну, охотника-промысловика... Едва ли это легко могло быть употреблено в пищу.
Но мы-то знаем, что о пище Боре, действительно, не нужно было думать, потому что пища эта — какой тончайший юмор! — покачиваясь от голода, сама шла рядом с ним и в нужную минуту всегда можно было подозвать ее.
«Прожить там... — с неподражаемым юморком замечает Борис Николаевич в своей «Исповеди», — конечно, можно было какое-то время».
А путешествие юноши Ельцина с уголовниками на крыше вагона?
Уголовники принялись играть с юношей-упырем на его жизнь!
— Если ты сейчас проигрываешь... — пригрозили они, — мы тебя на ходу скидываем с крыши вагона — все, и привет, найдем такое место, чтоб ты уже основательно приземлился...
Словно бы пряча в строчки свою косоватую улыбку, Борис Николаевич пишет: «Что дальше произошло, сейчас мне сложно понять»... — и тут же добавляет, что все-таки «что-то человеческое проснулось в них» и «после той игры они меня... даже зауважали».
Или эпизод с полковником из Запорожья, которому Борис Николаевич поставил условие «кормить. Причем кормить хорошо». Что там Джером К. Джером или М.Е. Салтыков-Щедрин!
Правда, как я знаю по некоторым отзывам, кое-кого коробит слишком явно выраженное превосходство Бориса Николаевича над рядовыми людьми.
Что тут скажешь?
Не знаю, господа... По-моему, нам уже давно пора отбросить ханжескую и лживую мораль, что была порождена идеями о всеобщем равенстве. Давно пора похоронить эту мораль под обломками тоталитарного государства.
Поймите, господа, упырь по природе своей выше любого, даже самого талантливого человека. Вы можете быть бесконечно умнее господина Чубайса, можете высмеивать его тупость и жадность, но вы никогда не сможете стать таким же, как Чубайс, потому что упырем надо родиться.
Вот, например, смогли бы вы отключить электричество в роддоме у новорожденных? Нет? Что ж вы тогда рассуждаете о равенстве, если даже и такого пустяка не можете сделать!
И тем не менее с прискорбием должен отметить, что до сих пор отношения живых людей с упырями чрезвычайно запутаны.
На пути обыкновенного человека к своему упырю стоят многовековые баррикады предрассудков, возведенные недобросовестными учеными. Многие века эти, с позволения сказать, исследователи, распространяли самые нелепые поверья.
Они утверждали, например, что в упыря якобы превращается труп человека, если через него перепрыгнет черная кошка... Надо ли объяснять всю вздорность этих слухов? Еще в шестнадцатом веке выдающийся английский исследователь лорд Гаррисон провел восемь тысяч шестьсот тридцать девять опытов с трупами и кошками. Случаев «оживания» трупов было зарегистрировано всего пять, да и эти пятеро так же мало походили на настоящих упырей, как, например, молодая, цветущая девушка — на манекен, на котором портниха наметывает будущее платье.
И тем не менее эти глупые суеверия оказались чрезвычайно живучими. Как объяснил один из учеников Фрейда, именно в этом поверье и скрыт механизм того ущербного комплекса, который мешает человеку — он постоянно ощущает при этом запах могилы — радостно и самозабвенно отдавать свою кровь избранному им упырю.
Как это ни парадоксально, но в каком-то смысле даже и хорошо, что наш добрый русский народ так дремуч и невежествен. Наш старый добрый русак был огражден от знаний цивилизованного мира, но вместе с ними и от тех суеверий, что были распространены там.
Вспомните светлые мартовские дни 1989 года, когда тысячи москвичей в каком-то упоительном единении голосовали за Бориса Николаевича.
«Мне сообщили уточненные итоги выборов... — пишет в «Исповеди» Б.Н. Ельцин. — За меня проголосовало 89,6 процентов избирателей. Конечно, это не совсем нормальные цифры, при цивилизованных, так сказать, человеческих выборах число должно быть меньше».
Это очень верно!
Как верно и то, что именно крайняя степень невежества нашего народа помогла многим — явно не столь значительным, как Борис Николаевич! — упырям одержать блистательные победы на тех мартовских выборах.
Заметьте при этом, что когда «процесс пошел» и М.С. Горбачеву с его ближайшими соратниками Э.А. Шеварднадзе и А.Н. Яковлевым удалось -таки сокрушить ненавистную всему цивилизованному миру империю зла, когда с запада вместе с чарующими мелодиями рок-ансамблей и картинками тамошних прилавков хлынула к нам и высокая западная культура, проникли оттуда — увы! — и некоторые предрассудки.
На президентских выборах за Бориса Николаевича голосовало уже только 55 процентов избирателей. Как показывают социологические опросы, именно эти пятьдесят пять процентов твердо отвечают «да» на вопрос «Является ли Б.Н. Ельцин упырем?».
С одной стороны, хорошо, что соотношение не изменилось и народ, избравший себе президентом Б.Н. Ельцина, по-прежнему сохранил кредит доверия к упыри- ным реформам своего президента...
Но с другой стороны, как справедливо заметил как-то Э.А. Шеварднадзе, почивать на лаврах пока рановато.
Сорок пять процентов народа все еще не может распроститься с пещерной тоской об идеалах всеобщего равенства!
Это многовато для подлинно цивилизованной страны.
Хотя у нас сейчас, благодаря нашей передовой прессе, и делается кое-что для просвещения в нужном русле, но процесс этот — вновь воспользуемся выражением нашего экс-президента — далеко не завершен.
Конечно, нас уже не шокирует, когда кто-либо с экрана телевизора признается, что вот он, дескать, к примеру, гомосексуалист. Мы понимаем уже, — наконец- то и в нашей стране появляются зачатки цивилизованных отношений! — что это естественно и каждый человек вправе выбирать: быть ему гомосексуалистом или придерживаться устарелой сексуальной ориентации...
Но скажите честно, а если бы ваш собеседник заявил вам, что он упырь?
Сумели бы вы сдержать идущее еще с пещерных времен первобытного коммунизма чувство страха и отвращения?
Не знаете?!
Вот то-то и оно...
Вы сами видите, как еще далеко нам до подлинно цивилизованного мира...
А ведь упыри, это прекрасно известно из мировой литературы, чрезвычайно ранимы. Для их тонкой — не в пример нашей — организованной натуры болезненно любое проявление страха или брезгливости в избранном ими для дружеского общения субъекте.
Разумеется, мне могут возразить...
Могут сказать, что сейчас, когда голод и нищета стучатся в любую — если хозяин ее не работает банкиром или охранником — дверь, время ли сейчас, среди кризиса и отчаяния, говорить о необходимости борьбы с пещерными инстинктами первобытного коммунизма?!
