Дорогая Паша!
Не дождусь, когда вновь увижу тебя и Борьку! Скучаю ужасно, и только мысли о том, что скоро подойдёт время преддипломной практики и я приеду в Алешки, радуют меня. Ты не поверишь! У нас в институте завязалась дружба с авиаторами. Мы ездили выступать к ним с концертом, в ответ они предложили нам подняться с ними в воздух. Впечатления - незабываемые! У меня появился новый друг, лётчик Давид Мильман. Он предложил мне вступить в ОСАВИА- ХИМ, где можно обучаться, а затем и прыгать с парашютом. Вечером я хожу на занятия и скоро совершу свой первый прыжок с самолёта! Расскажи об этом Борьке, я обязательно привезу ему модель истребителя, которую мне подарил Давид. Целую, родная! Твой Иван.
Паша решила подниматься, чтобы в умывальнике оказаться первой. Воздух был студёный - она быстро влезла в юбку тёмно-зелёного сукна, достала из-под матраса плотные носки ( портянки терпеть не могла!), сунула ноги в сапоги. Все спали, и она, осторожно ступая по земляному полу, прошла к выходу. В глаза брызнуло солнце, повисшее над верхушками деревьев, и она протянула руки вверх, вдыхая полной грудью холодный весенний воздух. День начался!
Утвенко вызвал Киселёву в свою палатку в середине дня. Он сидел за столом с бумагами, распекал за что-то двух молодых санитаров, стоящих перед ним по стойке смирно.
- Киселёва, проходи! А вы - свободны! Ещё раз попадётесь мне не там, где вам быть надлежит, - надеру задницу!
- Товарищ военврач третьего ранга! Прибыла.
- Хорошо! - перебил Утвенко. - Слушай внимательно! Необходимо организовать приём больных. Много появилось простывших, приходят с жалобами на желудочные расстройства. Надо завести журнал учёта и осмотра. и всё как положено. Составить график приёма младшими врачами. С серьёзными случаями - ко мне. Ты у нас санинструктор?
- Так точно ! Товарищ .
- Включаю тебя в приказ о назначении старшим военфельдшером при полковом медицинском пункте. Ты расторопная, соображающая - будешь моей помощницей! Но, если что, ты знаешь - спрошу как положено!
- Есть! Товарищ.
- Да что ты заладила! Ты же не в артиллерийском дивизионе! Когда начнутся учения и придётся подавать мне шину в перевязочной, будешь звать меня Петром Сергеевичем, усвоила?
- Да!
- Ну, вот и хорошо! Полк начнёт выдвигаться на передовые рубежи, мы остаёмся здесь. С условной линии фронта, из санитарных взводов, к нам начнут поступать раненые. Младший врач Митрохин организует приём и сортировку, твоя задача - ассистировать мне, так как ты имеешь такой опыт. Всё как в учебниках! Вопросы?
- Вопросов нет. - Паша задержала свой взгляд на полевом телефонном аппарате, стоявшем рядом с керосиновым фонарём на столе.
- Тогда свободна! - сказал военврач и провёл ладонью по своему черепу с редкой растительностью.
- Есть просьба, Пётр Сергеевич! - Паша впервые назвала Утвенко по имени- отчеству. - Если это возможно... позвонить в Воронеж.
- Ого! Я сам туда с трудом дозваниваюсь. Это какая же такая надобность, если не секрет? Небось амуры?
- Мне бы справиться о сыне...
- Вот оно что! И с кем же сын - с родителями?
- Нет, с сестрой.
- Ну, что ж. Попытаюсь тебе помочь. Куда звонить?
- Двенадцатая клиника, хирургия.
- О! Там у меня знакомые работают.
Ещё не хватало! Может, этот Переверзьев, что имел виды на Пашу, и есть тот знакомый?
Утвенко уже крутанул рукоятку на аппарате и жёстким тоном, будто он был комдивом, бросил в трубку:
- Утвенко. Мне «Ромашку»! - военврач жестом предложил Паше присесть.
- «Ромашка»? Утвенко! Мне «Донской»! Занят? Вот едрит твою налево! Жду на проводе! Донской, мне двенадцатую клинику. Коммутатор? Соедините меня с хирургией!
Утвенко взглянул на Пашу.
- Тебе повезло - с первого захода! Вот - дежурная сестра! Разговаривай!
Паша взяла трубку:
- Пригласите, пожалуйста, Киселёву Аню! Как не работает?
- Выходит, не повезло! - сказал Утвенко, забирая у неё трубку.
- Да нет, она работает, только сегодня сменилась с дежурства.
- Что ж, Киселёва! Значит, заходи в другой раз. А порядок с приёмом личного состава полка наведи. Как зовут твоего сына?
- Боря.
- Борис - хорошее имя! А почему у тебя нелады с фельдшером Липатовым? Анатолий видный парень, толковый.
