урон лучше не говорить. Подозреваю, что если бы Тур’Загал мог общаться, то не преминул бы сейчас поиздеваться надо мной.
«Какой-то человечишка, с процентилем, как у букашки, посмел мне бросить вызов? Самоубийца, сумасшедший…»
Примерно такие реплики напрашивались, разве что пафоса не хватало и восхвалений себя могучего.
Меж тем действие зелья дыхания закончилось и в дело пошли ордена Святого Георгия, приколотые накануне. Запас кислорода тоже следует учитывать.
Если сейчас посмотреть со стороны на наше сражение, то в окружающем пространстве, лишённом красок, рывками перемещалась область яркого света, а за ней гонялся разъярённый бык. Я чувствовал себя матадором от фракции церкви. Разве что без хорошей шпаги.
Для этого у меня не было достаточного ресурса барьерной магии, но если так подумать: «Чем ещë пользуется опытный убийца быков?»
Правильно — мулетой. Разгорячённый монстр хоть и был с человеческим разумом, но заточен в безобразное тело быка, и все атаки у него будут как у простого земного быка: разогнался и ударил рогами, затоптал копытами, укусил.
Трюки Тур’Загала не работали на меня: ни рëв, ни приспешники, а от силы гниения я уклонялся. Получалась патовая ситуация: ни он меня, ни я его. Как скоро демону надоест это всë? А ведь тот может уйти и лови его потом на пятом этаже теней. Условия совершенно другие, и не факт, что девятое дитя задержится надолго в Громовце.
«Нет, с ним надо разобраться здесь».
План у меня уже был, но для его осуществления необходимо рискнуть — поставить на кон всë.
«Мы неравны по силе. Чтобы хоть как-то составить конкуренцию подобному созданию, я должен прожить здесь ещë лет десять, как минимум».
Бык сделал разворот и совсем скоро опять разбежится в смертельной атаке. Надо не спугнуть. Я положил в чехол медный нож, которым до этого «плëл» заклинания и вытащил теневой.
Махина взяла быстрый старт.
«Давай бурëнка тухлая, размажь меня. Тебе же так хочется проучить зазнавшегося человечка».
Бык бежал. Я не двигался с места. Десять метров. Капли света отреагировали на вторженца. Пять метров. Я резанул поверх старой щиплющей раны на ладони ещë одну. Два метра. Дохнуло блевотным душком. Метр. Я активировал церковный барьер и погрузился на второй уровень бытия.
Это нужно было для координации движений, чтобы коснуться рога. Как только произошëл контакт, я почувствовал такой урон по «щиту», что все запасы маны в секунду улетели в ноль — это не пережить.
Но я матадор и должен сделать невозможное. Пусть шпагу мне забыли выдать, но зато была мулета. Теневая. Я использовал ту же технику, которой переместил Пронского сразу на четвëртый слой. Только наоборот. Я затянул Тур’Загала в настоящий мир.
Последнее, что я запомнил — это чудовищной силы удар и как моë тело парит в воздухе. Это длилось секунды две, а потом сознание погасло.
Поместье Барятинских.
— Борис, стой! — крикнул ему вслед Владимир Скаржинский и пришпорил коня. — Все за мной! — скомандовал он своим конным магам, и десяток отборных дружинников рванули к месту раскрытия аномальной Бреши.
Её размеры увеличивались со страшной силой и «сожрали» вот уже двадцать метров живого пространства, продолжая захватывать территорию. Всё произошло так внезапно, что с лиц многих сражавшихся ещё даже не сошло радостное выражение победы над Пронскими. Враг был разбит, и многие разбрелись в поисках трофеев, уже предвкушая пирушку от щедрого барона.
— НАЗАД! — надрывался Борис, привлекая к себе внимание отроков и гридней. — ВСЕ НАЗАД!
Его голос был недостаточно громким и басистым, но главное его услышал воевода Ярополк и взревел так, что даже дворовые псы заскулили и стремглав кинулись под лавки. Сказывались годы тренерской работы. Этот раскатистый призыв спас не одну жизнь, потому что все разом побросали свои дела и обратили внимание на смолянистую Брешь, что уже начала расти ввысь. Пока что на два метра.
— Быстрее, быстрее, — тоже помогал Скаржинский, а сам поглядывал на внутренний двор, где в доме Барятинской четы забаррикадировались слуги, женщины, дети и старики. Там среди множества девок была и Анна, за которую он сегодня сражался. — Борис! Там ещё одна открылась! — крикнул он главе союзного рода и показал пальцем на предательски маленький портал, что с первого взгляда так просто не обнаружишь.
— Что это за твари? — спросил его сзади дружинник, тоже маг ветра.
А посмотреть там было на что. Привычные монстры выглядели как правило по-разному, но основной их костяк — это видоизменённые помеси животных: какие-то были непривычно гигантских размеров, другие как химеры вбирали в себя самые разные черты биологических существ, третьи — выделялись структурой своих тел, заменяя привычную нам кожу и ткани на неодушевлённые камни, металл, хитин и прочие материалы.
Много всякого дерьма из других миров прорывалось сюда, но реже всего можно было встретить что-то гуманоидное, разумное или отдалённо похожее на людей. А то, что сейчас вылезло, в прямом смысле самые настоящие люди!
Нет, они, конечно, иномирцы и отличались уродством, но это первый случай в практике Скаржинского, когда он встретил подобных созданий. Такое чувство, что Господь разгневался на них и в насмешку оставил человекоподобный облик, либо души из ада так спешили выбраться обратно в настоящий мир, что не успели сформировать нормальные тела.
У них были неестественно большие мускулистые руки с серовато-зелёной кожей, полопавшейся во многих местах. Как из игрушечного медведя бывает, вылезает вата с распоротого бока, торча наружу, так и у них выпирало нарывами мясо. Фабрика «жизни» не успела достаточно грамотно обтянуть их тело кожей, вот и получились дефекты. Колени с локтями, как места сгибов, тоже были порваны и оголяли сочившимся красным ткани.
Ноги изогнуты в виде значка молнии, а большие стопы смахивали на пятипалое копыто. Из-за этого центр тяжести смещался вперёд, и уродцам приходилось опираться на массивные кисти с длинными мощными пальцами, которые заканчивались когтями.
Вместо лица — обтянутый череп, у некоторых так и не появились глаза и хрящи, формирующие нос. Челюсть выдавалась вперёд, и вся кровоточила. Тела крупные, но мяса недостаточно, потому рёбра сиротливо торчали наружу, как у дистрофиков. При этом слабыми на вид их не назовёшь. Передвигаясь как обезьяны, а порой и привставали на ноги.
На Скаржинского напрыгнул один такой бугай и чуть было не сбил с лошади — воздушная гарпия в последний момент успела подправить траекторию его полёта и оттяпать полтуловища.
— Не расслабляться! — крикнул Владимир
