не нажил. Неудобно ему было пировать на дармовщинку. Так что он своим даром практически и не пользовался. Видимо, каким-то внутренним чутьем понимал, что здесь что-то не так.
Только вот одно дело трезвый Павлуткин: он максимум розу для жены закажет на 8 марта или куриную ножку, если уж совсем голодный. А другое дело — Павлуткин, засидевшийся с мужиками в гараже, несколько месяцев уже носивший в себе страшную тайну и лишенный возможности хоть с кем-то ею поделиться.
— Знаете, мужики, что я могу? — вдруг заявил Павлуткин, слегка порозовев. — Материализовать могу все, что угодно.
— Ой, не заговаривайся! — пристыдили его мужики.
— Не веришь? Смотри!
Павлуткин закрыл глаза, сосредоточился и представил ежа, но по какой-то причине привычный механизм дал сбой. На полу перед Павлуткиным вдруг очутился уж. Мужики попятились назад… и с уважением посмотрели на сторожа.
— Ну ты даешь!
— Я и не такое могу! — расхрабрился Павлуткин. — Вот, смотрите!
На полу перед сторожем появилась надувная лодка.
— Черт, я же немного другое загадал! — замешкался Павлуткин, но никто из его товарищей не знал о том, что на самом деле он хотел избавить их от необходимости второй раз бежать в магазин. Скромный сторож становился героем вечера.
— Слушай, Михалыч, а женщину ты создать можешь? Красивую… — загорелся самый молодой из друзей, Санька. Он плотоядно облизнул губы, причмокнул языком и прибавил: — Искусительницу.
Мужикам эта идея очень понравилась. Они стали фантазировать о том, как должна выглядеть новая участница посиделок.
— Брюнетка. Ноги — во! Формы — во! — кричали товарищи, время от времени показывая желаемые объемы на себе. Обсудили детально все: длинные волосы до колен, тонкую талию, красное платье и даже зачем-то ленту «Искусительница» на груди. Это все Санька подначивал, из-за него все случилось.
В это время Павлуткин нерешительно ерзал на месте. Чутье снова подсказывало, что со своими желаниями нужно быть осторожнее. А уж после ужа вместо ежа и лодки — тем более. Но отказать товарищам, признав себя балаболом, он точно не мог. Павлуткину стало дурно, в глазах замелькали вертолеты, но отступать было некуда.
— Иску-иска-икуса-сительница! — икнул Павлуткин.
Стены гаража затряслись, и перед мужчинами возникла прекрасная брюнетка в красном платье с лентой на груди.
— Ну привет, искусительница! — двинулся на нее Санёк.
— Привет! — ласково ответила барышня. — Только не искусительница. Искусательница я. И сейчас я вас всех искусаю…
— А-а-а-а! — закричали мужики, и в панике побежали из гаража домой, под защиту жен. Красавица на каблуках резво бежала за ними…
На каникулах студент четвертого курса Костя Бобриков затеял дома перестановку. Решил передвинуть диван. А с ним и шкаф передвинуть немножко. К матери в комнату. Шкаф ему вообще был не нужен, честно говоря. Там всякая ерунда лежала: постельное белье, мамины старые сапоги, мыло, чтобы хорошо пахло. Просто бесполезная громадина какая-то, а не шкаф.
Отодвинул он этот шкаф, видит — за ним дверь. Непонятная, неучтенная никакими перепланировками незаконная дверь. Видимо, еще от прошлых жильцов досталась.
Стоит этот Костя, изучает дверь. Пытается, естественно, ее открыть. Но только вот дверь не открывается ни черта. И как открыть ее — неясно. Только обнаружилась в ней замочная скважина. А из этой самой скважины будто бы свет льется.
Тут, конечно, Костя не выдержал. Прислонился глазом к скважине, и давай смотреть, что там за дверью. А там — соседка, Костина ровесница. В параллельных классах учились, а сейчас — вместе в институте. Косте она, надо сказать, всегда нравилась. Он за ней с пятого класса ухаживал: то портфелем по спине отходит, то пенал украдет. Красиво ухаживал, словом. А соседка, значит, на такое ухаживание только губы дула. Не хотела очаровываться. Гуляла со всякими сомнительными элементами, которые не Костя. Нехорошая была девушка, хоть и очень красивая.
И вот наблюдает ее Костя в одной только домашней майке до колена. Грациозную, загорелую, слегка подсвеченную закатным солнцем. Как в реалити-шоу, только никакое это не шоу, а само настоящее, безыскусственное наслаждение — наблюдать за жизнью красивой девушки. Занятие это так увлекло Костю, что он даже поужинать забыл.
Ночью, конечно, темно и ни черта через скважину не видно. Костя едва дождался утра. Закрыл дверь на шпингалет, встал на позицию и снова начал наблюдать. Соседка проснулась, покрутилась перед зеркалом. Пошла в ванную, вышла в полотенце, шлепала мокрыми ногами по полу… Костя внимательно следил, не упуская ни одной детали.
Потом пристрастился, конечно. Стал чаще заглядывать. Соседка то кефир пьет, то платье примеряет, то с подругой перезванивается. А дальше еще интереснее! Соседка вся нафуфырилась, накрасилась, наряд выбирала долго, примерно полчаса. Духами брызгалась. А потом наверняка на свидание побежала. Вот закончатся каникулы, Костя побежит в институт и расскажет все одногруппникам.
Так вот решил Костя, проснулся, подошел к зеркалу и видит, что весь он поседел. Ну в самом деле все волосы белые, и борода такая кустистая отросла. И морщины. Хотел Костя закричать, открыл рот, а в нем половины зубов нет. А те, что есть — с золотыми коронками. И крик в горле у него застрял, кричит-кричит, а крик не выходит…
А из замочной скважины вылетает записка: «За чужой жизнью погонишься — свою потеряешь…»
— Костя, Костенька! — будит его мама. — Я тебе блинчиков испекла! Вставай, в институт пора, каникулы кончились!
Костя посмотрел на календарь — действительно, каникулы кончились. Посмотрел в зеркало — нормальный молодой парень, только неумытый и взлохмаченный. Посмотрел на дверь — дверь на месте. Задвинул ее Костя шкафом поплотнее и пошел в институт. И от мамы съехать заодно решил. От всяких скважин подальше, поближе к самостоятельности.
Тот, кто живет под кроватью
— Надо было ответить ей… Не молчать, а ответить…
Лиля дотянулась рукой до телефона и посмотрела на время. Три часа ночи. Для того чтобы смотреть сериал, уже слишком поздно. Для того чтобы вставать на работу, еще слишком рано. Сна нет ни в одном глазу. И что теперь делать? Подумав, она решила немного перекусить.
Лиля попыталась на ощупь найти тапочки. И вдруг из-под кровати прямо ей под ноги выкатилось нечто. Лиля, честно говоря, и понять не успела, что это было. Что-то шерстяное, мягкое, вроде кота. Но никакого кота у Лили не было. А вот злобная коллега еще как была.
— Ты, говорит, тут не профессионал! Из-за тебя под угрозой срыва весь проект! — продолжала вспоминать Лиля события прошедшего
