ее смените, скажите, чтоб летела сюда.
— Я ее даже подброшу, — пообещал Дравт, — Туда обратно за сорок минут смотаемся.
«Благословленный» мною Дравт полетел осваивать рынок Рублевских услуг.
— Он толковый парень, Марк, — сказал Бар, когда Дравт вышел.
— Не сомневаюсь. Чтобы работать таксистом в городе богов надо иметь подвижную и одновременно с этим устойчивую психику.
— Так разве бывает? — Бар усмехнулся, — Чтобы психика была подвижная и устойчивая одновременно.
— Только так и бывает. То, что гнется, не ломается.
Бар убежал по делам, а я подсел за столик к Луле. Она успела заказать себе порцию мороженого.
— Будешь?
— Не, спасибо. Я лучше кофе.
— Тогда мне тоже кофе, — попросила Лула, наворачивая мороженое.
Я сходил к стойке и принёс две чашечки.
— Марк, — Лула подтянула к себе одну чашку, — Давай сгоняем к Сове. Расспросим про красный мир.
— Сгоняем, только сначала заедем на блошиный рынок. Мне никак не дает покоя этот оловянный солдатик.
— А. Это мысль, — согласилась Лула.
Припарковаться у блошиного рынка как всегда оказалось проблемой. Гор облетел рынок три раза, пока не увидел, как другой дракон взлетел, освободив место.
Зато Мисюсю искать не пришлось. Оценщик на своем месте перед воротами. Я купил для него маленькую стопочку сомы.
— Здравствуй, Мисюся. Расскажи мне об одной вещице, — я достал оловянного солдатика, — Я думаю, что это артефакт призыва.
— Это вообще не артефакт, — Мисюся ограничился беглым взглядом и даже в руки его брать не стал.
— Да, но я его как-то активировал.
— Ничего ты не активировал. Это просто проявилась метка уникальности.
— Метка уникальности?
— Ну да, — Мисюся пожал плечами, — Некоторые боги коллекционируют всякую ерунду, потому что ерунда существует в единственном экземпляре. Отчего быть ерундой не перестает. Скорее наоборот. Копируют полезные вещи, а эту бесполезную дрянь…
— Мисюся, я понял. Достаточно. Как тебя окружающие терпят?
— Никак, — Мисюся тяжко вздохнул.
— То есть этот солдатик может быть коллекционным?
— Может… а может, и не быть…
— Спасибо, — я повернулся, чтобы уйти.
— Подождите… а Горушка с вами?
Ну блин. Я уже пожалел, что прилетел на рынок. Прилипчивый Мисюся заковылял за нами с Лулой. «Горушку» при виде оценщика перекосило. Пока мы садились в кабину, он извергал из ноздрей едкий выхлопной дым, а как только мы влезли внутрь, взлетел, не дожидаясь команды.
— Не зря хоть слетали? — спросил Гор, набрав высоту.
— Ну… отрицательный результат — это тоже результат… давай к Сове.
Сова принял нас как всегда с хмурым выражением, иллюстрирующим поговорку про незваного гостя.
— Сова, не будь таким букой, — потребовала Лула и похвасталась, — Наши подопечные котики отбили набег разумных крокодилов. Трудно быть богом, да, Сова?
— Твоя история пахнет рыбой, — индифферентно отозвался Сова.
— Почему это рыбой? Причем тут рыба?
— Котики ваши морские питаются рыбой. Крокодилы тоже… наверно.
— Крокодилы как раз питаются котиками.
— Весело у вас, — Сова скроил кислое выражение, — А у меня никаких войн. Просто пытаюсь развивать один людской род.
— Ну и как?
— Торгуют квашеной капустой, — выдал Сова, — И да, моя история пахнет капустой.
— Да ну тебя. Умеешь ты, Сова, ввести в уныние. Прямо спец высшей категории.
— До того, как стал богом, на этом и специализировался… на качество заказчики не жаловались.
— Качественно вводил в уныние?
— Качественно вводил в запой… на материалах заказчика.
— Лучше расскажи про красный мир.
— Какой еще красный мир?
— Сова, хоть ты не обламывай. Нам Мисюси хватило. Красный мир, который как-то связан с Рублевкой… в плане электората.
— А-а, красный мир. Так бы сразу и сказали.
— Да мы как бы так сразу и сказали. Выкладывай, Сова, чем славен красный электорат?
— Мне тоже любопытно, — поддерживаю Лулу, — Если в том мире у власти коммунисты…
— Причём тут коммунисты? — вскинулся Сова.
— А почему он, черт возьми, красный?
— Красный, потому что относится к красному спектру маны, — Сова наконец начал говорить хоть что-то конкретное, — По Олимпу течет мана всех спектров, а вот окружающие ее ближайшие миры уже четко относятся к мане конкретного цвета.
— То есть мир красный не потому что имеет красный цвет, и не потому что там построен коммунизм?
— Нет, конечно. Все дело в спектре маны. Желтый мир заселён эльфами, зелёный — гоблинами, ну а красный…
— Не томи, Сова. Кто живет в красном?
— Орки, ясное дело, — Сова пожал плечами, как бы выражая недоумение, что вынужден пояснять такие «элементарные» вещи.
— Так, а для людей какой-то спектр имеется?
— Цвет человека — насыщенный медовый, то есть смешанный. Человеческие миры не входят в ближний электоральный круг.
— Ну понятно. Людей как всегда подвинули. Эльфы, гоблины и орки… я другого пока не понял. Орки реально участвуют в выборах Рублевского мэра?
— Нет, конечно. Орки — обычные смертные, хотя в красном мире они вплотную приблизились к обретению божественности.
— Тогда я не понимаю, о каком электорате идет речь.
— Речь идет о богах, которые кормятся на красном мире. Через красный мир идет много торговых потоков. Там кубоверы валятся водопадом. Понимаете?
— Пока не очень, хотя… — тут мне приходит догадка, — На Рублевке куда ни плюнь, попадешь в чиновника. Я еще понять не мог, зачем там каждый десятый — чиновник.
— Все верно подметил, — кивнул Сова, — На Рублевке так много чиновников, потому что они работают в ближних к Олимпу мирах.
— Ну вот теперь начинаю что-то понимать. Типа Олимп — это метрополия, а красный, желтый, зелёный и… какие там еще ближние миры — это типа колонии.
— Слово «колонии» очень хорошо подходит для определения статуса этих миров, — с важным видом подтвердил Сова, — Для богов Рублевки эти миры как дойные коровы.
— Давайте резюмируем. Мэгра имела большое влияние в красном мире, заселенным орками, так?
— Так, — подтвердил Сова, — С красного мира кормится много рублевских богов. А Мэгра в красном мире считалась кем-то вроде начальника дипмиссии. То есть она там в большом авторитете.
— Угу. И как нам попасть в красный мир?
— На драконе с красным полетным спектром, — Сова пожал
