Маг, не делая попыток приблизиться к цели или хотя бы достать палочку, медленно опустился на траву. Скрестил ноги и закрыл глаза, вновь отрешаясь от происходящего. Химера шипела во все семь глоток, но лишь в половину доступных диапазона и громкости, что сулило надежду на мирное решение конфликта. Убедится, что тварь на другом конце поля не собирается нападать на охраняемый объект и, более того, не обращает на него внимания, и примется молча следить за ударами шипастого хвоста. Скоро хвосторога забудет про него и полностью переключится на многоцветную человеческую толпу, по сравнению с которой сам Гарри казался незначительной деталью обстановки. Тихой, неопасной и оттого не стоящей внимания.
Зрители шумели невообразимо. Флаги, транспаранты, плакаты, шарфы с цветами факультетов и новомодные мантии дополняли какофонию звуков буйством красок. Хор пищалок и свистелок сливался в единый непрекращающийся визг. Шум то стихал, то нарастал, требовательно и громогласно бился в уши. Драконица в бешенстве вертела головой, выискивая брешь в толпе визжащих, орущих и кричащих врагов, и не находила ни одной. Огнем до трибун она не доставала, взлететь не могла. Оставалось только в ярости раздуваться, демонстрируя галдящей, машущей руками и яркими волшебными вопилками толпе, готовиться к нападению с любой стороны и со всех разом. И над всем этим хаосом довлел голос Бэгмена:
— ... что я вижу, неужто Гарри Поттер решил немного поспать? Надеюсь, наши уважаемые судьи понимают подоплеку его подготовки к предстоящему колдовству. Давайте, мистер Поттер, соберитесь, мы в вас верим...
Зря. Поспать под выкрики сотен человек у него бы точно не получилось, как не получилось бы сконцентрироваться ни на одном сложном заклинании. Гарри не знал, каких чар ждали от него судьи в итоге, но не собирался применять ни одни из известных. Пусть грань и позволила бы ему подойти к дракону и молча вытащить яйцо на глазах у всей школы, но тогда некоторые милые мелкие странности подающего надежды молодого мага показались бы Дамблдору не такими уж и невинными. Золотое яйцо того и подавно не стоило. За игру на грани фола судьи тоже по головке не погладят, но к исполняемой магии придраться всяко не смогут.
Потому что ее не будет.
Он не знал, сколько просидел на траве. Крики зрителей, давно уже не подбадривающие, а гневно-разочарованные, то сливались в непрерывный гул и вынуждали погрузиться в транс, то взрывались новыми нотами. Мантия отсырела, но Гарри в странном оцепенении не мог и не желал шевелиться. Не придавал значения мелким неудобствам. Тело, приученное к постоянному движению что в жизни, что в бою, быстро затекло. Драконица уже не рычала и не бесновалась, поняла, что люди не достанут. Но все так же держала кладку между передними лапами, так же горбилась над серовато—синими сокровищами.
Зрители не расходились, все на что-то надеялись. Старые часы в кармане отсчитывали минуты одну за другой. Вскоре над ним склонился один из дежуривших драконоведов, рыжий, коренастый и в толстых защитных рукавицах.
— Гарри, что ты делаешь? Судьи интересуются, не нужна ли тебе помощь?
— Я справляюсь, — он медленно растянул губы в улыбке. — Передай им, чтобы обратили внимание на четвертое дополнение к контракту.
Участнику, не достигшему цели во время испытания даже за шесть часов, автоматически присуждается техническое поражение. Турнир не квиддич, он не может длиться по нескольку недель, пока хоть кто-нибудь не поймает снитч. Дополнение приняли в восемнадцатом веке, когда одному из чемпионов пришлось потратить больше пяти часов, чтобы дотянуться до палочки и выпутаться из паутины арахнида. Надо ли говорить, что зрители не оценили по достоинству многочасовые подергивания неряшливого белого кокона и царапающие землю скрюченные пальцы. Оказалось, за лежащей буквально в сантиметре за пределами зоны досягаемости палочке при наличии нечеловеческого терпения можно тянуться очень и очень долго. Зато уже к следующим соревнованиям стало возможно досрочное прекращение испытания при большинстве голосов. Не то чтобы у кого-то раньше получалось отсидеться в безопасном месте, обменяв упущенные баллы на собственную жизнь. Твари вроде мантикор имели обыкновение быстро находить единственную незащищенную магическим куполом мишень. Или труса оглушали его же соперники, если всех троих выпускали на поле одновременно. Гарри ожидал ноль от всех судей, таковы правила, но, к сожалению, не исключение из турнира. Он сомневался, что его заставят просидеть на квиддичном поле все шесть часов, никто из зрителей просто не стал бы ждать, да и судьи люди занятые. Возможно, максимум через час они поймут, что Поттер не собирается менять принятое решение.
