Следопыт (СИ) - sillvercat

мягкостью, но непреклонно. — Ты видишь, вот тут, на спинке у Шу, есть шов? Кто-то когда-то распорол его по шву, а потом зашил, не очень аккуратно. Я бы справился лучше. Я думаю, Шу хотел бы, чтобы этот шов опять распороли и зашили правильно.

Эдди совершенно растерялся, снова взглянул на мать, на Джамбалу. Тот ожидал, что мальчик будет возражать, плакать, но в его серых глазах было только безграничное доверие.

— Да, если ты так считаешь, если ты думаешь, что это нужно, я согласен, — проговорил он медленно.

И тогда Джамбала взял поданные ему изумлённой Мэделайн маникюрные ножницы и аккуратно, очень осторожно, что-то ласково приговаривая, распорол шов на спине у страусёнка.

Бумаги были там. Плотный, туго скатанный свёрток, запакованный в полиэтилен. Несколько сложенных вчетверо листов. Мэделайн поспешно выхватила их из рук Джамбалы, развернула, проглядела и подняла на следопыта неверящий взгляд.

— Что это значит? — прошептала она. — Они были здесь? С нами? С Эдди? Всё это время? Все эти проклятые годы? Он спрятал их… — голос её пресёкся, она потрясла игрушкой.

— Да, — коротко обронил Джамбала. — Ваш муж… не доверял вам, не доверял никому… и не знал, куда это спрятать. Он сказал Митчу про тайник в церкви, но это блеф, обман. На самом деле он оставил всё у своего сына, в его любимой игрушке. Он надеялся, что мальчик не расстанется с нею, а сам он выйдет из тюрьмы и заберёт эти бумаги. Или вы их найдёте. Не знаю. Я правда не знаю, о чём он думал.

— Боже… — Мэделайн тяжело опустилась на стул, держа в руках свёрток и с прежним безграничным изумлением взирая на Джамбалу. — Как ты догадался?

Джамбала повёл плечами:

— Великий Эму подсказал. — И улыбнулся от души: — На самом деле это логично, — «логично» было любимым словечком сержанта. — Кто оставался с вашим сыном все эти годы? Только Шу.

— Ты же никому не скажешь? — прошептала Мэделайн и тут же сама ответила себе: — Да, я знаю, ты не скажешь. Господи… спасибо тебе… и твоему Великому Эму. — Она шмыгнула носом, вскочила и крепко стиснула Джамбалу в объятиях. — Господи! Теперь я его всё-таки постираю. Этого Шу. Зашью и постираю.

*

Джамбала проводил их до автостанции, посадил в автобус, помахал Эдди, почти уткнувшемуся носом в мутное стекло, и пошёл прочь.

В рюкзаке у него лежала коробка пирожных для матери и рисунок Эдди. Великий Эму плыл на нём среди звезд и улыбался.