— Борн, вы меня заинтриговали.
— Чем?
— Многим. Я бы хотел, что бы вы получили какое-то поприще для приложения ваших талантов.
— Да, до пенсии нам ещё далеко.
— Вот-вот, завтра будет заседание управляющих, обещаю вам место, и вашим людям тоже.
— Окей, сэр. А вот это чудо техники позвольте у вас оставить. Пожали руки. Вышли в приёмную, дожидаться исчезнувшего Шатрова. И мне было, почему-то неловко.
— Борн, а чё это ты всё раздаёшь? — Максу стало жалко видеодвойку.
— Борн дипломата в себе растит, мля, — Борисов мне подмигнул. — Просто я побыл сегодня Буратино, который по ошибке или не досмотру не попал на «поле чудес», — это про себя.
— А, что там за павлины сидели? Ответить я не успел…
— Господин Борн, я вызываю вас на дуэль! Обернулся. — Я ж о тебе уже забыл. «Пациент Кащенко» с вызовом смотрел на меня. Карие его глаза сверкали.
— Выбор оружия за мной?
— Да! — каркнул любитель дуэлей. — Не умно.
— Рукопашный бой. Немедля.
— Где? — апломба стало на порядок меньше.
— Да на задворках этого присутствия. Выбрали секундантов, и пошли искать закуток. Нашли. Я разделся до пояса. Попрыгал и огляделся. В закутке стало тесно от желающих посмотреть поединок. — И тут любят Макс файт эм-один.
— Борн, ты этого курёнка сделаешь?
— Должен, — ответил с ленцой и посмотрел на не-мономаха.
— В лицо не бей, — советовал Борисов. Бледноватый противник снял вицмундир. Затем Борисов, посовещавшись с товарищами любителя французского грассирования, огласил правила поединка. Секунданты «вицмундира» закивали согласием на бой. — Господа, бой.
— А кого я бить то буду? — дуэлянт-то мой, себя не озадачил представить.
— Э-о, пионер, ты кто? «Пионеру» было лет тридцать.
— Князь Георгий Горюнов-Горячев.
— Ты смотри, тройное «гэ»! — толпа радостно заулюлюкала. Лицо у князя стало злым, но в драку он не ринулся. — Боишься. Ну, тогда лови. Левой ногой без замаха врезал в правое плечо князя. Лёгкий князь улетел в толпу. Его радостно так вытолкали обратно.
— Что, князь, плечико — бо-бо? Князь нерешительно сделал шаг левой мне на встречу. Бац, бац, бац. Два лоу-кика правой ногой по левому бедру князя и скрытый удар левой ногой в печень. Князь отлетел и упал на спину, а потом замер в позе эмбриона. Действо заняло секунд десять. Зрители разочарованно стали расходиться. Секунданты князя потащили тело к его пролётке, а мне Борисов подал вещи.
— Неинтересно, ты его просто ногами замесил. Борисов чуть не зевал от скуки.
— А кто советовал в лицо не бить, — и рассказал, что и как было в кабинете мэра.
— Расист, какой то, этот князь, — сделал странный вывод Борисов.
Вернулись в приёмную. Заполнили анкеты, поданные помощником. — И откуда такие порядки тут завелись? Радостный Шатров сообщил, что его приглашают на приём к императору. Лиэль, Макса и Никиту позвали в офис «М-фона» для консультаций.
— А мы? — вопросил Николаич. Скуки у Борисова я уже не увидел.
— Николаич, минуточку подожди. Секретарю мэра вручил один мобильник с подзарядкой, объяснил, что да как, кивнул на какого-то техника с «М-фона». И с Борисовым поехал обедать.
— Ну, по ходу, Лиэль в Ростове останется, — отобедавший Борисов был ленив на слова.
— Останется. А что мы делать будем?
— Давай, Борн, заселимся в гостиницу, а потом по Ростову походим. Заселились, походили, попили чешского пива на набережной, а под вечер поехали на извозчике смотреть Гасконь. Как будто не набрались впечатлений. Проехали Театральную площадь, и наша пролётка резво побежала к двум одинаковым футбольным стадионам.
— Полюби народ российский наш футбол. О как, — прочитал рекламу на первом стадионе Борисов.
— Захвати на матч больше валидола, — эту рекламу сочинил уже я. Возница покосился на нас, но смолчал. А дальше у нас с Борисовым шеи гнулись во все стороны. В Гаскони, каких только архитектурных стилей домов мы не увидели. Таунхаузы, лейнхаузы, арабский стиль, испанский, средиземноморский, шале, керала, русский, китайский. На улицах было множество людей всех цветов кожи. — Маленький Вавилон налицо. Потом Николаич тихо пообщался с извозчиком и мы поехали в одно изумительное заведение.
— Пан майор, спойте ещё. Хоть куплетик.
— Зденек, на земле спою.
