поглядывал без особой теплоты.
— Цветы надо еще полить, — озвучил я без энтузиазма, глядя на ряд горшков на подоконнике.
— Алин, закрой штору, — попросил я девушку с порога.
— Закрой сам. Не видишь, мы заняты? — и не подумала она выполнять, знай себе наглаживать кота.
— Меня в окно могут увидеть, — не хотелось попасться из-за какой-то мелочи.
— Точно, — Алина подобралась, вновь вспомнив, что участвует в чем-то опасном.
— В комнате тоже иди закрой, — озвучил я еще одну просьбу.
Она ответно улыбнулась и, не спуская кота с рук, вышла из кухни.
— Альберт, а что ты дальше будешь делать? — спросила Алина, когда я с заполненной водой литровой банкой пришел к ней. Девушка устроилась на диване рядом с котом, который дотошно вылизывал себе шерсть.
— Алин, я могу на тебя рассчитывать? — произнес я задумчиво.
— Можешь, — не колеблясь ответила она, что, если быть честным, меня обрадовало. — Я могу забрать кота и ходить сюда поливать цветы сколько потребуется, — уверенно пообещала Алина. Вот только мне было нужно совсем другое. И я передумал продолжать, ограничился котом и цветами.
— Спасибо, — поблагодарил я ее.
— Альберт, что-то еще? — она словно почувствовала недосказанность. — Скажи, я все сделаю, — она встала напротив меня.
— Нужно кое-что спрятать, — решился я. Алина смотрела на меня так проникновенно, что хотелось ей верить.
— Что?
— В том-то и дело, что тебе нельзя об этом знать. Для твоего же блага.
— Это как-то связано с тем убийцей из Ставрополя?
— Нет, насторожился я. — Ты что вчера подслушивала? — добавил в голос строгости.
Девушка отвела взгляд.
— Понятно, значит все отменяется. Прятать ничего не надо, — отступил я от нее.
— Но почему? — спросила Алина растерянно.
— Ты слишком любопытная.
— Альберт, я клянусь, что не буду смотреть то, что ты мне оставишь на хранение! — вскричала она.
Кот замер, принюхался и на всякий случай спрятался.
— Хорошо, посиди здесь, я сейчас, — велел я девушке, а сам вернулся в кухню, где у меня был оборудован тайник.
Все равно была нужна страховка на случай если меня на выходе примут. При мне не должны найти ничего компрометирующего.
Так что драгоценности в опечатанном пакете, которые я первое время выдавал за вещдоки, а также большой конверт с письмом к отцу, фотографиями его писем матери и явкой с повинной вороватого эмигранта — все это я и принес Алине.
— Вот это надо спрятать.
Девушка осторожно забрала у меня пакет с конвертом.
— Ты не в коем случае не должна их открывать, — я смотрел ей прямо в глаза, как бы гипнотизируя. — Родителям о них говорить тоже нельзя. Это понятно? — дождавшись кивка, я продолжил. — Если до лета не вернуть, отдашь их отцу.
— Как не вернешься? — встрепенулась Алина.
— Если не вернусь, — выделил я первое слово.
— Альберт, что происходит? — прошептала девушка.
— Лучше тебе об этом не знать.
Отговориться общей фразой не вышло. Алина продолжила вытягивать из меня информацию:
— Это связано со службой? Тебе грозит опасность? Я поняла! Ты занимаешься частным расследованием! Поэтому никому из начальства не доверяешь.
— Ты, кажется, обещала унять свое любопытство, — меня ее вопросы и разыгравшаяся фантазия совсем не радовали. Я уже пожалел, что связался с девчонкой.
— Альберт, я сделаю все, как ты сказал, только, пожалуйста, будь осторожен, — всхлипнула она, ее глаза увлажнились.
Злость отступила. Пришли растерянность и чувство вины. Нет, Алину, я не подставлял, уйдем мы отсюда по-отдельности, и если даже нас со временем свяжут, то проводить обыск у заместителя прокурора никто не осмелится.
— Да нормально все будет, — я отвернулся, а затем услышал, как щелкнула застежка портфеля, с которым Алина ходила на лекции.
— Отец говорил, что ты принципиальный и всегда своего добиваешься, — как-то обреченно проговорила девушка, отложив портфель на стол. — Но может, если это так опасно, лучше отступить? — робко спросила она.
— Не могу, — я сам себе был противен, но спектакль следовало доиграть до конца.
Алина быстро-быстро заморгала.
— Ну все хватит, — я не выдержал и притянул девушку к себе. — Зачем эти слезы? Сказал же, что нормально все будет.
— Обещай, что вернешься, — подняла она лицо.
Поцелуй — универсальное средство. Всегда помогает в нестандартных ситуациях с девушками. Им я и воспользовался, чтобы уйти от ответа. Нет, сейчас-то я, разумеется, вернусь, ведь нужные мне для побега вещи остаются у Алины, но ведь она спрашивала совсем о другом.
Моя рука прошлась по ее спине, спустилась ниже и это не вызвало протеста. Окрыленный, я, не разрывая поцелуя, начал отступать к, стоящему позади, дивану. Девушка и не подумала вырываться, а послушно двигалась вслед за мной.
Диван скрипнул под нашим весом, а когда, я начал снимать с Алины кофту, раздался настораживающий треск откуда-то снизу. В следующий момент мы рухнули на пол, от встречи с которым нас нехило тряхнуло, и в завершении уши заложило от кошачьего визга.
— Ты в порядке? — сам-то я оказался в самом верху конструкции.
— Ты тяжелый, — сдавленным шепотом ответила Алина.
— Извини, — я уже поднялся и теперь помогал ей.
— Вася? — она обеспокоенно принялась осматривать комнату сразу как оказалась на ногах. — Мы его не раздавили?
— Если что, у них девять жизней, — заручился я смягчающим обстоятельством вины.
— Вася! — припечатав меня гневным взглядом, Алина расширила зону поисков. — Васенька, — услышал я из прихожей, — что с тобой?! Альберт!
— Здесь я, — девушка сидела на корточках перед котом. Тот угрожающе шипел и дергал хвостом в раздражении.
— Ну-ка иди сюда, — не обращая внимания на клыки и когти, я поднял Ваську. — Да, вроде, цел, — сделал я вывод. Кот был жив и боевит, лапы не сломаны. Значит успел выскочить из-под дивана.
— Его надо ветеринару показать! — не поверила моему диагнозу Алина.
— Некогда мне котами заниматься, — озвучил я свои мысли вслух. Это я, конечно, зря. Тут же был обвинен в бессердечии и награжден эпитетом «чурбан».
— Ладно, ты выходишь с котом и портфелем из подъезда, а я пробираюсь через чердак. Встретимся на остановке. Кстати, ты хоть знаешь где ветеринарная клиника находится?
— В зоопарке, — отвечала Алина уже застегивая сапоги.
По уму
