Словно по сигналу, на улицу вывалились и остальные участники попойки. Изя трепетно прижимал к груди сочащийся жиром окорок, Олунду тащил на вытянутых руках тамтам, а Батонга – Вольдемара. Правда, почему-то удерживая того за горло. Тапер сучил ножками и верещал что-то о бутыли с пальмовым самогоном, припрятанной во дворе. Совместными усилиями, правда, с огромным трудом, собутыльникам удалось убедить Батонгу, что жизнь тапера представляет для всей компании интерес, ну хотя бы до той поры, пока самогон не будет найден. А оторванный рукав...потеря, конечно, великая, но вполне восполнимая и утром тетя Роза за смешные деньги (какой-то фунт, да и тот можно серебром) приведет пиджак в порядок. Пока приятели, словно пираты в поисках клада, переворачивали двор вверх дном в поисках заветной бутыли, Олунду ловко сграбастал удивленно пискнувшую Фею за шкирку и подбросил вверх. Взмыв к звёздам, та истошно взвыла, но уже восхищенно, и когда громадный кафр аккуратно подхватил её, кошка недовольно фыркнула, требуя продолжения феерического полета. Последующие два полета прошли как по маслу: кошка, выделывая в воздухе акробатические кульбиты, довольно вопила, Полина, прижав ладони к щекам, испуганно визжала, Олунду громогласно хохотал. Очередной раз мог закончиться плачевно, если бы не своевременное вмешательство Бирюша. Поскользнувшийся Олунду не сумел её подхватить, и пьяненькая от бжеи Фея неминуемо попала бы под ботинок отплясывающего нечто шаманское Каломи, если бы пес в последний момент не схватил несущегося к земле котенка за шкирку и не оттащил бурно брыкающийся комок взъерошенного меха в сторону.
Глядя на эту картину, Алексей мрачно усмехнулся, глотнул из горла мутной, обжигающей гортань жидкости и провалился во тьму.
Проснулся он почему-то на полу, когда солнце уже светило вовсю. Разваливший рядом Бирюш встретил его пробуждение радостным лаем, но затем, присмотревшись к хозяину, тяжело вздохнул и принялся вылизывать помятое после ночной попойки лицо траппера. Опираясь на верного друга, Пелевин с трудом поднялся с пола и, шаркая на каждом шагу, доплелся до рукомойника. Все мучения оказались напрасны. Воды в нём не было. Проклиная весь мир, всю водку мира, её изобретателей и самого себя Пелевин дотащился до таверны и еле слышно хрипя, попросил слугу принести пиво, потом пиво и еще раз пиво. Готтентот понятливо кивнул, сбегал на кухню и, о чем-то пошептавшись с тетей Розой, поставил на стол кувшин с водой. Алексей смерил негра уничижительным взглядом и жадно припал к сосуду. От живительной влаги он оторвался, только услышав бряцание чего-то тяжелого. Не отрываясь от кувшина, он скосил глаза и увидел, как тетя Роза с недовольным видом водрузила на стол сковороду с яичницей и высокий стакан, наполненный чем-то желтым со стойким запахом спиртного.
- Таки это випей, это съешь, – женщина последовательно ткнула пальцем в стакан и сковороду. – И таки даже не думай за то что сюдой придет этот шлемазл Изя и ви будете иметь слово за вторую пьянку.
Алексей поставил кувшин и тихонько хмыкнул. Пока тетя Роза в красках расписывала сорок казней египетских, “шлемазл Изя”, стоя у неё за спиной, покачивался точно маятник в проходе между кухней и залом, а из отворота его кафтанчика предательски выглядывало бутылочное горлышко. Скандала, однако, не получилось. Чья-то черная рука, подобно щупальцу спрута, обхватила Коули попрек и уволокла вглубь кухни. Молча покивав на нотации дородной хозяйки, Пелевин, жутко скривившись, залпом закинул в себя спиртное, передернулся и принялся ковырять вилкой в яичнице.
- Ну и что мы теперь будем делать? – прозвенел у него над ухом голос Полины.
Не желая тратить времени на ответ, траппер неопределенно пожал плечами и продолжил уплетать яичницу.
- Ты что, – только что по-доброму звеневший голос вдруг наполнился гневными обертонами. – Ничего не помнишь? Совсем-совсем ничего?
- Угу, – прожевав очередной кусок, Алексей развалился на спинке стула. – А чего я должен помнить?
- Ничего, значит, не помнишь, – зловеще шипя, повторила Полина. – Да ты теперь, как настоящий джентльмен должен...
- Жениться?! – в ужасе разинул рот Пелевин. – Э....этого не может быть! Просто не может быть! Всю сегодняшнюю ночь я провел вместе с Бирюшем!..
- А-ле-ксей! – еле сдерживаю ухмылку, отчеканила девушка. – Меня совершенно не интересуют твои...эротические фантазии! Мне совершенно наплевать на то, что буквально вчера ты мечтал повести под венец Фею, а нынешнюю ночь провел с собакой! Мне абсолютно всё равно с кем, где и как ты проводишь время! Меня интересует, когда и каким образом ты собираешься везти меня в Преторию?