- Был бы толковый, были бы руки короче, товарищ военврач! Что он о себе возомнил?
- Ну, теперь ты старший фельдшер! Разрешаю ставить его по стойке смирно!
- Есть, товарищ военврач! - улыбнулась Паша и, приложив руку к пилотке, чётко развернулась на каблуках.
- Вот это порода, едрёнь её в корень! Бой дивчина! - пробормотал себе под нос Утвенко, довольно оглядывая ладную фигуру девушки в армейской форме. - С такими не пропадём!
* * *
Только через неделю, за день до начала учений, Паша вновь дозвонилась в больницу. На этот раз Аня была на месте. Паша не могла поверить тому, что услышала: Иван забрал Борю и увёз к родителям, в Алешки. С мая у него начиналась полугодовая преддипломная практика, и он вернулся домой, на свою должность старшего агронома совхоза.
- Аня, как ты могла? Ведь ты же обещала! - выдохнула в трубку Паша.
- Пашуня, прошёл слух, что будут призывать всех, и если тебя призвали с сыном, то меня, незамужнюю, - тем более, хотя и главврач божится, что не отдаст. Пусть Борька побудет с отцом, а через месяц закончатся сборы, возьмёшь отпуск, съездим в Алешки, а потом в Карачан, к нашим. Батя прислал письмо, обижается, что не приезжаю, пишет, что Володька заканчивает десятилетку, учится хорошо.
Утвенко и его врачи целыми днями проводили практические занятия в боевых подразделениях. Бойцов надо было обучать оказывать взаимопомощь при ранениях до прибытия санитара, используя индивидуальный пакет. Спасение жизни раненых во многом зависело от грамотной первой помощи, от способов эвакуации и предельно возможной близости хирургической палатки к линии боя. Работать было над чем! Наблюдая, как молоденький солдат в окопе накладывает «подушечки» на условное входное и выходное ранение на руке своего товарища, Утвенко, со свойственными ему подковырками, комментировал его действия:
- Ты что лыбишься, как Дуня с мыльного завода! Вот когда попадёшь под настоящий обстрел, будет тебе не до улыбочек, рядовой Ивчин! Или ты кроме лопаты, мать твою, ничего в руках не держал?
Сам Утвенко участвовал в финской кампании, имел ранение и знал не только теорию военно-полевой хирургии.
* * *
Ранним утром двадцать второго июня Пашу разбудили звуки ударов по рельсе, означающие тревогу. Санитарная рота высыпала из палаток и строилась с противогазами напротив полевой кухни. Рядом становились взводы снабжения и подвоза. Учения шли полным ходом, личный состав полка находился «на передовой», в состоянии «войны», и тревога в таком положении вряд ли была уместна.
Из своей палатки вышел Утвенко, его фуражка была надвинута на самые брови, какую-то минуту он осматривал людей в строю, было видно, что он взволнован, от плотно сжатых губ на щеках прорезались глубокие складки. Выдержав необычную для него паузу (Утвенко всегда начинал без промедлений!), он заговорил:
- Товарищи! Фашистская Германия без объявления войны напала на нас! Вражеская авиация бомбит наши города! Учения отменяются! Слушай приказ командира: всё имущество подготовить к транспортировке на железнодорожную станцию. Пункт прибытия - Воронеж. После переформирования дивизии отправимся на фронт, бить врага!
* * *
В Воронеже, как только выдалось время, Паша помчалась на Карла Маркса. Там она застала только соседок. Ей сообщили, что двадцатого числа Аня взяла отпуск по семейным обстоятельствам и уехала в Карачан, к заболевшей маме. Паша всплакнула в опустевшей комнате, но тут же вытерла слёзы, достала свой альбом с фотографиями. Пожелтевшая фотография папы и мамы, фотография маленького Борьки. Она подумала и положила в плотный конверт ещё и фотографию Ивана. Он улыбался здесь своей белозубой улыбкой.
Паша взяла самое необходимое из вещей, в том числе тёплый свитер. Нашла лист бумаги, карандаш, села за стол, задумалась. А может, Аня успеет приехать? Неделю или больше они пробудут в Воронеже. Номер полевой почты по прибытии на фронт наверняка поменяют. Подумав, она написала:
«Анечка! Не знаю, получится ли ещё раз зайти в нашу комнату. Скоро отбываем на фронт! Если что со мной - не забудь о Боре. Думаю, что у родителей Ивана ему будет лучше. Ведь Ваня тоже уйдёт на фронт. Все говорят: война будет недолгая, и я не могу остаться в стороне, спрятавшись за Борьку. Медработников в армии не хватает. Обнимаю тебя, до встречи!»
Она приписала внизу сначала номер полевой почты, потом несколько слов:
«Возможно, полевая почта поменяется. Ты можешь узнать её в военкомате. Запомни: девятнадцатая дивизия, тридцать второй стрелковый полк».
