снова съёжились вокруг лица Зайцева.
Вид у него был совершенно безумный. Блуждающий взгляд, круги под глазами, дёргающиеся губы, словно он всё пытался что-то сказать, но сдерживался из последних сил.
Но голос звучал почти спокойно:
— Так, тут всё чисто.
Он сунулся в дальнюю комнату, потом в санузел, бормоча под нос что-то о том, что его квартира хорошая. Эдуард вышел за ним в коридор.
Напоследок Зайцев заглянул на кухню, постоял в дверях, качая головой, обошёл Азамата и заглянул в холодильник.
— Ладно, идёмте. Вроде всё нормально.
Егор, стоявший на пороге кухни, отошёл в сторону, выпуская Олега, тот шагнул к двери — и вдруг схватил Азамата и с силой выпихнул его в коридор. Захлопнул дверь, щёлкнул шпингалетом.
Егор выругался, оттолкнув коллегу. Метнулся к двери, из-за который слышался неясный шум. Примерился и высадил хилую межкомнатную дверь плечом.
Эдуард протолкнулся по узкому коридору мимо Азамата, потирающего ушибленное плечо, к кухне.
— Стой! — заорал Егор.
Эд успел заметить, как Зайцев запрыгнул на подоконник и ухнул вниз. Эдуард ринулся к окну, топча скинутые одержимым с подоконника вещи, но, конечно, не успел.
Тело Олега Зайцева неподвижно лежало на обледенелом асфальте у подъезда.
— Вниз, живо! — рявкнул Егор. — Оно переселяется!
Эдуард стиснул зубы, борясь с нахлынувшей откуда-то дурнотой, и развернулся. Быстрее. Надо успеть задержать того, в кого забрался монстр.
Быстрее.
Эд выскочил из квартиры, обогнав Азамата.
Егор нёсся на три шага впереди.
Ещё быстрее.
Мелькали пролёты и двери, загорающиеся лампы и электрощитки. И снова двери.
Наконец Эд вслед за Егором выскочил из подъезда, в стылый вечер с обжигающе-холодным воздухом.
Эдуард не мог не смотреть на труп: нелепо вывернутая голова, тёмное пятно под ней, широко раскинутые руки — и ни следа монстра. В двух шагах от тела стояла Вика.
— Взял человека. За домом. Макс там.
Егор и Эд, обгоняя друг друга, кинулись в обход дома.
Кошкина они заметили почти сразу: тот мчался через детскую площадку в сторону соседнего дома.
А вот и мужчина с многоногим светящимся «капюшоном», плотно обхватившим его голову. Одержимый бежал со всех ног, подстёгиваемый монстром.
Эдуарда гнала следом мысль: вдруг этот мужик ускользнёт? Вдруг удерёт по незнакомому видящим району? Вдруг поиск не покажет монстра? Как тогда его искать? В сумерках мужика толком не разглядеть, фигуру скрадывает зимняя одежда. Что тогда? Ждать, пока он кого-то убьёт?
Погоня длилась недолго. Мужика, свернувшего налево к гаражам, сшиб с ног Егор. Одержимый вырывался, как мог, но всё, на что хватило его прыти — съездить разок противнику по физиономии.
Монстр размахивал лапами, но, к счастью, пробить защиту не мог.
Старший скрутил извивающегося мужика и велел подбежавшему Максиму сходить за наручниками. Тот кивнул и умчался.
— Куда его теперь? — спросил, отдышавшись, Эдуард.
— В нашу… больницу, — отозвался Егор, с трудом удерживая рвущегося на свободу одержимого.
— Давай я… — начал было Эд, но старший одарил его таким взглядом, что стажёр не только замолчал, но и отодвинулся в сторону.
Вернулся запыхавшийся Максим с наручниками, и вдвоём они с Егором зафиксировали руки одержимого и поволокли его к машине. Благо он перестал дёргаться, то ли обессилев, то ли выжидая удобного момента.
Послышался звук приближающихся сирен: видимо, кто-то вызвал полицию.
Когда они вышли из-за дома, в двор как раз въезжала полицейская машина. Следом прибыла и скорая.
Полицейские сразу направились к подозрительной компании, но Егор махнул корочками:
— Спецотдел, старший сотрудник Брянцев. Оперативные мероприятия.
Полицейские внимательно изучили документы Егора, Максима и Эда, затем, козырнув, отошли к трупу.
У «форда» ждали Вика и Азамат. Спец по редким существам зачарованно уставился на многолапого монстра, кажется, не заметив фингал под глазом старшего.
— Вика, останешься здесь, — велел Егор. — Аз тебя просветил?
Девушка кивнула.
— Хорошо. На вопросы ответишь, бумаги заполнишь — в общем, сама знаешь.
— Конечно.
— Мы в больницу.
Одержимого посадили между Азаматом и Максимом, и «форд» покатил к первой городской больнице. Спец по редким существам по пути позвонил медикам и предупредил, что за «подарочек» им везут.
Эдуард смотрел в окно на мелькающие столбы и дома и старался не думать о Зайцеве. О неподвижном теле, на которое смотришь с высоты, зная, что безнадёжно опоздал на доли секунды.
Не думать получалось плохо.
В больнице одержимого в сопровождении рослых санитаров и не менее крепкого врача проводили в отдельный бокс, изрисованный знаками от пола до потолка.
Азамат остался в боксе, пообещав позвонить, как только будут новости.
Когда видящие спустились в больничный двор, Максим сказал:
— Егор, Эд, а давайте зайдём куда-нибудь кофе выпить?
— Мне к Иванычу надо. Отчёт, — покачал головой старший.
— Рабочий день уже кончился, — возразил Кошкин.
— Ладно, — подумав немного, согласился Егор.
Эдуард молча кивнул. Всё лучше, чем сидеть в пустой квартире и пытаться не думать о мертвеце с торчащей из груди арматурой.
В круглосуточной кофейне на стенах висели золотистые гирлянды. Умопомрачительно пахло кофе, и ничто не напоминало о том, что где-то есть одержимые, самоубийцы и монстры.
Эд пил чашку за чашкой, глядя больше в свой кофе, чем на Макса и Егора, но никаких пророчеств в кофейной гуще так и не увидел. Вроде и рядом с коллегами, а не в одной команде. То ли дело со Змеями — душу захлестнула тягучая тёмная тоска. Хоть вой.
Позвонила Вика, сказала, что с вопросами и отчётами закончила, вызвала такси и едет домой спать ближайшие десять часов. Кошкин звал её в кафе, но она отказалась.
Минут через десять позвонили Максиму, и он, извинившись, вышел из-за стола.
Эд поймал на себе взгляд Егора и вдруг спросил:
— Ты не хочешь меня в Б-четыре брать, да?
— Не хочу, — спокойно отозвался старший.
— Почему?
— Потому что команда строится на доверии. Ты когда собирался рассказать о своей банде?
Змеи не банда.
Нет.
В груди стало холоднее и тяжелее, чем было.
«Есть свои и чужие, Ужик, — улыбнулся из небытия Полоз. — У тебя своих больше нет».
Вернулся Максим.
— Что случилось? — тут же спросил он, нахмурившись.
— Ничего, — пробормотал Эд. — Мне пора.
Он встал, чуть не опрокинув стол.
Одержимые боролись за своё место. А у него, кажется, места нет.
25 февраля
