воскликнул:
– Не трогай моего друга!
– Почему ты такой упрямый? – сказал незнакомец. – У людей и духов разные пути, и такие как ты должны жениться, получить должность и помогать родителям. Вот и все.
– Теперь я, наконец, понимаю. – Янь Ци взял Байли Ху за руку и усмехнулся.
– О чем ты говоришь? – Незнакомец заметил, что поведение Янь Ци изменилось. Он словно говорил сам с собой.
– Вчера, когда я уговаривал тебя прийти, ты ведь все знал? – медленно произнес Янь Ци. – Ты догадывался, что мой отец никогда не разрешит мне играть на цинь, но убеждал меня в обратном, чтобы я солгал тебе. Ты знал, что наш гость – алхимик, который собирается лишить тебя жизни. Когда я лично предлагал тебе этот суп из лотоса, ты знал, что будет, если ты его выпьешь. Представить не могу, что творилось у тебя на душе. Почему ты пришел, если знал, что это ловушка?
Отец юноши увидел страдающее выражение лица своего сына и испугался. Он приказал алхимику привести его в чувство. Но тот лишь держался за рукоять своего меча на поясе и пристально смотрел на Янь Ци.
– Теперь я понимаю, Байли Ху. – Лицо юноши побледнело, словно он вот-вот рухнет без чувств. – Я понимаю, почему ты пришел, зная, что идешь на верную гибель. Испытав сильную боль, такую, как будто на теле не осталось живого места, именно тогда начинаешь смотреть на мир иначе и только тогда можно сыграть мелодию, затрагивающую сердца. Теперь я знаю, о чем ты говорил. Я обещаю во что бы то ни стало сыграть для тебя эту мелодию. Она станет не только твоей мечтой, но и моей.
– Почему он так себя ведет? Разве он не очарован демоном? – беспокоился отец.
– Нет, скорее всего, нет. Демон уже мертв, нет причин для беспокойства… – покачал головой алхимик.
Эти двое начали спорить друг с другом. Но Янь Ци не слышал ни слова из их разговора. Он отпустил руку Байли Ху и, не обращая внимания ни на своего отца, ни на незнакомца в зеленом плаще, направился в свою комнату.
Через некоторое время оттуда раздался слабый плачущий звук цинь, и каждая нота была подобна капле крови, стекающей по сердцу. Мелодия не прекращалась до самой ночи.
В этот момент видение прервалось, и дух перестал играть. Кончики его пальцев оторвались от струн, но казалось, что в Облачных вратах все еще слышались отзвуки его мелодии.
– Это история Цзян Янь Ци и Байли Ху. – Его пустые глаза смотрели вдаль. – Я всю ночь играл, а рано утром упал на цинь и умер от потери крови. Когда слуга обнаружил меня, мое тело уже окоченело точно так же, как и тело моего друга. Только пальцы все еще сжимали струны музыкального инструмента. Моя мать была убита горем. Она так много плакала, что ей даже пришлось выпить успокоительный отвар. Отец же пребывал в гневе. Он приказал допросить алхимика. Но тот уже давно умчался на своей лошади в неизвестном направлении. Все надеялись, что я просто забуду обо всем и стану прежним.
Сяо Баю было очень жаль духа. В его глазах защипало от наворачивающихся слез.
Фэй Ю даже и бровью не повел. Он фыркнул и произнес:
– Сотню лет назад ты пересек границу между жизнью и смертью, испытал невыносимую боль и, наконец, можешь сыграть мелодию, затрагивающую сердца. Что ж, ты исполнил свою мечту. Теперь пора покинуть этот мир. Зачем собирать души людей во дворце и превращать их в «окоченевших»?
Дух слабо вздохнул.
– Я был мертв в течение долгого времени. Обыскивал округу почти сто лет, путешествовал по всему миру и даже встретил своего умершего отца, поговорил с ним и высказал все, что не мог сказать при жизни. Однако, как бы я ни старался, так и не смог найти следов Байли Ху. Я закончил мелодию, но того, кто должен был ее услышать, больше нет. И я ощущал себя потерянным. Однажды, проходя мимо дворца, у меня возникло чувство, словно вот-вот встречу старого друга.
Он указал на зеленую флейту в руке Сяо Бая.
– Мне было так грустно в тот день, что я забыл взять флейту Байли Ху на память о нем. Вероятно, она была украдена алхимиком и каким-то образом попала в руки этого молодого человека. Звуки этой флейты невероятно прекрасны. Они заставили меня вспомнить массу эмоций. В тот момент я принял его за Байли Ху, но не мог показаться. Мое лицо выглядело ужасно и отвратительно. В спешке мне пришлось с помощью музыки собирать души людей во дворце. Так я бы смог восстановить свой прежний облик. Однако он почти не изменился, и, кажется, все это было напрасно…
– Именно по этой причине таинственный музыкант приходил играть под твоим окном в течение семи ночей подряд, прежде чем началось «окоченение», – пояснил Фэй Ю Сяо Баю. – Я как раз собирался спросить, как ты узнал, что нужно использовать эту флейту?
– Дай мне подумать. – Сяо Бай почувствовал себя уставшим, и его память была подобна парящему в воздухе паучьему шелку, неспособному соединиться.
Фэй Ю терпеливо ждал.
– Это случилось еще до того, как я оказался в этой стране. В детстве я всегда был слабым и часто болел. Мои родители сильно волновались. Однажды незнакомец, пришедший издалека, навестил наш храм и заявил, что может вылечить мою болезнь, и дал мне флейту, – предался воспоминаниям Сяо Бай. – Однако, тот человек не был алхимиком, и зеленого плаща у него тоже не было. Я помню, что его голос был очень тихим, и он постоянно носил устрашающую, но очень красивую маску на лице. Он никогда ее не снимал, и это меня немного пугало. Тогда мой отец приказал мне вернуться в мою комнату, а незнакомцу удалиться. Но с тех пор мое тело крепло, а здоровье улучшалось. Я мог свободно прогуливаться по горам и играть с другими детьми во дворе. А когда меня отправили в эту страну, мать велела взять эту флейту с собой в качестве благословения.
– Был ли у маски золотой узор по центру? – спросил Фэй Ю.
– Возможно… Я действительно не могу вспомнить, – ответил мальчик. – Фэй Ю, я как-то слишком устал. Кажется, со мной что-то не так.
После окончания мелодии он почувствовал непреодолимую сонливость и едва боролся со сном. Можно ли сказать, что дух наложил на него какое-то заклинание? Но тот выглядел так непринужденно, что, казалось, он ничего не делал. Веки Сяо Бая
