— обеспокоенно спросил старик.
— Нет, вначале домой, там и решим, что делать, да и, может, отлежусь, всё и вспомню. Ведь речь не забыл, значит, повреждения головы не настолько сильные, чтобы переживать раньше времени.
— Не скажите, господин. Шутить с этим не стоит. Но раз вы сказали домой, то, может, действительно лучше будет, если ваша матушка сама определит, что с вами делать. Надеюсь, вы помните, как её зовут, а то очень сильно расстроите её, если забыли. Она ведь вас как родного воспитывала, и сердце у неё доброе. Святой человек, — тягостно вздохнув, спросил у меня старик.
— А ты напомни мне, может, и вспомню, не хочу расстраивать матушку, зачем раньше времени заставлять её переживать, — ответил ему, приняв к сведению, что мать у этого пацана была не родная. Да уж, судя по всему, жизнь его не сахар, отца нет, мать не родная, денег в семье нет, да ещё и местные мажоры избивают его до смерти. Похоже, чтобы мне тут выжить, придётся немало постараться, хорошо, что хоть магия тут есть, раз дед сказал про пробуждение у меня дара. Вероятно, он так воспринял рунную магию, и разочаровывать его в этом пока не буду, да и вообще, нужно собрать как можно больше информации о происходящем вокруг.
Неожиданно машина свернула с основной трассы, сразу просев на полметра, после чего раздалось шуршание колёс, и небольшая тряска. Значит, в этом мире колёса используются по назначению, а летать машины могут только над основными участками трасс. Возможно, тут использован принцип магнитной подушки, но это не первостепенная информация, которая мне нужна. Посмотрев в окно, обратил внимание на заброшенную деревню с обветшалыми и заброшенными хижинами, сделанными из тростника, только вот определить принадлежность культуры, мне не удалось. Похоже на смесь китайской, корейской и японской. Жаль, встречных людей было немного, но у пары я видел наряды наподобие корейских, да и черты лица, как мне показалось, больше похожи на корейскую нацию, хотя могу и заблуждаться. Тут вообще, возможно, нет таких народностей, всё-таки мир совершенно мне незнакомый, да ещё, если попал в другую ветвь миров, различия могут быть очень существенными.
— Матушку вашу зовут Марфа Анифовна, вторая жена вашего покойного батюшки, — напомнил мне старик.
Не торопясь, машина подъехала к окружённому длинным и не очень высоким забором поместью. Следы отсутствия денег встречались на каждом шаге. Заросший сад, обветшалый забор и фасад большого дома с крышей, имеющей закруглённые края. На крыльцо, освещённое единственным фонарём вышла азиатка в цветном наряде, наподобие наших сарафанов, и низко поклонилась, когда машина остановилась напротив входа. После этого женщина подошла к двери и, открыв её, опять склонилась в поклоне, произнеся:
— Добро пожаловать домой, господин.
Глава 2.
С трудом выбравшись из машины, я на секунду опёрся о дверь, стараясь унять головокружение, внезапно возникшее от резкого движения.
— Помочь, господин? — спросил старик, шустро подскочив ко мне.
Вначале хотел отказаться, но, увидев мокрые ступени и высокое крыльцо, решил, что ещё одного падения это тело может и не пережить.
— Да, лучше не рисковать, — негромко ответил ему и, когда он аккуратно подхватил меня под руку, стал подниматься по ступеням.
Служанка, проскочив вперёд, быстро открыла дверь, давая нам пройти внутрь и, как только я зашёл, услужливо начала стягивать с меня туфли. Решив не удивляться, сделала вид, что так оно и должно быть, поэтому дальше прошёл в просторную гостиную с очень низким столиком, раскиданными рядом подушками и в то же время с обычной мебелью по стенам. Такое ощущение, что тут сочеталось два стиля: европейский и азиатский.
Меня провели к ближайшему дивану и позволили осторожно присесть на него, но от сделанных усилий моя голова сильно закружилась, и мне пришлось прилечь, а то боялся, что свалюсь на пол.
На какое-то время выпал из окружающего мира, пока меня не привёл в чувство встревоженных голос женщины,
— Антон, что случилось? Боже, кто это с тобой такое сделал, нужно срочно вызывать врача.
Приоткрыв глаза, увидел встревоженную женщину лет сорока, в тёмном платье простого покроя с очень красивыми, тонкими чертами лица. По тому, как она держала спину и голову, можно сказать, что она явно аристократка.
— Господин сказал вначале отвести его домой, но, судя по его лицу, ему явно стало хуже. Это опять ученики из его школы, я пытался его остановить, но они оскорбили его, вызвав на разборки. Он мог отказаться, но решил, что справится сам. Сколько раз вам говорил, что ему нужно поменять школу, иначе быть беде!
— Так, объясняться будешь потом, езжай за Рыковым, уверена, он не откажет. Будем надеяться, всё обойдётся, а после лечения мы вместе всё обсудим. Аюн, помоги молодому господину переодеться и принеси тазик с водой, надо смыть кровь и осмотреть раны до приезда целителя.
— Госпожа, так может позвонить ему, он в любом случае не поедет на нашей машине, — ответил старик.
— Потап, ты же и сам знаешь, как к нам относятся, не нужно ещё лишний раз показывать всем, что мы не чтим местные традиции. В Российское посольство поедешь на машине, а там, как пожелает господин Рыков, и поторопись, — строго ответила женщина, провожая его до двери.
Через пять минут служанка занесла в комнату большой таз с водой и белые полотенца.
— Гьёндзэн-щи, можно я помогу вам раздеться, — произнесла служанка.
Её обращение не сразу понял, ведь судя по всему, меня зовут Антон, во всяком случае так ко мне обращалась женщина, вероятно, являющаяся моей матерью, но почему служанка обратилась ко мне таким странным именем. Да и почему старик поехал в посольство? Если подумать, то имена у нас всех русские, и значит, мы тут явно иностранцы. Ладно, разбираться буду потом, на здоровую голову, сейчас нужно смыть кровь и осмотреть свои раны, чтобы понимать, насколько всё плохо.
Раздеваясь, понял, что левая рука практически не работает, но, судя по умелым движениям служанки, это не вызывает у неё беспокойство, да и по виду, она более сухая, а значит, травма получена ещё в детстве. А вот синие разводы на груди и животе, заставили её вскрикнуть, когда с меня сняли рубашку.
— Аджума, — громко вскрикнула служанка. Если не ошибаюсь, то это уважительное обращение к старшим в Корее, а значит, мои подозрения подтверждаются.
— Что случилось, Аюн? — спросила моя
