утешилась. Она перестала всхлипывать, сложила, как умела, самолётик (хвост вышел кривоват, потому что девочка вдруг очень разволновалась и начала спешить), затем вышла на улицу и запустила его.
Ветер подхватил самолётик и погнал его перед собой, то унося высоко в небо, то обрушивая в пике, но самолёт снова вставал на крыло и продолжал парить в воздухе, не касаясь земли.
Леночка со всех ног кинулась за ним.
К счастью (или то было таинственное стечение обстоятельств?), бумажный самолётик кружил себе над головами прохожих, выбирая тротуары и пешеходные переходы, иначе, перебегая улицу, маленькая девочка могла бы угодить под машину. А так с ней, слава богу, ничего не случилось, только пару раз она ступила в лужу да столкнулась с пешеходами, которые погрозили ей вслед пальцем да что-то недовольно проворчали.
Мало-помалу наступила ночь, а Леночка всё ещё следовала за своим проводником. Тот сворачивал то направо, то налево и, если девочка не поспевала за ним, поджидал её, кружа в воздухе до тех пор, пока она снова не настигала его. У Леночки уже кололо в боку от усталости, она пыхтела, как маленький паровоз, но не сдавалась.
Улицы становились всё темнее и тише. В конце концов вокруг уже не было ни души. Ветер дул всё напористей, он свистел, фыркал и буквально подталкивал маленькую девочку в спину.
Наконец Леночка чуть было не уткнулась носом в дверь, которая, насколько она смогла разглядеть в темноте, вообще никуда не вела.
Дверь просто стояла сама по себе, и на ней была нарисована жирная семёрка. Ниже помещалась табличка с надписью:
Добро пожаловать на вторую консультацию!
Дверь сама собой распахнулась, и порыв ветра неласково втолкнул Леночку внутрь. Спотыкаясь, она на несколько ступенек спустилась вниз и едва не поскользнулась, шагнув на зеркально гладкий лёд.
Перед ней снова лежало озеро, уже знакомое ей по первому посещению, но сейчас оно было сковано морозом. Лодочка тоже стояла на прежнем месте, только теперь она прочно вросла в лёд. Здесь царила зима, и вокруг, насколько хватало глаз, было белым-бело.
На сей раз неблизкий путь до острова Леночке пришлось проделать пешком, и притом с крайней осторожностью, шаг за шагом, – ведь было очень скользко да к тому же она побаивалась, что лёд её не выдержит. Во всяком случае, несколько раз под ногами подозрительно хрустнуло и предательски затрещало.
Когда же, продрогнув до костей, она наконец ступила ногой на остров, то чудесным образом снова очутилась на ковре в комнате феи. Франциска Фрагецайхен так же сидела за круглым столиком о трёх ножках, но теперь в окно, совершенно сбивая Леночку с толку, светило полуденное солнце. Кукушка, выскочившая из стенных часов, сейчас была настоящей кукушкой, которая двенадцать раз прокричала «ку-ку!». Однако на циферблате по-прежнему двенадцать раз было написано «12».
– Вторая консультация, – без предисловий начала Франциска Фрагецайхен, – всегда проводится в полдень, ровно в двенадцать часов. Таковы правила.
Леночка не стала спрашивать отчего да почему.
– Сейчас ты должна решить, – продолжала фея, – что будет дальше со всеми участниками этой истории. Время, когда ещё можно повернуть назад, нынче истекает. Ты меня понимаешь?
– Не совсем, – призналась Леночка.
– Ты хорошо позабавилась, дитя моё? – спросила фея.
– Ну, неплохо, – помявшись, ответила Леночка, – во всяком случае, вначале.
– Стало быть, если, конечно, ты захочешь, – уточнила фея, – жизнь и впредь будет подчиняться тем же правилам. Твои родители будут становиться всё меньше и меньше. И ты могла бы поселить их, например, в спичечном коробке. Правда, со временем потребуется увеличительное стекло или даже микроскоп, чтобы разглядеть их. Полагаю, это очень смешно, не так ли?
Леночка, пожав плечами, растерянно промолчала.
– Разумеется, – прибавила фея, – ты должна принять решение незамедлительно, потому что с известного тебе момента прошло уже слишком много времени, чтобы можно было начать всё сначала. Кто зашёл слишком далеко, вынужден идти дальше. В жизни часто так бывает. Ты меня понимаешь? Но, возможно, ты как раз и хотела бы идти прежней дорогой? Тебе достаточно только сказать об этом, дитя моё.
Леночка вопросительно посмотрела на фею, не зная, что выбрать.
– О, я не собираюсь решать за тебя, моя милая, – заверила её Франциска Фрагецайхен. – Ты должна поступить так, как считаешь нужным. Я лишь хотела честно предупредить тебя о последствиях. Понимаешь меня?
– Да, – ответила Леночка и шумно сглотнула. – А другой выход есть?
– Другой, – протянула фея, загадочно взглянув на девочку, – тебе, боюсь, не понравится. Более того, ты можешь сильно расстроиться. Не думаю, что это вообще тебя заинтересует.
– И всё же, пожалуйста, расскажите, – попросила Леночка.
– Итак, – начала фея, – я могла бы прямо сейчас перевести стрелки часов назад и вернуться к нашей первой встрече, то есть, строго говоря, к той самой минуте, когда ты ещё не положила сахар в чашки своих родителей. Для них всё выглядело бы так, словно вообще ничего не случилось. Фотографию ты, разумеется, тоже не сделала бы. И об этой истории, таким образом, даже воспоминания бы не осталось. Только ты одна знала бы, что произошло или, вернее, могло произойти, поскольку в это мгновение и для тебя самой всё опять стало бы будущим. Понимаешь? И ты могла бы принять другое решение и не бросать сахар в чай.
– Правда? – спросила Леночка. – Это возможно?
– Несомненно, – ответила