Ох, ну и посмеется же Снейп! Малфой растреплет на всех углах, что выскочка-полукровка перепугался здоровенного черного ящера. Может, стоит так и сказать Скитер, не пропустит же она очередную животрепещущую тему. Ведь еще на втором курсе говорил Малфою, что его репутации уже ничто не повредит. Пришло время пожинать плоды той детской самоуверенности. Хуже о нем будут думать или лучше, это в любом случае ничего не изменит. Иначе его жизнь делала бы крутой поворот после каждой газетной статьи.
«Все, твое чудо полностью успокоилось, — вылез Крис. — Что у нас тут?»
«Тут у нас самый молодой — и самый скучный — из участников турнира трех волшебников. Только взгляни на трибуны, они все давно уже болеют за хвосторогу и, кажется, пытаются натравить ее на меня!»
Народная любовь превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Вот только дракона не слишком беспокоил тихий, неподвижный волшебник на другом конце поля. По крайне мере, пока человечек не проявлял интереса к ней и будущим детенышам.
Сидеть без дела пришлось еще около получаса, а затем судьи наконец сдались. Тот же рыжий драконовед — скорее всего, один из старших братьев Рона, Чарли Уизли — вновь склонился над Гарри и проводил, как он выразился, с рабочей площадки. Оглянувшись через плечо, юноша увидел, как семеро магов усыпляют драконицу. Даже во сне та не сложила крылья, закрывавшие яйца от толпы. Гарри забеспокоился, что спящая мать попросту раздавит все, что так ревностно охраняла, но драконоведы не спешили спасать детенышей. Зрители неистовствовали, будто пытались натравить зверя уже хоть на кого-нибудь за неимением пролитой крови молодого Поттера.
— Нет, вы только посмотрите! — кричал Бэгмен. — Самый юный чемпион отдал состязание без боя! Без единой попытки! Не могу его за это винить, дамы и господа, вы только взгляните на эти челюсти...
У входа в палатку уже спешили к нему профессор МакГонагалл, профессор Грюм и Хагрид. Они махали, подзывая его к себе. Декан в порыве чувств положила руку на его плечо и стиснула так крепко, словно победа Гарри была безусловной и безоговорочной. А остальные участники — пфф, выпендрежники.
— Прекрасно, Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл. Гарри не верил своим ушам. — Я знала, что вы куда умнее, чем полагают некоторые, — при этом в сторону преподавательской трибуны был брошен такой красноречивый взгляд, что «некоторые» должны были сгрызть от злости и стыда волшебную палочку.
— Ты это, Гарри, — басил Хагрид, — не слушай никого. Говорить будут всякое, да, но кто тебе настоящий друг, тот не отвернется, — великан казался расстроенным, но мага ни в чем не обвинял.
Профессор Грюм просто прохрипел:
— Хвалю, Поттер, — и захромал к судейскому столу.
— Идите в палатку первой помощи, — направила его профессор МакГонагалл.
Гарри после первого тура никакая медицинская помощь не требовалась в принципе, но мадам Помфри не успокоилась, пока не напоила чемпиона перечным зельем. Чтобы не простудился после часа с лишним на голой земле и открытом пространстве. Он и возразить не успел, что немагическим заболеваниям не подвержен в принципе, как оказался на том же стуле, с которого встал не так давно, но на этот раз из ушей валил дым. Седрик тихо посмеивался, наблюдая за ним сквозь неплотно задернутые занавески.
— Могу побиться об заклад, тебя они запомнят еще лучше чем любого из нас. Уснуть под крылом у хвостороги!
— Вижу, вам уже намного лучше, мистер Диггори, — медиковедьма на мгновение заглянула к пациенту. — Нет, не вставайте, еще рано. В прошлом году дементоры, в этом драконы! А на будущий год кого ещё приведут?!
Гарри, уже третий год умудряющийся водить по замку Саашшесс, Химеру и Крысолова, причем нередко одной большой и дружной компанией, скромно промолчал.
— Как ты достал яйцо? — спросил он у Седрика.
— Применил заклятие трансфигурации и превратил камень в собаку. Хотел отвлечь на неё внимание дракона. Хорошая идея и почти сработала, но тот в последний момент передумал и выпустил в меня струю огня. К счастью, я успел увернуться. Не совсем удачно, как видишь, — он помахал перевязанной рукой, но в проеме между занавесками Гарри увидел только плотно перебинтованный локоть и дернувшийся от боли уголок губ. — Слышал, лучше всех выступил Крам. Почти сразу справился.