— Вот, так всегда. Майор усмехнулся, и усмешка прилипла к губам. — Чёрт, что это было? Быстрая чернота в глазах, а затем яркий свет. Чёрта вспомнили все, кто был в самолёте. Майор, быстро моргнул несколько раз, чтобы зрение обрело чёткость, посмотрел на приборы. Самолёт летел точно на запад, на высоте 3400 метров, моторы работали ровно и тихо-тихо, топливо докачивать было рано. Землю застилал сплошной туман с прорехами.
— Командир, откуда у нас новая обивка кабины?
— Точно, Дан, откуда?
— А я вообще на новом кресле сижу!
— И я! — И я! — А это, что за река? — А там, что? Майор переглянулся со штурманом.
— Вацлав, куда нас занесло? — голос штурмана, надпоручика Пецена был тускло-надтреснутый и боязливый.
— Без паники, панове. Смотреть всем внимательно.
— Да тут глаза разбегаются, командир.
— Чёрт, прапорчик Шилган! Я сказал смотреть внимательно, и не вякать. Наступила тишина. Штурман полез вниз к бомбовому прицелу.
— Чёрт, Вацлав, тут такое, чёрт, чёрт, чёрт…
— Надпоручик!
— Виноват, пан майор. Докладываю: тут какой-то необычный механизм, возможно электронный, показывает, что мы летим к Новой Праге над рекой Новый Дон.
— Не понял!?
— Сам посмотри, Незнайка. Пецен взобрался на своё место и взял управление самолёта на себя. Ошалевший от услышанной новости, майор полез смотреть механизм. В очередь пристроились радист со стрелком. Рядом с прицелом увидел экранчик с цветным, без искажений и тумана, изображением плывущей под самолётом земной тверди.
— Точно — Новая Прага, Новый Дон. И по-чешски написано. Кто это в самолёт засунул?
— Здешние боги, наверное.
— Тогда, молитесь им, что бы мы удачно сели. Майора стала бить крупной дрожью.
— Вацлав, я там, на экране заметил взлётно-посадочную полосу. Посмотри к северу.
— Точно, есть такая! — над ухом майора проорал стрелок Зденек Поливка.
— Глазастый ты, Зденек, дальше некуда. В ухе майора звенело, а дрожь пропала.
— Командир, туман пропадает. Майор вернулся на своё место, надел снятый шлем, подключил внутреннюю связь. Зрелище было завораживающее. Туман поделился на квадраты, стал, играя всеми красками спектра скручиваться в прыткие спирали и таять на глазах.
— Так не бывает.
— Тут так бывает. Наверное. Штурман был сконфужен. И во все глаза смотрел на показавшийся Город. — Вацлав, а где мосты? Это Прага? Дальше шли охи и ахи….
— … сейчас я облечу город, посмотрим, что там, на земле делается. Майор сделал целых три круга. Экипаж рассмотрел широкую реку, город без привычных мостов, пражскую набережную, ратушу, соборы и предприятия. Целые. И множество народа по улицам под многочисленными флагами, развешанных не известно для чего.
— Какая Новая Прага, тут цельный винегрет из городов намешали. И все дома какие-то давнопрошедшие, — кипятился Зденек, разглядывая в бинокль постройки.
— Не давнопрошедшие, а до Мюнхенского сговора, год так 30-й. Наверное.
— Ладно, будем садиться. Майору не хотелось докачивать топливо. — Приготовить личное оружие.
— Командир, смотри, что я нашёл! Майор и штурман оглянулись. В руках Зденека был странный короткоствольный пистолет-пулемёт. — Famae S.A.F.. Сделан в Чили в 2001-м году. Охренеть.
— Точно, командир. В руках радиста Дана Шилгана был такой же ПП. — И патроны есть. А магазины прозрачные… Всего четыре автомата, каждому дали.
— Кто дал?
— А я знаю!
— Ладно, садимся. Самолёт начал посадку на ровнейшую бетонную полосу, которая упиралась в массивный ангар.
— Что-то ты, тяжко сел, Вацлав. Мы ж пустые.
— Если бы. Под завязку нас загрузили, надпоручик. Самолёт тяжко пробежался и застыл в двадцати метрах от ангара.
— Экипаж, покинуть самолёт, — Скомандовал майор. — И кто нас встретит? Личный состав, взяв автоматы наизготовку, покинул бомбардировщик. Автоматы не понадобились. Из ангара вышли механики самолёта майора, и два молодых лётчика из эскадрильи Вацлава. Сонные.
— Во дела! Пан майор, вы ж в Прагу улетели. Горючее кончилось? Или поломка? Прапорчик Любош Оцасек, старший механик эскадрильи, козырнув, удивлённо смотрел на майора. А остальные — Карел Бржихачек, Карел Новак, Мартин Тламка и Томаш Кулганек — не знали вообще куда смотреть. Толи на странные бомбы под фюзеляжем свежеокрашенного Ю-88, толи на автоматы в руках экипажа, толи на сам экипаж.
— А мы все и оказались в Праге. Новой Праге.
— Чего? В какой такой новой Праге?
