в виду? — нахмурилась Исабель. — С кем сравниваете?
— С неким Серхио Леон-Марино, нынешним главой рода Морских Львов. Я предлагал ему вернуть вас в род и посодействовать в восстановлении тела взамен на официальное прекращение войны с Тортугасами и отсутствие притязаний на их земли.
— И что же он ответил?
— Дословно не повторю, у него, знаете ли, ужасный акцент, но общий смысл сводился к тому, что я — проклятая тварь, хуже Теней, и он не будет иметь со мной никаких дел. Ещё он заикнулся, что ему проще убить меня, чтобы разом получить вас, земли Тортугасов и стать легендарным главой рода, чем идти на сделку.
— Вспыльчивый недальновидный дурак! — покачала головой аколария. — Очень на него похоже. Даже с возрастом не поумнел. Вот только не пойму, зачем вам было это предлагать? — заинтересовалась Исабель, уже глядя на меня не с отвращением, а с любопытством. — Я ведь такой ресурс… Использовать и использовать.
— Что касается вас, то я никогда не был насильником. И начинать не собираюсь даже ради такого «эксклюзивного ресурса», — усмехнулся я. — Честь, знаете ли, тоже ресурс недешёвый. Зарабатывается долго и дорого, а теряется в один час. Что же касается ситуации с Серхио, поясню. Мне удалось вытащить душу Кардо Тортугаса и дать ему тело, теперь он — мой вассал. Я хотел помочь ему вернуть земли, а вас вернуть домой. Вот такой я добрый и хороший, правда, с лёгким послевкусием практичной сволочи. Если я могу сделать что-то хорошее и себе, и людям, я ни в чём себе не отказываю.
— М-да, вы точно не от мира сего, — ляпнула Исабель, но, заметив мою вздёрнутую бровь, тут же поправилась, — я имела в виду, что вы явно не из нашего мира.
— Заметьте, вам я тоже сделал предложение, как и Серхио.
— Ну, если уж придираться к словам, то не сделали. Вы попросили о помощи и только. Для себя я не увидела никаких выгод.
— Разве? — делано удивился я, мысленно улыбаясь. Исабель перешла к торгу, а значит, номинально согласие уже получено. — Прошу меня простить, контесса! Моё предложение звучит следующим образом: вы помогаете мне усыпить легионы Орденов Рассвета и Заката, а я обещаю, что если выживу, то помогу обрести вам тело и свободу.
— Грош цена обещаниям, — возразила аколария, подавшись в мою сторону. — Меня устроит только взаимная клятва.
— По рукам! — улыбнулся я. — И за мной поцелуй, когда обретёте тело! — пошутил я, подмигнув.
— Но место поцелуя я выберу сама, — тут же поддержала шутку острая на язык девица.
— Контесса, как можно? Я женат! — возмутился я с улыбкой, кажется, уже натурально флиртуя с душой, на четверть века заточённой в темницу. Но женщина даже так оставалась женщиной и жаждала внимания.
— Ну, так и у нас многожёнство ещё вроде бы не отменили, или я что-то пропустила? — подмигнула мне Исабель.
— Не отменили, но хотелось бы для начала пережить завтрашний бой, — охладил я пыл юной контессы, которая по неизвестной мне причине ухватилась за минимальный шанс не возвращаться в свой род. Неужели и там тоже своё кладбище скелетов в шкафу? Хотя… у кого их нет этих скелетов.
Клятвами мы обменялись, но вот с установлением связи за пределами лаборатории по работе с душами пришлось поизголяться. В итоге обменялись кровными клятвами, правда, вместо крови самой Исабель пришлось доставать из закромов библиотеки образцы Серхио Леон-Марино, который оказался ни кем иным, как кузеном нашей аколарии. Родство не самое близкое, но за неимением лучшего… Правда, и связь вышла корявенькой. Полноценно общаться она не давала, но на парочку указаний её должно было хватить.
Решив вопрос с союзницей, я коротко описал ей нашу задумку. Исабель идею поддержала, но предупредила, что её радиус действия был не больше ста метров. Отправить легионы в сон она не могла.
При этом контесса вся сжалась, ожидая шквала гнева. В её понимании обмен был неравноценным.
— Исабель, я предполагал нечто подобное, поэтому сейчас мои соратницы пытаются из говна и палок сваять некий артефакт, способный увеличить вашу силу и эмпатию Ольги, а затем распределить её равномерно по площади.
— А если не выйдет?
— Тогда мне придётся стать тем, кем все считают магов крови. Если выбора не будет, то я резко перестану страдать излишним человеколюбием и уничтожу легионы. Воевать сразу на два фронта я просто не потяну.
Всё же возвращение домой имело ряд преимуществ. Зная полные возможности Обители и имея кое-какие собственные запасы, я взялся прорабатывать варианты. Ибо всегда что-то могло пойти не по плану, а я предпочитал перестраховаться.
Пока девушки корпели над агрегатом, кощунственно разобрав на составляющие модулятор, я отправился к себе домой. Мне нужно было взять дюжину накопителей. Вещица эта была создана нашими умельцами на стыке магии крови и артефакторики аспидов и представляла собой этакий накопитель чего угодно, запечатываемый собственной кровью.
Корвусы зачастую заполняли накопители заклинаниями, подготовленными с помощью модулятора Обители, и в случае необходимости имели под рукой дополнительный арсенал. Не всем удавалось сконцентрироваться в боевых условиях, чтобы воссоздать заклинания с нужной скоростью.
Я же планировал сделать из накопителей кое-что другое, для начала проведя эксперимент. Артефактор из меня был так себе, но с кровью я всегда любил и умел работать. Она меня не слушалась, а слышала, в большинстве случаев умудряясь выполнять поставленную задачу даже эффективней, чем я задумывал. Сейчас же я отправился к накопителю на крыше Башни Крови, ставшему ковчегом для моего рода.
Если бы не знакомство с другими ковчегами, мне бы и в голову не пришло проворачивать что-то подобное, а так… Я даже сам себе не мог ответить на вопрос, зачем это всё затеял. Я им ничего не должен был. Они — мне. Но почему-то было их жаль.
Целые могильники душ с ментальными слепками личностей, затерянные в песках времени, стали донорами для паразитов. Хотя тут ещё стоило разобраться, кто или что было паразитом в этих парах. Почему во мне магия Рассвета легко ужилась вместе с магией крови, а в остальных нет? Сама ли благодать Рассвета выжигала прочие магии, устраняя конкурентов, или же это был приказ глав орденов?
Как бы то ни было, но я прихватил с собой накопители и поднялся на крышу. Кристалл пульсировал
