– Конечно! – радостно мяукает Игорь своим мачо–голосом (не знаю, как у него получается таким его делать) – Сегодня многолюдно, свободных столов нет.
– Пятница, – протягивает рыжая повыше и улыбается, плюхаясь на сиденье рядом с Игорем.
Третья, тоже блондинка устраивается возле нее. Я окидываю их ленивым взглядом. Обычные девочки на одну ночь, нацепившие свои лучшие платья. В поисках приключений и богатых папиков, такие забывают о том, кто они на самом деле. Они притворяются, юлят и врут, пытаясь показать себя лучше. Но опытный взгляд не обманешь: средний класс, съемная квартира на двоих или родительский дом, подработка на кассе в сети магазинов, слабые успехи на учебе и огромные амбиции. Просто заоблачные. Каждая из них искренне верит, что сможет встретить принца. Жаль, ведь к тридцати годам они будут настолько потасканы, что посмотрит на них только пятидесятилетний работник среднего звена в кампании, типа моей. К тридцати пяти блеск в их глазах окончательно погаснет, и они выскочат замуж за первого встречного и родят ребенка, лишь бы не упустить шанс стать матерью. Долго и счастливо не будет, вы выбрали неверный путь.
Я отворачиваюсь и смотрю на нее. Дана поднимает глаза, и мы встречаемся взглядом. Она улыбается и вытаскивает наушники.
– Эрик?
– Дана? – отвечаю я с улыбкой.
– Не ожидала увидеть тебя снова, – произносит она, садясь рядом.
Моя рука лежит на спинке диванчика, и я могу сделать одно движение, чтобы дотронуться до нее. Я хочу это сделать, но что–то в ее глазах, быстро метнувшихся к моей руке и потом обратно к лицу, меня останавливает. Пальцы невольно сжимаются в кулак, и я убираю руку.
– Если честно, я тоже. И уж точно не здесь.
– Это была не моя идея, – рассмеялась она, показывая взглядом на девушек, – Будь моя воля, я бы была где–нибудь в другом месте.
– Слушала бы музыку под дождем?
– Сегодня нет дождя, – улыбается она, – Дана.
Она протягивает руку Игорю, и он тоже представляется.
– Вы знакомы? – спрашивает он с удивлением, и легкой досадой.
Ага, значит, он тоже обратил на нее внимание.
Хотя, не обратить внимания невозможно. Весь ее вид кричит о том, что она не принадлежит этому месту, и вообще никому. Она не накрашена, прическа настолько простая, что кажется изысканной на фоне завитых и вытянутых локонов. Ворот рубашки немного приоткрыт, и я замечаю кусочек чернил на шее. Едва заметный, видимый только мне.
Она ловит мой взгляд и робко улыбается. Поправляет ворот и отвечает Игорю:
– Случайная встреча.
– Случайности не случайны, – вырывается у меня, и я замечаю, что она вздрагивает.
К нам подходит официантка, мы делаем заказ для девушек. Игорь что–то рассказывает им, я даже не вслушиваюсь. У него всегда одни и те же истории, и, конечно, он всегда умалчивает о жене и детях.
Вместо этого, я смотрю на Дану. Она незаметно надевает наушники и делает вид, что слушает Игоря, послушно кивая головой. В нужные минуты она улыбается или хмурится, смеется в голос, и я поражаюсь, как ловко у нее это удается.
– А вы чем занимаетесь? – спрашивает Игорь, и я с интересом смотрю, как она будет выкручиваться.
– Работаю в баре, – отвечает Дана.
Игорь улыбается, теряет интерес и переключается на студентку юридического факультета с рыжими волосами, а я не могу отвести от нее любопытных глаз.
– Как ты это делаешь?! – вырывается у меня.
Она улыбается, и отвечает:
– Я умею читать по губам
И заливается смехом. Я тоже расхохотался, да так, что живот свело.
– Здесь скучно, – говорю я с тоской, когда приступ смеха проходит.
– Так давай уйдем, – говорит она и вскидывает брови.
От неожиданности я подавился коньяком и уставился на нее. Теперь, с еще большим интересом.
– И куда мы пойдем?
– Куда угодно, – она пожимает плечами, и выходит из–за стола, – Пока, девочки! Хорошего вам вечера!
За столиком прекратились разговоры, и все уставились на ее удаляющийся силуэт.
Я даже не стал прощаться.
ГЛАВА 3
– Что тебе налить?
– Воду, пожалуйста
Я пожал плечами и достал из холодильника две бутылки минералки.
– С газами и без. Лимон?
– Лучше огурец, – она бросает невозмутимый взгляд на меня.
– Огурец?
– Да. С ним вкуснее.
– Я не знаю, есть ли у меня огурцы, – я задумчиво тру шею, а она улыбается.
– Ты бы слышал, как со стороны звучит эта фраза.
