был чёрный транзистор.
— Петька? Слышишь? Город в опасности! — радостно воскликнул один из мальчишек.
Кот Васька хотел было идти дальше, по своим делам, но вокруг мальчиков тут же собралась большая толпа, перегородив весь тротуар.
Послышались возбуждённые голоса:
— Тише! Тише!
— Это почему тише? Громче! Громче!
— Да нет, это вы потише, а радио пусть погромче!
— Дайте послушать, помолчите, бога ради!
— Да вы сами громче всех кричите!
— Тише! Тише!
— Громче! Громче!
Для кота Васьки не составило труда подойти совсем близко.
Сначала он пристроился около чьих-то блестящих зелёных ботиков. Но от них остро и резко пахло резиной.
Он нашёл удобное местечко возле туфелек на высоком каблуке. Прямо над ними покачивалась сумка, из которой торчал аппетитный, словно расклешенный рыбий хвост. Да, его можно было съесть даже без всякого волшебного заклинания!
«По городу бегает опасный преступник — полосатый кот! — продолжал взволнованно говорить диктор. — Все на поиски полосатого кота! Предупреждаем: кот с ног до головы вооружён заклинанием. Умеет всё и всех превращать в мышей!»
— Интересно! — изумился кот Васька. — Ещё один такой же, как я, кот объявился. Где он только научился моему заклинанию?.. Однако этот рыбий хвостик вовсе не так плох. Симпатичнейший, надо признаться, хвост. Есть в нём кое-что достойное внимания… Жаль, если он достанется тому, кто не сможет его оценить.
Но то, что кот Васька услышал в следующее мгновение, заставило его забыть и про симпатичный хвост и про несимпатичные резиновые ботики. Кот Васька невольно прижал уши и распластался на земле.
«Особые приметы! — громко и чётко проговорил диктор. — У преступника левое ухо как бы стёрто резинкой. Одна полоска на спине смазана!»
«Батюшки! Да ведь это обо мне говорят! Это меня ищут!» — ужаснулся кот Васька.
— Погодите, погодите! — закричал чей-то пронзительный, словно заострённый на конце голос. — Что-то в глазах мелькнуло полосатое! Вот недавно, только что!
Брюки, юбки, полы пальто раздвинулись. Над своей головой кот Васька увидел осколок голубого неба. И тут же его оглушили голоса:
— Это он, он!
— Смотрите, ухо!
— И полоска на спине!
— А я-то чувствовала что-то возле ноги тёплое, мягкое!
— Держите его! Ловите!..
— Хватайте!..
К коту Ваське со всех сторон потянулись руки с растопыренными пальцами.
Две чёрные хищные перчатки чуть было не схватили его за шиворот. Ему даже показалось, что из чёрных пальцев высунулись острые когти. Но рук было слишком много. Мальчишеская рука, поцарапанная, измазанная чернилами, рванулась наперерез перчаткам, норовя ухватить его за хвост. Руки сталкивались, мешая друг другу.
Кот Васька не стал дожидаться, пока кто-нибудь его схватит. Он скользнул между туфельками на высоком каблуке и зелёными ботиками и понёсся по улице, то растягиваясь всем телом, то сводя все лапы вместе.
Глава 15
Томительное ожидание на лестнице. И главное:
ВАСЯ ВЕРТУШИНКИН ТОЖЕ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОИСКИ ОПАСНЕЙШЕГО ПРЕСТУПНИКА
Вас, конечно, интересует, что же делал Вася Вертушинкин, после того как кот Васька, раздосадованный и оскорблённый, покинул его в парке?
Минуточку, минуточку, я всё расскажу вам по порядку.
Вася Вертушинкин решил всё же отправиться к волшебнику Алёше, хотя, надо признаться, идти к нему ох как не хотелось!
«Надо идти к нему, надо, — с тоской твердил себе Вася Вертушинкин, пока троллейбус вёз его по знакомым улицам. — Пусть он хотя бы мышей обратно в хищников превратит. А потом…»
Вася Вертушинкин сам не знал, что будет потом. Как он встретится с ребятами, с Катей. Он не мог думать об этом. Всё как будто обрывалось в темноту, в пропасть…
Вася Вертушинкин бегом пересек свой двор. К счастью, во дворе никого не было. Хоть в этом повезло! Только кошка Мурка, как всегда недовольная и скучающая, сидела на крыше гаража и грелась на неярком осеннем солнышке.
Вася Вертушинкин нырнул в подъезд и через две ступеньки бросился вверх по лестнице.
Задыхаясь, взлетел он на верхний этаж и остановился, изумлённый.
Дверь! Честное слово, дверь! Да ещё похожая на плед, вся в клеточку и даже с бахромой.
Как же её успели так быстро поставить? Не иначе, опять чудеса. Наверное, волшебник Алёша вернулся домой и наколдовал себе новую дверь.
Вася Вертушинкин долго и терпеливо звонил, ждал и снова звонил.
В пустой квартире тоскливо и одиноко раздавался дребезжащий звонок. Будто в передней кто-то маленький, весь обвешанный колокольчиками, спрыгивал на пол и убегал в дальние комнаты, и звон его колокольчиков затихал.
Всё ясно. Нет волшебника Алёши. Ушёл куда-то. И скажите на милость, ну что ему дома не сидится?
Вася Вертушинкин опустился на ступеньку. Никуда он отсюда не пойдёт. Он будет тут сидеть хоть целый день. Хоть всю жизнь. Потому что, можете вы это понять, некуда ему теперь идти!
Ступенька была холодной, и уже через минуту Вася Вертушинкин почувствовал это. И холод этот пробирался в него всё глубже и глубже, пока ему не показалось, что он сам стал каменный и холодный, как эта ступенька.
Вася Вертушинкин, чтобы хоть немного согреться, обхватил себя руками за плечи, весь сжался, съёжился.
Где же волшебник Алёша? Сидит себе, наверно, где-нибудь в гостях, волшебные чаи гоняет. И дела ему нет, что из-за него, может быть, человек погибает…
Впрочем, почему из-за него? Во всём, во всём виноват кот Васька, этот зловредный хвастун и обманщик. Ничего толком не умеешь, зачем хвастать?
Впрочем, почему кот Васька виноват?.. Ведь если как следует разобраться…
Потянув за эту нитку, Вася Вертушинкин принялся разматывать весь клубочек.
Наверно, он долго сидел на этой ступеньке, окоченев от тоски и ожидания. Лучи солнца, с трудом проникнув сквозь высокое пыльное окно, двигаясь по стене, постепенно пришли к нему и словно свили тёплое гнездо у него на коленях.
Со двора послышались громкие голоса ребят. Чистый, словно умытый голосок Катьки. Какими чужими, безжалостно-счастливыми показались они все Васе Вертушинкину.
Вася Вертушинкин встал и начал медленно-медленно спускаться по лестнице.
На каждой ступеньке ему хотелось остановиться, сесть и не двигаться. Но он упрямо твердил себе: «Надо! Надо! Надо!» — и шаг за шагом спускался вниз.
Он вышел во двор, и в щёку ему ударила сонная мохнатая пчела. Наверно, несла последнюю каплю мёда в свой улей.
А посреди двора, освещённые низким осенним солнцем, стояли те, кого