- К-какую Преторию? – с очевидно заметным облегчением выдохнул Алексей. – Ни в какую Преторию я н-не еду.
- А вчера клялся, что меня отвезешь, – упрямо склонила голову девушка. – И не просто так, а всеми святыми!
- Ну, это враки, – полупрезрительно оскалился траппер. – Я? Да святыми? Да ни в жисть!
- Ты сказал, что клянешься именем деда Колывана, – ехидно ухмыльнулась Поля. – И что это имя для тебя дороже всех святых...
- Д-дедом? – поперхнулся куском яичницы Алексей. – Дедом мог. Уй-ёё, чего же я натворил-то? Чего я тебе наобещал?
- Ничего особенного, – пожала плечами Полина. – Сопроводить меня в Преторию и только. Оплату за моё спасение и новый рейд мы собирались оговорить сегодня.
- Плату за спасение оставь себе, – скривился траппер. – Ничего ты не должна. А вот за эту...грёбаную Преторию, я с тебя три, нет, четыре шкуры сдеру! – Он перегнулся через стол и заорал. – Все расходы по подготовке экспедиции за твой счёт! Все! Ты слышала меня? Все!
- А вот кричать на меня не надо! – обиженно поджала губы Полина. – Я всё отлично слышу. Все так все. Сколько?
- Изя-я-я-а!!! – сложив ладони рупором, снова заорал Алексей. – Изя! Ты что, провалился там что ли?
- Ну шо ви так кричите, шо ви кричите? – Коули, высунувшись из-за занавески разделяющей кухню и зал, преуморительно сморщился. – Шо ви таки хотите от бедного еврея? Водки? Таки она кончилась. Денег? Таки их у меня никогда не было. Может ви хочите сказать слов за мою жизнь? Таки можете брать ёё даром, потому шо разве это жизнь...
- Изя! Ты помнишь, что я делал вчера? Нет? Досадно, – потер саднящий висок Пелевин. – Вот и я не помню... Ты нам не залежалый товарец всучивай а, рассчитай, во что обойдется вояж для Претории на...на одного человека, одну собаку и двух змей.
- И таки тебе надо срочно шо просто вчера? – плаксиво скуксился торговец, но увидев грозное выражение лица приятеля, скулить перестал и скрылся за занавеской. – А фургон считать? – раздался через некоторое время его голос. – А лошадок, а фураж, а время ожидания?
- Какое ожидание? – протянули в унисон Пелевин и Полина и удивленно переглянулись. – Зачем ожидание?
- Таки ловите ушами моих слов за тот гешефт, – Коули вновь высунулся из-за занавески. – Плюсов для тебя шобы да, таки нет. Не понимаешь? Таки я объясню... Обоз из Стомбвилля таки доплетется сюдой только дней через десять, а если Рыжий Том таки нашел слов шобы помириться с красоткой Сью, то еще позже. Всё эти скучные дни ты таки не будешь жить на улице, а придешь до мине. Десять дней умножаем на две бутылки...или на три?... плюс закуска... плюс ночлег... плюс... – Коули продолжал бормотать что-то себе под нос, споро загибая пальцы. – Таки я скажу тебе Алекс! Это очень дорогая идея! Может, ты желаешь чего-нибудь попроще и дешевле? Алмаз королевы или таки... власяницу Спасителя?
- Мы желаем в Преторию! – жестко отрезала девушка, сделав упор на “мы”. – Так что, господин Коули, не стройте воздушных замков и скажите – сколько?
- Изя! – уныло обронил Алексей. – Не нужно считать ожидание. Для меня не нужно. А для Поли рассчитай на...три дня и что там еще в дорогу понадобится. Я сам смотаюсь в Стомбвилль за фургоном и обратно.
Алексей повернулся к Полине и, немного помолчав, смущенно пробормотал.
- У тебя эти... женские хвори когда начнутся?
- Уже... – густо покраснев, прошептала Полина. – Но ты не переживай, они скоро пройдут!
- Да не переживаю я, – краснея не меньше Полины проворчал Пелевин. – Пока я туда-обратно сбегаю, ты уж поправишься. Отдохнешь пока, сил наберешься, а тетя Роза заодно твой костюмчик ушьет...
На следующий день он вышел из блокгауза еще до восхода солнца, и едва перешагнув порог, застыл в изумлении: на крыльце сидели Полина и Фея.
- Ты ведь вернешься? – не поднимая глаз, прошептала девушка.
- Ну а что мне еще остается? – вздохнул траппер. – Вернусь. Конечно же, вернусь.
Фея, соскочив с рук хозяйки, вдруг подбежала к Бирюшу, смачно лизнула его в нос, и тут же, не дожидаясь ответной реакции обалдевшего пса, улепетнула обратно к Полине.
Алексей еще раз задумчиво вздохнул, ободряюще улыбнулся Полине и, кликнув пса, решительно зашагал за ограду. А девушка и котенок еще долго смотрели вслед, уходящим в рассвет, мужчинам. Смотрели даже тогда, когда их силуэты уже растаяли в утреннем тумане. Они ждали. Они надеялись. Они верили.
