Все статуи и иконы должны быть вынесены из храмов, и тот, кто осмелится водворить их снова на прежнее место, предается анафеме.
Монашество восстало: императора обвиняли, как нового Юлиана Отступника. Борьба была самая грозная. Никакие казни не могли помочь. Видя невозможность борьбы, Константин решился на самое уничтожение монашества; он выгнал монахов из монастырей, повыдавал монахинь замуж, сжег иконы, статуи и мощи, бичевал патриарха, обрив ему брови, вывел на посмеяние на арену цирка в рубашке без рукавов, а потом казнил его и на место его посадил евнуха.
Иконоборство продолжалось при сыне Константина Льве, но жена его Ирина, захватившая после него власть, установила прежний порядок. Новый, созванный ею собор объявил, что предшествовавший собор составляли безумцы и безбожники; поклонение иконам снова было восстановлено, – и снова пало в правление Льва Арменина. Его преемник Михаил отнесся к делу гонения совершенно равнодушно: он не верил ни в дьявола, ни в воскрешение мертвых, ему было решительно все равно, поклоняется народ иконам или нет, – он просил патриарха не обращать на это никакого внимания и забыть все определения и Никейского, и Константинопольского соборов.
Константин сжигает книги ариан. Лист из рукописи IX в.
Но монашество было сильнее императоров; после борьбы, тянувшейся сто двадцать лет, иконы снова были восстановлены; церкви, расписанные изображениями животных и птиц, снова покрылись иконописью.
Монашество, стоявшее на стороне народа и во главе его, в эпоху иконоборства не имеет, в сущности, ничего общего со священнослужителями – жрецами. В глубокой древности в Индии, как мы знаем, существовали аскеты, удалявшиеся из шумных городов в пустыню. Подобно им такую же жизнь вели иессеяне в Иудее и жили в пустыне как «сотоварищи пальм». Христианская религия, сильнее, чем какая-нибудь, отвергающая суету жизни, заставила уходить ревнителей учения Христова в уединенные места. Молитва была для них жизнью и пищей, потребности же тела были ограничены до крайности. Сухие плоды, хлеб и вода – вот все, что они позволяли себе; теплая вода считалась же роскошью. Индийские теории вечного созерцания божества сами собой заставили верных поклонников, для уподобления Богу, заняться самосозерцанием.
Симеон Столпникт. Иона. 1465 г.
Такой взгляд перешел и к отшельникам христианства, – появились такие личности, как Симеон Столпник, в молодости много раз покушавшийся на самоубийство и тридцать лет проведший на вершине столба, с площадкой в один квадратный фут, прикованный на высоте железной цепью. Подражатели их были и у нас. Около пустынной кельи какого-нибудь аскета собирались несколько товарищей и изъявляли желание разделить его благочестие и суровую жизнь. Общежитие породило киновии, послужившие началом монастырской жизни. Монастыри привлекали к себе отшельников настолько, что в одном Египте насчитывалось их более ста тысяч. Чудесный климат много помогал строгому выполнению обязанностей сухоядения и отрешению от всякого комфорта. Бесчисленное множество отшельников скопилось по берегам Черного моря.
Наступил миг, когда, по выражению одного писателя, от грубого плетения циновок и корзин монахи перешли к списыванию рукописей и занятию музыкой. Монастыри стали руководителями поселенцев. Босые монахи с капюшоном, скрывающим от их взоров соблазны мира, обратили окрестности своих монастырей в роскошные сады и дивные поля. Они не имели права есть вне монастыря, довольствуясь исключительно пищей в обители. Мы увидим далее влияние, которое оказали они на искусство, и в какой огромной зависимости от церковных принципов стало искусство в Риме в славную эпоху полного развития величайшей по чистоте духа школы, кульминационной точкой которой был Рафаэль Санти из Урбино.
Но нам надо еще покончить с Востоком.
Когда, отрешившись от Византии, Запад пошел самостоятельной дорогой, мы видели, как крепко византийский элемент привился на Востоке, захватив всю огромную Сарматскую низменность. После гонений на иконы христианская восточная живопись возродилась с новыми взглядами и основами. Гонения и муки находили прямую аналогию в страданиях Спасителя, которых не решалась изображать живопись раннего периода.
Дионисий. Омовение ног. Фрагмент
Как прежде Бог являлся только символом и царем славы, могучим существом, которое правит миром и человеком, так теперь Христос стал появляться в человеческом облике, страдающим на кресте. Искусство классическое избегало всякого реального проявления страдания, и произведения вроде «Лаокоона» могут считаться исключительными. Классические традиции едва чувствовались, подавленные символистикой. Постепенно начали вырабатываться типы: Богоматери, Христа и апостолов. У святых появляется борода; для каждого святого в отдельности вырабатывается канон. От этой эпохи до нас дошли замечательные рукописи, украшенные виньетками, деланными кистью. В Париже, в Публичной библиотеке, есть драгоценный фолиант проповедей Григория Назианзинского второй половины IX века с миниатюрами прекрасной работы. В Ватикане есть тоже подобные фолианты с условными пейзажами. Миниатюры эти служат отличным пособием для изучения костюма, обычаев и зданий, представляя вообще драгоценный материал для художника и историка.
Вход Господен в Иерусалим. Новгородская школа. XV в.
До нас, в сущности, дошло много икон византийского стиля; не только в Греции, но и у нас на Руси есть множество образов X века и даже более раннего периода. Москва, Смоленск, Киев – все они обладают этими старыми, сильно пострадавшими, разрушающимися все более и более иконами, крытыми темным лаком и пользующимися большим уважением со стороны богомольцев. Собственно канон иконописи был выработан в X–XI веках; художники выискивают идеал и, выработав его, начинают только повторяться. Канон этот делается обязательным настолько, что строго-настрого запрещается малейшее отступление от раз намеченного изображения. Подобное явление мы видели и в Египте: оно должно существовать всюду, где есть условное искусство. Чем можно отличить апостола Марка от апостола Матвея, если не придать им соответствующих атрибутов, к которым уже приучены богомольцы? Таким образом определялись лета изображенного лица, цвет волос, бороды, прическа, риза, обстановка и надписи. Являются так называемые подлинники – образцы разных редакций. Живопись альфреско по сырой извести, требующая быстроты работы, так как раз написанного поправлять уже нельзя, расписывалась не одним, а сразу многими художниками, причем один намечал контуры, другой их вырисовывал и накладывал краски, третий набрасывал блики, а два помощника растирали краски и набрасывали известь.
Дидрон рассказывает, как они видели на Афоне до сих пор практикуется подобная живопись. Огромная фреска, изображающая Спасителя и одиннадцать апостолов в натуральную величину, была написана художником с помощниками в каких-нибудь два часа. Композиция не была подготовлена заранее, да и варьировать раз положенные каноны было воспрещено; всякая свобода художественного творчества была изгнана,
