а затем осторожно почесал спину. Там остался след от смачно приложившегося мокрого полотенца.
Детей бить нельзя. Наверное. Но я решил, это совсем другое. Это я его не бью, а просто доношу прописные истины максимально коротким путем. И в данном случае мысль была следующая: обосрался — расплачивайся.
— Ну… Хорошо. — Родительница вроде бы отнеслась к новости спокойно. — Давайте собираться. Электричка рано утром. Поможем теть Зине, а она нам выделит облепихи и картошки тоже обещали.
В итоге, мы благополучно, без эксцессов, что выглядело даже удивительно, поужинали и улеглись спать. Учитывая, насколько плотно прошёл день, я вырубился в момент. Тем более, предстоял ранний утренний подъём и поездка к материной подруге на дачу.
В принципе, дача эта всегда была достаточно красивым местом. Я ее помню. Участок тети Зины находился на краю деревни, по сути скорее напоминая просто сельский дом с садом и огородом. Рядом виднелся сосновый лес, а с другой стороны — огромный пруд.
Ездить туда в гости мне нравилось. Но зато категорически не нравилась сама тетя Зина и облепиха с длинными шипами. Обе они были крайне раздражающими. Материна подруга все время спрашивала про школу и достаточно больно теребила меня за щеку. А собирать оранжевую, кислую ягоду, которая лопалась в руках и от нее щипало кожу — вообще то еще развлечение.
Пожалуй, из плюсов данной поездки можно было назвать дядю Борю, мужа и главу семьи. Мужик он всегда был занимательный. Простой, как две копейки. Со мной вел себя так, будто я не тринадцатилетний подросток, а его ровесник.
Дядя Боря не подвел. Едва мы, дотопав от электрички, вошли в дом, он тут же усадил нас пить чай и сходу начал травить байки. Он их рассказывал с таким вдохновением, что заслушаешься.
— И вот ты представь, Леха, тесть-охотник подарил мне не очень крупную молодую собаку. Специально её охоте не учили, но нахвататься знаний успела. Дрянь такая…Пошёл я с псиной по грибы. А у нее явно сработала природная установка: я — с человеком! в лесу! надо работать! Знаешь, чем все закончилось? — Дядь Боря выдержал паузу, чтоб все слушатели прониклись, а затем продолжил. — Закончилось тем, что через полчаса я сидел на дереве и орал благим матом. Иди ты хрен вместе с этим грёбаным лосем! Нахрена ты его на меня загоняешь⁈ У меня ружья нет! Мы пошли в лес за гри-ба-ми!
— Борис! — Мать с укором посмотрела на дядь Борю. — Ну ты вот зачем выражаешься при детях? У меня потом про Илюшу в садике говорят, что он матерится. Воспитатель опять жаловалась.
— Все. Понял, понял. — Дядь Боря со смехом замахал руками, затем снова переключился с матери на меня. — В общем, орал я все это уже с дерева, куда спешно вскарабкался, спасаясь от огромной бегущей туши, которая дурная и крупнее коровы. Представляешь? Псина моя лося загнала. Понял? Пришлось на дереве сидеть часа два.
Вот под такие истории мы провели весь день. И это хоть немного скрашивало процесс собирания облепихи. Правда, постоянно еще приходилось следить за братцем. Но тот, помятуя о вчерашнем полотенце, был подозрительно скромен и робок. Мать даже разволновалась, не заболел ли младшенький.
В общем, к вечеру воскресенья я уже очень сильно хотел в школу. В том числе, потому что пока собирал эту чертову облепиху, придумал план, как подтолкнуть два противоборствующих лагеря к решению не начинать войну.
Я снова становлюсь центральным персонажем
Главная роль в моем плане отводилась Максу. Впрочем, на самом деле, это был ещё не совсем план, но уже некое подобие плана. По крайней мере, относительно одного крайнего важного пункта.
Я бы очень хотел лично в процессе премирения Ермакова и Ромова не участвовать. А помирить надо конкретно этих двоих товарищей. Потому что на начальном этапе основная волна все равно будет идти от Димана. Сильно он закусился из-за Рыковой.
Кстати, тоже удивительный момент. Это я сейчас понимаю, что на самом деле причиной злости Ермака стала девчонка, которая ему нравилась, а в то время, когда все происходило, искренне ненавидел Никиту Ромова. Считал его редкостным козлом, а Димку — борцом за справедливость. Нет, то, что Ромов козёл, это несомненно. Но вот Диман… Он на самом деле всего лишь тешил уязвленное самолюбие, пытаясь принизить новенького.
Правда, справедливости ради, стоит отметить, что потом и сам Ромов немало приложит усилий для того, чтоб одноклассники начали его тихо ненавидеть. Не все, конечно. Некоторые все-таки предпочтут дружить с пацаном, который скоро станет звездой школы. Причем не только с точки зрения окружающих, но и по своему, личному мнению.
Однако в нашем классе бо́льшая часть парней окрысятся ещё сильнее. Костяк противоборствующих лагерей останется прежним. С одной стороны — Ермаков, Демидов, Макс, Строганов, Лебедев и, по идее, я. С другой — Ромов в окружении своих подпевал.
Фишка в том, что я должен по минимуму фигурировать в этой истории борьбы добра со злом. Вот такая у меня имелась чёткая убеждённость.
Потому что в оригинальном варианте событий, не отправься я в поход с классом, все могло повернуться иначе. Мне кажется, основные действия, которые будут иметь последствия, привязаны именно к моей персоне. Неспроста ведь сюда вернули меня, а не того же Макса. Тьфу-тьфу-тьфу… Надеюсь в той, предстоящей жизни, в будущем, он жив здоров и все у него хорошо.
Соответственно, мое появление в 1985 году точно можно расценивать как прямой знак от высших сил, если таковые существуют. Вот конкретно об этом однозначно думать не хочу. Кто-то решил, что Леха Петров еще должен задержаться на грешной земле. Правда, не совсем в том виде, в котором он чуть с этой земли не отчалил, но уж такие моменты вообще понять сложно. Главное — посыл. Мол, ты, Алёша, накосячил, тебе и разбираться.
В общем, я решил, мне по-любому нужен тот, чьми руками смогу действовать. Но только в хорошем смысле слова.
А значит, необходимо поговорить с Максом. Он — единственный, на кого сто́ит рассчитывать в столь щепетильном деле. Естественно, правду ему сказать не могу, но кое-какую причину я придумал. Причину, которая объяснит мою заинтересованность в том, чтоб Ермак с Ромовым подружились.
И потом, у Макса есть одно несомненное достоинство. Я бы даже сказал бесценное качество.
На данный момент он еще считает меня своим другом и поверит всему, что я скажу. Макс не будет