Мы снова смеемся. Господи, за последний час я смеялся так много, как не смеялся за последний год.
Или всю жизнь.
Мы просто гуляли по ночному городу, разговаривали обо всем на свете, много смеялись и шутили. Она прошла босиком по мостовой старого города, держа туфли в руках, и просила меня сделать то же самое, но я отказался, сославшись на холод. Она была красивая в ночном свете, очень красивая. Словами сложно описать эту красоту.
Ее лицо было своеобразным. Достаточно большие глаза, может быть, даже слишком большие для треугольного лица с заостренным подбородком. Нос был тонким, с аккуратной переносицей и слегка вздернутым кончиком. Особенно удивительными были уши Даны, как бы глупо это не звучало. Кончики были слегка заостренными и торчали в стороны, из–за чего она была похожа на эльфа. Это придавало ей моложавый и озорной вид, хотя что–то в ее глазах подсказывало мне, что ей около тридцати. Волосы были темными, почти черными. Я знал, что они длинные и мне очень хотелось их распустить, потрогать и пропустить через пальцы.
– Ты не пьешь совсем? Или только сегодня? – протягиваю ей две бутылки на выбор.
– Не пью, – она берет Боржоми, открывает ее и делает глоток.
– Почему?
– Зачем добровольно травить себя? – спрашивает она, проходя по комнате. Она опускает свободную руку на спинку дивана и трогает пледы. На стопке остается вмятина. И, клянусь, впервые в жизни мне не хочется что–то поправить, привести в первоначальный вид, – А зачем ты пьешь?
– Не знаю, – я пожимаю плечами, и смотрю на свой бокал с виски.
Лед растаял, стенки покрылись капельками конденсата и приятно холодят пальцы.
– Ты не пьяный, – задумчиво протянула она.
– Я настолько привык, что уже давно не пьянею.
– Тогда не пей. Зачем делать что–то, что тебе не нравится и не приносит удовольствия?
Ее слова бьют в самое сердце. Она права, настолько права, что мне даже нечего добавить. Но проблема не в том, что я пью без удовольствия. Проблема намного глубже.
Я беру вторую бутылку минералки, которую она не взяла, и откручиваю крышку. Делаю глоток воды, и мне хочется улыбнуться. Наверное, я это и делаю, потому что она тоже улыбается.
– Это были твои подруги? – спрашиваю я.
– Эти проститутки? – она вопросительно смотрит на меня, а я давлюсь водой – Нет! Я обслуживала их на работе, им не удалось там никого подцепить из туристов, и мы разговорились, – она замолчала, делая глоток, и продолжила, – В общем, я им понравилась, им было весело, и они потащили меня с собой. А я никогда не была в «Фениксе», вот и стало интересно.
– Ну и как тебе «Феникс»?
– Никак, – Дана пожимает плечами и подходит к окну.
– Никак?
– Да, это самое точное описание, – она улыбается, – Я бывала в местах и получше.
– Постой, ты сказала проститутки? – только сейчас до меня дошел смысл сказанного ею слова.
– Да, – она снова подняла брови.
Она перестанет когда–нибудь это делать?
– То есть они реальные…?
– Да, – Дана не дала мне договорить, и улыбнулась еще шире.
– Боже, бедный Игорь, – неожиданно я рассмеялся, – Представляю его разочарование.
– Разве он не за этим пришел туда?
– За этим, но платить за секс – больно ударит по его самолюбию, – я покачал головой, продолжая улыбаться.
– А ты?
Я замолчал, замер и перестал дышать.
– Что я?
– Ты туда, зачем пришел? – спрашивает она, и я судорожно пытаюсь найти достойный ответ.
«Просто развеяться» прозвучит дешево и наивно. «За кампанию» – значит, я тоже пришел туда напиться и снять девушку на ночь (а разве это не так?). Я пытался сообразить, что сказать, но она ответила за меня, отворачиваясь к окну.
– Ты сам не знаешь, – вздохнула она, – Красивый вид.
Я подхожу к окну и смотрю на залив. Поверхность воды отражает луну и огни города.
– Да, красивый. Насколько мне известно, он лучший в городе.
– Наверное, он стоил своих денег, – говорит она с полуулыбкой, – Посмотри на отражение. Такое ощущение, что огни города – это звезды, танцующие на воде. Но на небе не видно ни одной звездочки. Меня всегда это удивляло.
– Что именно? – спрашиваю я, как завороженный, глядя на воду вдали.
Огни, правда, танцуют, размываются, бегут по волнам. Белые, желтые, красные и синие, они перемешиваются между собой, и появляется множество разных, новых оттенков. Когда волна подходит к берегу, они закручиваются в спираль и исчезают. А потом снова появляются на поверхности, словно выныривают из воды. Я смотрю на небо – ни одной звезды, только слабое мерцание где–то вдали.
