сорвал с бедра миниатюрный арбалет и выстрелил. Раздался душераздирающий крик.
— А-а-а! — Лука наконец-то отпустил Найю и схватился за простреленную руку.
Девушка опустилась на четвереньки. Вся красная от удушья, она пыталась прийти в себя.
Послышался щелчок механизма в арбалете.
— Чтоб тебя дьяволы драли! Что тебе от меня надо? — продолжал вопить Лука, пятясь назад. Страх просачивался в сознание, словно паразит, который вгрызается в плоть и постепенно съедает носителя.
Второй болт врезался в бедро жреца.
— А-а-а! — завыл Лука и грохнулся на пол. — Мать твою! — Дрожащая ладонь сжала древко болта. Кровь вытекала из дряхлого тела, заливая площадку. Лука чувствовал: голова наливается свинцом, тело немеет. Яд.
В миг, когда Найя окинула взглядом мужчину, леденящая дрожь пробежала по ее телу. Она заметила силуэт за спиной незнакомца. Черная дымка с горящими глазами глумливо наблюдала за происходящим. Найя медленно отползала, продолжая таращиться на тень.
— Не слушай его! — сквозь боль кричал Лука. — Помоги мне! Боги хотят этого!
Найя застыла в нерешительности. Страх боролся с верностью.
Незнакомец сделал несколько шагов и склонился над испуганной девчушкой. Следом за ним двигалась и жуткая тень. Найя почувствовала сильный запах костра и прелых листьев.
— Вон отсюда, — тихо, с нажимом повторил он.
Найя осознала истину: перед ней стояло само воплощение кошмаров. Асмодей — владыка тьмы явился в храм света!
— Я… я не боюсь тебя! — выпалила Найя. — Боги защищают!
Выстрел. Увесистый болт из дворфийской стали угодил в плечо старика. Новые крики боли смешались с плачем.
— А-а-а!..
— Боги никого не защищают, — равнодушно ответил он. — А теперь вон отсюда! — Изумрудный глаз вспыхнул огнем.
Найя резво вскочила и побежала, спотыкаясь о камни и деревяшки.
Пока Найя растерянная и напуганная бежала прочь, жрец пытался бороться, ползти, но лишь скользил по влажному от крови полу.
«Куда бежит этот глупец?».
Незнакомец свирепо оскалился: его жертва не уйдет. Он поставил ногу на грудь хрипящему старику.
Лука беспомощно смотрел на то, как убийца не спеша перезаряжает арбалет. О, чертовы боги, он не хочет подыхать! Столько лет отдать Ферксии, чтобы закончить вот так — убитым вшивым разведчиком из убогой страны!
— Что? — всхлипнув, спросил жрец. — Что тебе нужно?
— Эрик.
Лука закашлял, пытаясь изобразить смех. Тело не слушалось, по лицу, покрытому красными пятнами, заструился пот. Токсин почти захватил все тело. Да, Лука хорошо его знал, потому что сам частенько им пользовался.
— Он убьет меня, — простонал жрец.
Арбалет уткнулся в лицо Луке.
— Я убью тебя быстрее. Говори!
— Пошел ты! — слабеющим голосом огрызнулся Лука. Сознание начинало его покидать — Я все равно уже труп.
Незнакомец достал из набедренной сумки небольшой флакон и показал Луке.
— Я могу тебя спасти.
Жрец ничего не ответил, его глаза закатились, алая кровь с новой силой заструилась по рясе.
В могильной тишине, сквозь разбитые витражи, слышался звук несмолкающего ветра. Незнакомец опустил оружие и досадливо поморщился.
«Проклятье!».
Лука не без труда открыл покрасневшие глаза. Во рту стоял сладковато-кислый запах, словно ему в глотку вылили бочку забродившего вина. Лука неосознанно попытался пошевелить руками. Бесполезно: они крепко стянуты веревкой у него за спиной, а сам он привязан к колонне храма. Раны на руке и ноге аккуратно обработали и перебинтовали.
