меня росла: за первые два часа свет достиг коленей, еще за два — бедер. Половина дела выполнена.
Спустя восемь часов ментальной пытки с редкими перерывами на «попить» и «умыться», я медленно открыл глаза. Хотелось спать, есть и больше никогда не медитировать, но теперь, когда я полностью заполнил тело энергией, было и удовлетворение. Как только фигура заполнилась светом, он растекся по телу и впитался в каждую кость, в каждый орган и мышцу. Вопреки ожиданиям, я не почувствовал себя сильнее. Эта энергия была каплей воды, упавшей на пустынный песок. Но сегодня я сделал очередной шаг к тому, чтобы эту пустыню изменить.
На этот раз энергия копилась не так быстро, как на островах, и я хотел бы знать, с чем это связано: с другим миром, или с отсутствием рядом гравюры.
Затем я начал выполнять упражнения по закалке тела, и вот это действительно было болезненно.
Те позы, которые я все-таки смог выполнить, пусть вкривь и вкось, я заполнил так четко, будто часами наблюдал за их правильным выполнением. Увы, наблюдать — не значит «выполнять», мое тело было слишком деревянным для такой гимнастики. Я старался тянуться, сгибаться и скручиваться так, как нужно, но преуспел не больше, чем в первый раз.
Занимаясь упражнениями, я впервые почувствовал слабый поток жизненной силы внутри тела. Будто та капля, которую я собрал сегодня, подчиняясь упражнениям, циркулировала по мышцам, жилам, костям. Где проходила — незаметно укрепляла мое тело. Пусть на долю процента, но я становился сильнее.
Увы, одиннадцатая поза не стала для меня менее болезненной, и к двенадцатой я бы не приступил, даже если бы помнил ее. Мое телосложение все еще было слишком слабым: руки и ноги крупно дрожали. О том, чтобы снова пройти через позы с первой по одиннадцатую, не шло и речи.
Я был весьма заинтересован в развитии навыков. Демонстрация учителя не может не мотивировать: я понимаю, что действительно могу прийти к запредельной силе, действительно способен стать сверхчеловеком, а не летать на острове во снах. И я не найду слов, чтобы выразить, что я по этому поводу чувствую. Не имеет значения, есть ли у меня талант, или придется развиваться годами. Хилые очкарики с помощью подаренной островами силы жмут от груди двухсоткилограммовую штангу в реальном мире. Если я способен медитировать, то и применять здесь всякие приемы смогу. Скорость развития вначале не имеет значения, если за усилия меня ждет такая награда.
Если бы занятия не потребляли кучу физической и умственной энергии, я стал бы совершенствоваться двадцать четыре часа в сутки.
Дождавшись, пока дрожь утихнет, я вздохнул, выпил чая, в очередной раз ополоснулся, а затем — вышел на улицу, под прохладный вечерний ветерок. Нужно обойти район. Так сказать, ознакомиться.
Солнце пряталось где-то за домами, освещая только верхние этажи многоэтажек и это было к лучшему — утром мои глаза так же слезились от света и едва не запекались в глазницах. Нужно будет сходить к окулисту, узнать, что со мной. И на всякий случай очки черные с дома забрать.
Район меня порадовал. Не слишком красивый и как следствие — дорогой, но и не та многоэтажка с потрескавшейся спиной, где я жил с отцом и мачехой.
Нашел не слишком дорогой круглосуточный продуктовый. Прошел мимо маленького пампа, где резвилась ребятня с самокатами. Нашел парк.
Дорожки в парке мне понравилась: пусть плитка битая и местами небольшие ямы, нет корней, и плитка не вздыбливается — будешь бегать сонный на утренней пробежке, не споткнешься случайно. Да и догонять кого-нибудь можно будет не опасаясь полететь на ту самую плитку и разодрать ладони.
На спинке деревянной скамейки, мимо которой я проходил, упираясь ногами в сидение, сидели два плотно сбитых тела с короткой стрижкой и пивом в руках. Парня с девушкой, которые шли мимо, пропустили без всяких вопросов, даже не сказали ничего.
Глядя на эту картину, я вспомнил чей-то рассказ, что парня при девушке стали задирать только после двухтысячных. Раньше можно было спокойно проводить девушку ночью домой, пройдя мимо дворовых гопников, а получить уже на обратном пути. Эдакое благородство.
— Слышь! — донеслось из-за спины, когда я прошел мимо.
Я обернулся. Похоже, в этом квартале люди были верны старым традициям.
— Чего?
— Иди, поговорим.
— Да говори оттуда, я услышу.
Пацаны неторопливо соскочили со скамьи и дошли до меня. Один оставил пиво на деревянном сидении, а второй сжимал его за горлышко хватом, из которого весьма удобно наносить удар по голове этой самой бутылкой.
Хорошо, что после зарядки прошло по меньшей мере минут пятнадцать. Прогулка привела меня в чувство и конечности больше не страдали.
— Здорово, чувак.
Уже за одно такое приветствие в своем районе я мог двинуть в морду пареньку. Но решил подождать, к чему наше странное знакомство приведет.
— Здорово, пацаны.
— Гуляешь здесь?
— Теперь уже живу.
— А телефончик у тебя есть?
— Есть, пацаны.
— Хороший? — вякнул второй.
— У меня отличный телефон, пацаны. Новый и дорогой.
— А если отберем?
Я ожидал каноничного «дай позвонить», и на миг растерялся от такой прямолинейности.
— Можешь попробовать, — улыбнулся я. Пусть я еще не могу швыряться воздушными ударами и ломать стены на расстоянии, но и без этого как-то жил.
Пацаны осмотрели меня. Я был выше, я был старше, я был шире. В моих руках не было пива, а они выпили достаточно, чтобы слегка опьянеть, но недостаточно, чтобы им стало море по колено.
Видимо, осмотр привел их в чувство, потому что парни переглянулись, пожали плечами:
— Ну ладно, береги себя.
И поспешили обратно к скамейке.
Как будто их кто-то отпустит.
— Стоп, — скомандовал я. — Вы вообще кто такие?
— Чего?
— Того. Кто такие? Давно ли промышляете телефонами, кто главный?
Пацаны переглянулись. Снова пробежались по мне взглядами и оценили крупные ладони с огрубевшей на костяшках кожей.
— Слушай, мы просто захотели пошутить. Вышло неудачно, прошу прощения. Главных нет, мы сами по себе.
— И давно здесь живете?
— Я — всю жизнь.
— А я в прошлом году переехал. А что?
— Услышу, что у моей девушки пропала мобила, или ей задавались какие-то неприятные вопросы, я вас найду. Понятно?
Пацаны помрачнели. Они мне не кивнули, но точно услышали.
Девушки у меня не было, но это и не важно. Главное — людей посмотреть и себя показать.
В завершение