— Проснулся? — спросил усталый голос.
Напротив Луки на скамье сидел человек и куском ткани вытирал кровь с пальцев. Плащ висел рядом. Лука разглядывал необычного илларийца. Отрешенное лицо, испещренное морщинами, давным-давно выглядело привлекательным, но сейчас левую сторону уродовал страшный шрам; волосы, скатанные в тонкие косички и слегка затронутые сединой, на затылке туго обхватывала позолоченная скоба.
— На что уставился? — Медленный, тяжелый взгляд исподлобья впился в жреца.
— Просто любопытно: насколько легко жить с одним глазом? — съехидничал Лука.
Тряпка упала на пол.
— Маркус, — вставая, тихо произнес незнакомец. — Тебе говорили, что ты слишком много болтаешь?
Жрец вздрогнул от упоминания прежнего имени. Не больше дюжины людей во всей империи знали, кто он такой и чем раньше занимался. Видимо, с остальными покончено.
— Кто ты такой? — вновь спросил Маркус. Веревка вгрызалась в потные от волнения ладони. Маркус старался подавить страх — первое, чему учат в военной академии в Ферксии. «Делай, что хочешь, — говорил старый сержант, — но враг должен видеть перед собой непробиваемую стену».
— Кто я такой — не так важно, Маркус. — Незнакомец сел на корточки рядом со жрецом. — Ты ответишь, где Эрик.
— А если нет? — отважился спросить Маркус.
Незнакомец пожал плечами и пальцем надавил на рану в ноге.
— А-а-ай! Сукин сын! — Затрясся жрец. — Ты вообще не понимаешь, во что ввязываешься! — Палец глубже погрузился в рану. — А-а-а! Ничего я тебе не скажу!
Мучения прекратились.
Взмокший Маркус уронил голову на грудь, его трясло. От раздражающего сладкого запаха, который витал в воздухе, туманилось сознание; свежая повязка пропиталась кровью. А затем жрец почувствовал мощный удар по лицу. Кровь вперемешку со слюнями забрызгала пол. Незнакомец схватил Маркуса за воротник рясы.
— Слушай сюда, — рычал он, теряя остатки самообладания, — тебя убить мало, но я закрою глаза на эту мерзость, если ты мне все расскажешь!
У Маркуса кружилась голова, он никак не мог сосредоточить взгляд на человеке перед ним.
— Я не могу, я не могу, — твердил он, вяло вертя головой в разные стороны.
Раз за разом удары обрушивались на разбитое лицо Маркуса, пока оно не превратилось в кровавую пузырящуюся массу. Маркус не хотел умирать, но если он все расскажет, его ждет участь хуже смерти: Эрик с вонючими ведьмами [2] отправят его душу в самое пекло преисподней [3], а тело, в лучшем случае, отдадут на растерзание собак. Но скорее всего, все будет в обратном порядке.
Незнакомец бил долго; в его глазах жрец не замечал и тени раскаяния или сожаления.
— Прошу, хватит, — слабо вымолвил Маркус. На его лице не осталось ни одного живого места, с подбородка стекала слюна, левый глаз полностью заплыл. — Я скажу. Все скажу. — Жрец запрокинул голову.
— Говори, — хладнокровно произнес незнакомец. Он смотрел на обессиленного и связанного старика, которому и жить-то оставалось не так долго.
— Он под Жемчужиной, — Маркус выплюнул сломанный зуб. — В городе есть проход к его логову у Восточного побережья.
— Это все?
— А-а-а! Клянусь! — Маркус заверещал, глядя на то, как палец сквозь повязку вдавливается в рану. — Посредник, — уже плача, выдавил из себя Маркус. — Найди его и узнаешь больше.
Незнакомец нахмурился. Посредник? Поллукс ничего не говорил об этом человеке. Новые вопросы появлялись быстрее, чем он успевал находить ответы. Он молча поднялся, набросил на плечи плащ и встал напротив огромного символа, аккуратно нарисованного
